Однажды она села в Киеве в самолёт, он вырулил на взлётную полосу, и вдруг выяснилось, что один мотор не работает. Всех высадили. Неисправность устранили и сказали: кто хочет, может сдать билеты, их без вопросов примут, а кто хочет, тот может лететь. Желающих лететь после такого сбоя оказалось немного. «А я, — вспоминает Ада, — подумала: приедет Валерочка, один, зайдёт в пустую квартиру... И что же я за жена такая, если буду сидеть тут и бояться или ехать — до утра — поездом? И — полетела: как Боженька даст, так и будет».
Во время «московской командировки» Валерий в 1983 году жил в служебной квартире Спорткомитета рядом со станцией метро «Бауманская», в Аптекарском переулке. Две просторные комнаты, кухня. Лобановскому предлагали сдать в Киеве жильё и получить в Москве трёхкомнатную квартиру, пытались оставить его в столице. Он, не раздумывая, отказался. Ада приезжала в Москву при первой возможности. Она старалась и в этой казённой квартире создать уют, всё сделать по-домашнему. И — делала, несмотря на возникшие тогда проблемы со здоровьем.
Убрала на антресоли всё казённое (посуду, скатерти, занавески), купила всё новое, на свой вкус, разложила и расстелила так, как привыкла. Ходила на ближайший рынок. Грузчик Валентин Петрович (Ада навсегда запомнила имя этого доброго человека) помогал ей не только доносить покупки до квартиры, но и сам потом закупал по списку, подготовленному Адой. Просто говорил: «Вы можете подойти с этим списком, дать его мне и идти обратно: я всё принесу». Иногда Ада снаряжала посылки в Киев. В основном с фруктами — для Александры Максимовны, мамы Валерия, своей мамы Лидии Григорьевны и для Светы, учившейся тогда в университете. Валентин Петрович Аде помогал. Приносил покупки домой, Ада заказывала такси, водитель поднимался наверх, ехали на Киевский вокзал, носильщики заносили сумки в вагон, знакомые проводницы знали, кто приедет в Киеве за посылками.
Как-то раз Валентин Петрович принёс по просьбе Ады ящик чернослива, который очень любил Валерий. Ада была занята, попросила Валерия посмотреть, кто там. И грузчик потом рассказывал Аде, что стеклянную дверь на площадку возле лифта открывал ему «сам Лобановский». «Да-да, — отвечала Ада, — я знаю. Это наш сосед...»
В еде Лобановский был непривередлив. Раб желудка — это не про него. Ел всё, что подавали на стол, но немного: размеренно, не спеша. Когда садился завтракать на Суворова, просил помогавшую Аде по хозяйству тётю Аню (Анну Николаевну Бабенко, прошедшую хорошую школу в составе обслуживающего персонала у председателя Совета министров Украины Александра Ляшко) не больше двух ложек каши. Сердобольная тётя Аня, конечно же, перекладывала — на работу ведь едет, надо подкрепиться. Съедал ровно две: «Я же просил...»
Любил мочёные помидоры, небольшие солёные огурчики, квашеную капусту, печёную картошку, селёдочку. В Кувейте — свежую рыбу и морепродукты. Света Лобановская помнит, что «на похвалу отец был скуп». Если блюдо ему нравилось, мог сказать: «Хорошо», а если нет: «Можно было сделать лучше».
До отъезда на Восток, если выдавались во второй половине дня свободные часы, да ещё в погожий денёк, Валерий Васильевич ехал с друзьями на дачу в Козин, затапливал баню. Пока она «дозревала» до нужной температуры, сосед занимался приготовлением рыбы. У соседа была небольшая самодельная коптильня, изготовленная на основе стерилизатора для медицинских инструментов, и он коптил речную рыбу на вишнёвых или на ольховых щепках.
«Не могу, — говорит Светлана Лобановская, — сказать, что он любил что-то конкретное. Главное, чтобы вкусно было. Очень любил мамин “Наполеон”. У нас в ресторане мы готовили “Наполеон” по рецепту нашей мамы. Мы, наверное, и занялись ресторанным бизнесом только потому, что у нас в семье все бабушки очень хорошо готовили. У папиной мамы свекровь была полькой, поэтому бабушка знала очень много рецептов из польской кухни. По соседству жили евреи, и бабушка часто готовила по их рецептам. Есть такие вещи, которые у бабушки получались просто потрясающе, — фаршированная рыба, бигос. Я видела, как она готовила, кухарила вместе с ней, но хак вкусно, как у неё, у меня не получается. Мама готовила папе всё, что он просил. И блины, и борщи...»
Валерий звонил Аде каждый день. Где бы ни находился. Когда со сборной СССР жил на базе в Новогорске (мобильных телефонов, стоит напомнить, и близко тогда не было), каждое утро, договорившись заранее с Адой, в восемь часов спускался к единственному телефонному аппарату и не сам набирал номер (чтобы не вводить в расходы организацию: междугородний ведь звонок), а дожидался, когда позвонит Ада. Она звонила ровно в восемь, и они разговаривали. По основным вопросам, связанным с его работой, с приглашением, скажем, на работу в киевское «Динамо» в 1973 году, Валерий советовался с Адой примерно так: «Как ты считаешь, если бы вдруг?..» «Я постоянно, — говорит Ада, — шла за ним. Как он решил, так и должно быть. Я понимала, что никогда не приму правильное решение. Я всегда прислушивалась к его мнению. Тысячу раз убеждалась в его правоте. Что бы я ни говорила, выходило спустя время так, как он предсказывал. Я понимала, что он больше, чем я, знает и дальше, чем я, видит».
Ссорились редко. На пальцах одной руки можно подсчитать — за сорок-то без малого лет. «Так, — говорил Валерий, — сели. Мы что, расходиться собираемся? Нет! Так и нечего бузу заводить. Успокоились. Всё в порядке!»
Однажды Ада со Светой поехала в Ессентуки. «Днепр» играл где-то в Прибалтике. Света немного простыла, небольшая температура, и Ада — у неё был день рождения — спустилась в ресторан заказать обед в номер: не хотелось, чтобы простуженная дочка куда-то выходила. Когда вернулась, увидела: на кресле шикарный женский плащ и красивая сумочка. Света лежит, молчит, только пальчиком показывает в сторону душа. «Кто это к нам приходил?» — громко, улыбаясь, спросила Ада. «Мама, — сказала Света, — я лежу, вдруг открывается дверь и появляется рыженькая головка...» После матча в Прибалтике, проходившего под страшным ливнем, команда вернулась в Днепропетровск. Валерий, высушив и погладив промокший костюм, полетел в Минеральные Воды, откуда на такси помчался в Ессентуки — ему хотелось побыть в выходной день со своими, поздравить Аду с днём рождения.
Когда у Ады начались проблемы со спиной, Валерий, приезжая домой, садился возле кровати, часами сидел рядом, разговаривал с ней, держа за руку.
Валерий любил, когда Ада встречала его в аэропорту или на вокзале. После Монреаля-76 она, несмотря на боли в спине, встречала его в Борисполе, откуда все тренеры с жёнами отправились ужинать в ресторан гостиницы «Киев». Валерий сказал тогда Аде: «Мы не знаем, кто и как оценил наш труд, но мы его оцениваем как достойный». Домой вернулись в три часа ночи. Наутро у Ады была в институте защита диплома. Она собиралась ещё почитать что-то, но Валерий посоветовал ей прилечь. «Отдохни несколько часов, — сказал он. — Потом поедешь, и всё будет в порядке». Защита прошла успешно.
В детстве Свете очень не хватало общения с папой. Застать его дома было трудно: работа, работа, работа... Света помнит, как ей хотелось, чтобы папа отвёл её за руку в первый класс. Но он тогда тренировал «Днепр», вырваться хотя бы на день не получилось, так что из Днепропетровска дочка получила только поздравительную телеграмму. «Но как только предоставлялась малейшая возможность, — вспоминает Светлана, — мы с мамой летели к папе. Или же он прилетал в Киев. Почти каждый вечер он звонил домой и узнавал, как у нас дела... После окончания школы мне удалось провести с папой целых две недели! Может, кто-то меня и не поймёт, но я была так счастлива! Он взял меня в Ялту, чтобы я немного отдохнула перед вступительными экзаменами в университет. За многие годы я научилась ценить каждую минутку, проведённую рядом с отцом».
Знакомство с будущим зятем — Валерием Горбиком — состоялось в Эмиратах. Прошло время после того, как они со Светой начали встречаться, и ребята решили расписаться. «Надо же об этом родителей в известность поставить, — вспоминает Валерий Горбик. — Полетели в Дубай, заказав предварительно номер в гостинице, настроились, как следует, и — в гости».
