Я на мгновение потеряла дар речи, чего со мной никогда раньше не случалось. В груди что-то гулко ухнуло, это мое сердце упало глубоко вниз. Наверное, от лица отлила кровь, чтобы потом с новой силой залить возмущенным румянцем мои щеки. И я молчала и хлопала глазами, уставившись на отца.

— Звева, твое молчание затянулось. В этих случаях обычно выражают радость за будущих родителей.

— Я, и правда, рада, — промямлила я, и это не могло ускользнуть от внимания моего отца. — Не ожидала…

— Это — девочка, она должна родиться в июле. Иления и я очень счастливы.

Девочка… Еще одна дочь у моего отца. Я не верила своим ушам. Мысль о том, что у него может появиться еще один ребенок, никогда не приходила мне в голову. Это новость застала меня врасплох. Даже в кошмарном сне я не могла бы увидеть такое. И надо же, девочка! Не мальчик, а еще одна дочка. Почему девочка? Зачем? Кому это понадобилось?!

По дороге домой я раз за разом прокручивала наш короткий разговор за обедом. И все никак не могла переварить новость. Она настолько ошеломила меня, что мне даже трудно было дышать. В тот момент я в первый раз прочувствовала, что такое паническая атака. До этого я только читала об этом. Но это без сомнения была она: меня сильно трясло, руки были холодные и потные, сердце стучало в бешенном ритме где-то в горле и я не могла глубоко вздохнуть. Мне пришлось даже остановиться на заправочной станции на кольцевой подальше от припаркованных машин. Я положила руки на руль, опустила на них голову и постаралась сконцентрироваться на дыхании, чтобы восстановить его. Затем я посмотрела перед собой и заорала что было мочи. Мой вопль длился секунд десять, пока я, совсем обессиленная не откинулась на спинку сидения. Не помню, сколько я так сидела, заливаясь слезами ревности и обиды. Он счастлив, что у него будет дочь, а я была ошибкой. Это было так больно, так невыносимо больно!

Все мои детские обиды разом поднялись со дна, куда они осели давным давно, но так и не смогли исчезнуть. Возможно, какой-то мизерной частью сознания я и понимала, что все это по-детски глупо, но в тот момент я не могла, а самое главное, не хотела справиться с собой.

Окончательно придя в себя от паники, я завела машину и поехала до ближайшего съезда с кольцевой, чтобы развернуться в другую сторону. Я ехала в дом к отцу. В моей голове зрел план. Мне надо было войти в дом и взять ключи от швейцарской квартиры. Марии в это время точно не было, так как она ходила днем на курсы акварели. А вот с Иленией все было немного сложнее. Я не хотела звонить ей и уж тем более встречаться. Поэтому я доехала до дома, припарковала машину на соседней улице и вышла. Я тихо открыла ворота ключом и посмотрела, нет ли машин перед домом. На мое счастье все разъехались. Уже спустя десять минут я вывернула на трассу, ведущую к Риму. В кармане куртки лежала связка ключей.

Моя идея была выехать в Лозанну завтра же рано утром, чтобы не идти на ужин и последующий обед в дом отца. Я не смогу быть любезной и улыбаться, когда меня гложет противный червь зависти. Новая дочка станет всем, а я совсем уйду в никуда.

Было почти пять, когда я, наконец, переступила порог своей квартиры. Надо было скорее собирать чемоданы. Я быстро, но аккуратно, чтобы потом не гладить, укладывала одежду. Я не знала, на долго ли еду, поэтому брала много вещей. Получилось два больших чемодана и одна сумка. Затем я приготовила себе ужин, стараясь использовать как можно больше продуктов из холодильника. Все равно мне пришлось кое-что выкинуть. Еще я приготовила коробку с едой, которой не требовался холодильник: пару банок тунца, крекеры, оливки, вода, пачка спагетти, готовый соус, головку чеснока и оливковое масло. Я отнесла все в машину еще до того, как легла спать. В последнюю очередь положила в рюкзак косметику и другие личные принадлежности, документы в сумку с ноутбуком и огляделась по сторонам. Квартира как будто совсем не изменилась. И я совсем не изменилась. Но теперь я просто решила бежать, скрыться хотя бы до тех пор, пока эта новость в моей душе не уляжется.

Остаток вечера я провела то мысленно возвращаясь к разговору с отцом, то в поиске билета для Нины. Ей я ничего не сказала. Не было желания портить ей праздники. Расскажу уже, когда она приедет.

Около десяти я отправила подруге сообщение с датой и временем билета до Швейцарии, и получив ее одобрение, выкупила его и отправила ей на электронный ящик.

Мне удалось заснуть ближе к полуночи. Я думала не только о еще неродившемся ребенке, но и о завтрашней дороге. Водила я хорошо, но так далеко ни разу не ездила. А завтра я буду еще и одна. Навигатор говорит мне, что дорога займет чуть больше десяти часов. Это много. Мне надо будет останавливаться и отдыхать.

Я вышла из дома в пять утра, и как только оказалась в машине, написала сообщение Нине, что мне надо ей кое-что сказать. Все-таки я не могла уехать, не сказав ни единой душе, куда направляюсь. Это было бы слишком безответственно. А так в случае чего, подруга будет знать, куда я направляюсь. Она перезвонила мне почти сразу же. Ее голос был бодрый, скорее всего она была на работе.

— Звева, привет, что-то случилось?

— Я еду в Лозанну. Только что выехала. Хочу, чтобы ты знала, если вдруг что-то произойдет.

— Что произойдет?! — воскликнула она. — Звева, что случилось? Ты хотела ехать после Рождества!

Я коротко пересказала ей вчерашнюю встречу с отцом.

— Мне надо уехать, я не могу и не хочу оставаться там на праздники.

— Звева, мне так жаль! Я очень тебя люблю и хотела бы сейчас оказаться с тобой. Обещай мне, что не наделаешь глупостей!

— Какие глупости, Нина! — натянуто рассмеялась я. — Мне просто надо уехать, чтобы успокоиться и разобраться в себе.

— Согласна, — подтвердила Нина. — Хочешь, я позвоню твоему отцу или Марии?

Я на мгновение задумалась. Было это как-то уж совсем трусливо с моей стороны. Но я согласилась, чтобы Нина позвонила Марии.

— Сказать ей причину?

— Она и сама догадается. Но, впрочем, скажи.

Осознание того, что кто-то еще знает, куда я еду и что происходит в моей душе, немного ослабили напряжение, которое я испытывала со вчерашнего дня. И, выехав из Рима на автостраду Рим — Милан, я немного расслабилась. Скоро начнет светать, я остановлюсь где-нибудь у Орвьето и позавтракаю. Сегодня мне можно и капучино, и рогалик. Я никуда не торопилась, хотя моей идеей было приехать хотя бы до девяти вечера.

Погода была грустная, но меня заряжала энергия дороги и внутреннее возбуждение от сумасбродности моего поступка.

Еще не было семи, когда я становилась у бара на заправочной станции. Слева от меня на горе возвышался город этрусков. Мы ездили туда с Ниной на ее двадцатый день рождения. Слонялись весь день по улочкам старой части города, ходили в подземную его часть, объедались мороженым. Странно, что мне никогда раньше не приходило в голову, что самые мои яркие моменты в жизни, я провела с Ниной, а не с семьей. Путешествие в Португалию по случаю окончания школы — с ней, Ирландия — по случаю зачисления в университет, Неаполь, чтобы развеяться, когда Нина хандрила после аборта. И мне не приходил на ум ни один курорт или город, в котором бы я отлично провела время с отцом, матерью или ими обоими. А меня ведь вывозили в разные места несколько раз в год: летом и зимой на море, в феврале — на лыжи.

Около полудня мне пришлось сделать остановку по эмоциональным причинам. Сначала мне позвонила Мария и отчитала меня за столь безответственное поведение. Не надо было ей отвечать, но я это сделала, потому что она бы точно волновалась, а с текстовыми сообщениями не дружила. Я слушала ее молча, меня абсолютно не трогали ее слова об инфантильности моего поведения и разочарования, которое испытает мой отец, когда поймет, что меня не будет на праздники. Но в тот момент я считала, что поступаю как лучше для меня. Когда я спросила, сказала ли она отцу, Мария сначала ответила, что нет и не собирается, но потом смягчилась и согласилась сделать это за меня.