Карло шел навстречу мне, стягивая на ходу рубашку и оставляя ее на подлокотнике дивана. Его широкие плечи и огромные руки, волосы на груди и узкая дорожка, уходящая под ремень брюк, темный взгляд и решительная улыбка — все возбуждало меня, заставляя забывать обо всем, что не касалось в данный момент его и меня.

Я второпях засунула бутылку в холодильник и вышла навстречу к нему. Карло стоял на том же месте, где я его видела прежде. Эти два метра до него я гадала, что я испытываю к нему, кроме физического желания. За секунду до того, как я оказалась в его объятиях, я решила, что эмоционально увязла сильнее некуда. А когда губы и руки Карло коснулись меня, я поняла, что стала зависимой.

А что нас связывало на самом деле, кроме секса и нескольких событий? Черт, я не соображаю совсем ничего, когда он так меня целует, запуская руку в мои волосы. О, как я понимаю и Франческу, и Анну. Но сейчас он мой, и я не собираюсь отдавать его никому.

Карло медленно расстегивал пуговицы на моей рубашке. Сегодня он не разговаривал, как обычно. Когда он останавливался и не целовал меня, его взгляд блуждал от моего лица к его рукам и обратно. Он внимательно следил за малейшим изменением на моем лице, когда стаскивал рубашку с плеч, когда гладил мне своими ладонями спину, когда расстегивал бюстгальтер. Казалось, он считывал мои мысли.

Когда мы оба остались по пояс обнаженные, Карло повел меня в спальню. Там он поставил меня перед зеркалом и встал сзади меня. Мы стояли так некоторое время, он любовался мной. Его пальцы ласкали мне грудь, и я наблюдала за этим, совершенно не ощущая ни стеснения, ни неловкости.

— Я хотел бы, чтобы ты надела одну вещь для меня, — он целовал меня в шею и за ухом, как же я могла сказать нет.

Карло на мгновение убрал руку и достал откуда-то цепочку с кулоном. Он тут же надел мне ее на шею и ловко застегнул. Это оказался небольшой темно-голубой круглый бриллиант, который попал как раз во впадинку между ключицами.

— Карло…

— Твои глаза становятся такого же цвета, когда ты достигаешь оргазма, — сказал он и развернул меня к себе. — Прими его, я прошу тебя. И не думай об этом слишком много, не задавай лишних вопросов. Договорились?

Я лишь кивнула. Но я была поражена. Ни один из моих бойфрендов никогда не дарил мне подарков, тем более украшений, дорогих украшений. Все, что у меня было, подарил мне отец. А теперь у меня на шее висел темно-голубой бриллиант от человека с которым я была знакома всего месяц. Как я могла не думать об этом?!

Но я вскоре действительно не могла больше думать: Карло позаботился об этом.

Когда позднее я вышла из душа, Карло стоял на кухне и готовил стейки. Он, видимо, успел сходить к себе домой, потому что переоделся.

— Голодна?

— Очень!

Карло оставил рыбу и подошел ко мне. Он подцепил пальцем цепочку у меня на шее и кивнул:

— Да, да, я не ошибся… именно такого цвета, — затем он немного отдалился от меня и спросил, — все хорошо, детка?

— Звонил мой отец. Завтра он прилетает в Женеву. Просил с ним встретиться за обедом…

То, что ночью я буду плохо спать, мне было ясно с самого начала. Если честно, я бы предпочла, чтобы после ужина Карло ушел к себе. Мне хотелось побыть одной, чтобы попытаться разобраться, чего я жду от встречи, готова ли я к конструктивному разговору, сдвинулась ли я с мертвой точки и приблизилась ли к осознанию того, что проблема моя скорее надуманная, чем реальная. Но Карло не ушел. Он сказал, что отвезет меня завтра утром в Женеву, потому что своей машины у меня все еще не было, а потом заберет домой.

— Если захочешь, то сможешь познакомить меня со своим отцом… — добавил он.

В ответ я лишь хило улыбнулась. Я сама еще не знаю, чем может закончиться наш обед. Может, все будет еще хуже, чем прежде.

Я волновалась словно юная барышня перед первым балом. Меня то кружили в вихре позитивные мысли, что при встрече случится чудо, то опускали на землю страхи, что отец не сможет сказать мне ничего нового. А может, он вообще хочет увидеть меня, чтобы сообщить очередную неприятную новость. Надеюсь, он здоров, а Иления останется дома.

Тот факт, что Карло лежал рядом, все усложняло: я не могла поговорить с ним и не могла вести себя так, как мне было необходимо в тот момент. Мне нужно было пространство, мне нужна была возможность двигаться и включить свет. Но я лежала в его объятиях и не могла пошевелиться.

Полночь. Меня обнимают обе руки Карло. Мне жарко. Я только что закончила в своей голове проигрывать удачный сценарий. Я устала, но не хочу спать.

Два часа ночи. Отец сообщает мне ужасные новости. Я лежу и плачу. Карло начинает шевелиться, я быстро отворачиваюсь и делаю вид, что сплю.

Четыре тридцать. Я только что снова закончила дремать. В глаза как будто насыпали песка, голова гудит, а мозг рисует очередной сценарий, в котором отец и я просто обедаем и просто расходимся. Карло лежит на животе, он больше не касается меня, и я, наконец, могу встать и уйти. В гостиной я сажусь на диван и вскоре засыпаю.

Когда я проснулась, было все еще темно, Карло спал в моей постели. Но он почти сразу же проснулся и прошел ко мне на кухню, где я заваривала чай. Он поздоровался, но даже не подошел поцеловать меня. Я пригласила его позавтракать, а Карло отказался и сказал, что пойдет к себе.

— Напиши мне позже, когда ты хочешь, чтобы мы выехали. Я буду готов.

И он ушел, а я так и не поняла, с чем была связана эта отчуждённость. То ли он понял что мне необходимо мое личное пространство, то ли я сама вела себя отчуждённо, что ко мне не хотелось подходить. Но сейчас меня это мало заботило. Я была сконцентрирована только на себе. У меня было ощущение, что это как сдать экзамен в университете. С той лишь разницей, что этот предмет нельзя было выучить.

Около десяти я вышла из своей квартиры. Когда я позвонила в дверь Карло, он открыл мне совершенно готовый. Его взгляд сверлили меня, и сейчас меня это страшно раздражало. Я кляла на чем свет стоит Пабло за то, что разбил мне машину и теперь я должна была ехать с сопровождающим. А я хотела бы быть одна. А Карло как будто знал это, он взял с дивана пуховик и шапку, замотал шарф и жестом показал мне, что можем идти.

Когда мы выехали из гаража, меня ослепило яркое солнце, свет которого помножился на его отражения в миллиардах снежинок, выпавших за ночь. Было морозно, и белизна еще была ничем не запятнана, не было ни намека на то, что скоро все начнет таять. Для меня, выросшей в Риме, где за мои двадцать семь лет снег выпадал всего лишь раз десять, быстро таял, погружая город в слякоть и хаос на сорок восемь часов, это была нереальная сказка. Хотелось выскочить на улицу и начать собирать снег руками, хотелось дернуть ветви деревьев, чтобы на голову полетел белый пух. Хотелось поцеловать Карло в этой сказке…

Я посмотрела на него, он тут же повернул голову ко мне.

— Спасибо тебе большое, — только и смогла произнести я.

— Отдохни, Звева, закрой глаза.

Его спокойное и уверенное лицо, эти милые морщинки у глаз, посеребренные виски, его огромные руки, твердо держащие руль… Именно в тот момент я поняла, что бесповоротно влюбилась в этого мужчину. Господи, меня захлестнуло волной незнакомого мне до сих пор волнения. Сердце заколотилось так бешено, что казалось, его слышал и Карло тоже. Машину слегка тряхнуло на лежачем полицейском, и в яремной впадинке под шарфом покачнулся голубой бриллиант — его подарок. Я неосознанно поднесла руку, чтобы потрогать его и там ее и оставила. Положив голову на подголовник, я постаралась расслабиться и привести дыхание в порядок. За окном все сияло и искрилось непривычной белизной. Зажмурив глаза, я задремала.

Меня разбудило осторожное прикосновение к руке.

— Звева, мы приехали.