— Простите, мадемуазель, — обратилась она ко мне, — вам не хорошо? Вы стоите тут уже больше часа. Может, я смогу вам помочь?

Я оторвала взгляд от дороги, где новый снежок уже припорошил вчерашний, и посмотрела молодой женщине в глаза.

— У меня все хорошо, спасибо.

— Давайте пройдем внутрь, у вас ледяные руки, — она взяла меня за руку.

— Нет, мне надо позвонить…

Я выдернула свою руку и пошла к дороге. Вряд ли я понимала, что собиралась делать и кому звонить. Хотелось уйти подальше от назойливой дамы. И я стала переходить на другую сторону. Едва я сделала шаг, как услышала оглушительный визг тормозов и слепящий свет фар. Черная машина резко затормозила, едва коснувшись меня бампером. От страха я забыла, как дышать. Боковым зрением я увидела, как из машины выскочил разъяренный водитель и быстро идет ко мне.

— Звева, черт тебя подери! — слышу я знакомый голос. — Ты же совсем не смотришь, куда идешь!

Карло схватил меня обеими руками за плечи и повел к машине. Но я, придя в себя после испуга, начала сопротивлялась.

— Черт тебя подери, Карло! Отпусти меня! Мне не нужна нянька!

Карло вернул меня на тротуар и отпустил руки. У него было заботливое выражение лица, и меня это бесило еще больше.

— Чем я могу помочь тебе, Звева?

Вот этого я услышать не ожидала. Как ему только удается свести на нет весь мой гнев и раздражение?! Мне хотелось скандала, а теперь уже не хочется. И я стояла там и пялилась на него в каком-то немом бессилии. Он как будто спровоцировал сбой в моей программе и теперь я не знала, как быть дальше.

— Мне нужна моя машина… — ныла я.

— Я напоминаю тебе, что она в ремонте, — спокойно отвечал мне Карло. — Тем более я не уверен, что ты сейчас способна вести машину. Ты выскочила на дорогу перед моей машиной!

— Я спасалась от этой назойливой хостесс. Она взяла меня за руку и сказала, что я стояла на морозе больше часа. Что за ерунда! Я только вышла!!!

Последние слова я произносила уже без особой уверенности.

Карло вообще смотрел на меня с недоверием, но ничего на этот счет не сказал.

— Поехали домой, у тебя ледяные руки, а на шапке сугроб.

Я позволила себя отряхнуть от снега и усадить в машину. Я чувствовала ужасную усталость и эмоциональное опустошение, как будто из меня высосали все силы и чувства, но только не мысли.

— Звева, — заговорил Карло, когда мы уже отъехали, — я понимаю, что ты не хочешь сейчас разговаривать, скажи мне только, ты довольна результатом?

— Нет никакого результата, — отрезала я, а потом добавила, — у меня столько мыслей в голове, что голова просто раскалывается.

Карло больше ничего не говорил и не спрашивал до самого дома. Он изредка поворачивал голову в мою сторону, но я нарочно не смотрела на него. Он включил Васко Росси и пальцы его забегали по рулю, отбивая ритм, пока не началась песня «Stammi vicino».

Его пальцы затихли с первыми аккордами — больше не было слышно их стук. Я эту песню не помнила, поэтому приготовилась слушать. Зная стиль певца, эту песню можно было почти назвать медляком. Деликатный текст, интимные слова и никаких откровенных признаний в любви.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меня бросило в озноб, и я поежилась. В машине работал обогрев, но руки у меня все еще не согрелись.

Это даже неловко — слушать такой текст вместе с Карло. Интересно, он как и я усмотрел в этом нечто похожее на нашу историю?

И это была чистая правда. Иногда мне казалось, что Карло знал обо мне гораздо больше меня, что знал для меня правильные решения. Что он один мог нейтрализовать мои страхи, мое раздражение, мою боль. Между нами установилась невидимая и невысказанная связь, которую мы оба ощущали, но о которой молчали. Я молчала, потому что осознание ее заняло у меня много времени — мне пришлось сознаваться самой себе. А почему молчал Карло?

У моей двери мы попрощались. Карло обнял меня и попросил позвать его, если мне что-то понадобится. И ночью я пришла к нему. Он открыл мне дверь. Было видно, что он еще не ложился, наверное, работал за компьютером: глаза казались красными.

— Что случилось, Звева? — спросил он, пропуская меня внутрь.

— У тебя есть жаропонижающее?

В детстве меня нельзя было назвать жизнерадостной и беззаботной девочкой. Меня считали чересчур серьезной, но в моей голове тоже рождались странные глупые мысли. Только я о них никому не рассказывала. У меня даже дневника не было, чтобы выплескивать на бумагу то, что терзало внутри. Я всегда боялась, что его могут найти. Это, пожалуй, удерживало меня.

В школе я была заметной невидимкой: так меня называли одноклассники. Имея двух довольно высоких родителей, я была среди девочек самой высокой в классе. У меня всегда были длинные темные волосы и тонкая фигура, как у матери. Я, бесспорно, притягивала противоположный пол, но мое отстраненное отношение к школьной жизни и отсутствие интереса к происходящему вскоре уверило всех, что на меня нечего рассчитывать. Так на меня перестали обращать внимание и приглашать на вечеринки. Только с появлением Нины я сумела снова влиться в коллектив. Ее веселый нрав ни смотря ни на что заражал окружающих симпатией к ней. Ну, а раз нравилась она, то не могла не нравиться и я.

Что ж, я никогда не была душой компании. Мне проще было одной, чем с кем бы то ни было, не считая Нины, конечно. Ни с одним из моих кавалеров у меня не было доверительных отношений, ни одному из них я не говорила, что любила. Наверное, все-таки я была слегка влюблена в парня, с которым получила первый сексуальный опыт, иначе зачем мне надо было во все это ввязываться в шестнадцать лет. Но он был такой самовлюбленный и такой растяпа, что мои чувства сошли на нет после первого же раза.

Все это было очень давно. Отчасти я набралась опыта, но по сути осталась такой же. И только с Карло мне захотелось измениться. Он уравновешивал меня, нейтрализовывал мое раздражение и недовольство. Он испытывал ко мне чувства, заботился обо мне, но при этом не манипулировал, не настаивал и уж тем более не унижал.

Когда я пришла к нему ночью, он взял термометр, парацетамол, и мы вернулись ко мне в квартиру.

— Тридцать восемь и шесть, — сказал Карло, разглядывая красный столбик какого-то вещества. — На мой взгляд это психосоматика. С тобой такое часто бывало?

— Напоминаю тебе, что после того, как отец сообщил мне перед Рождеством, что его жена беременна, у меня начались панические атаки, — я кисло улыбнулась, не открывая глаз. — Так как, со мной уже бывало такое?

Карло ничего не ответил. Он подал мне стакан с водой и таблеткой. Скоро жар спал, и я смогла заснуть.

А в воскресенье мы встали поздно. Я чувствовала себя хорошо, хотя все еще не переварила нашу с отцом встречу. Карло спал рядом со мной, но проснулся сразу же как я шевельнулась под его тяжелой рукой.