Даже если я давно предполагала, что Карло испытывает ко мне сильные чувства, даже если в моих мечтах он давно объяснился мне в любви, все же услышать это сейчас, когда мы сидели у всех на виду, когда мы находились в состоянии конфликта, было для меня оглушающе. Я вдруг осознала, насколько, должно быть трудно мужчине, уверенном в своей правоте, которому сказали, что, возможно, его не любят и никогда не любили, перед которым флиртовали и заставили поверить в измену. И не смотря на это Карло приехал и ждал моего решения.

— Карло, — горло перехватило, и я запнулась. — Прости, мне надо выйти.

Я кинулась к выходу с террасы и спустилась по лестнице на пляж. У меня было такое странное состояние, что я не могла подобрать слов, чтобы ответить Карло. Мне не нужно было убегать от него, чтобы что-то обдумать. Я просто думала, что наш разговор слишком личный, чтобы в тот момент посторонние могли видеть хотя бы наши лица, не говоря уже о словах и признаниях.

Карло догнал меня на пляже. Он остановился лицом к морю, загораживая меня своим телом от посторонних глаз с террасы ресторана. Он так смотрел на меня! И теперь я точно знала, что это любовь светилась в его глазах. Но сама я пока не проронила ни слова, и это начинало казаться странным.

— Звева, с тобой все в порядке?

Я утвердительно кивнула. И посмотрела поверх его плеча. Там наверху у нашего столика стоял Пьетро с двумя тарелками и смотрел на нас.

— Я не знаю, с чего начать…

— Начни с того, что ты любишь меня, если это действительно так, — предложил мне Карло.

Я глубоко вдохнула запах моря.

— Я люблю тебя, — сказала я и у меня задрожали губы.

— Но? — Карло был напряжен, это чувствовалось по его голосу. — У тебя было что-то с Люком?

Я закивала головой, пряча глаза, чтобы он не увидел моих слез. Господи, мне было так стыдно признаться в том, что я сделала! А Карло замер в ожидании продолжения.

— Мы целовались. Несколько раз, — я закрыла лицо ладонями.

— Черт тебя побери, Звева, — прорычал Карло. — Нельзя же так меня пугать!

Я разжала руки и убрала их от лица — ветер холодил мокрую кожу на щеках — и взглянула на Карло. Он нервно смеялся.

— Ты однажды доведешь меня до инфаркта! Целовались? Но зачем, детка?

— Он поцеловал, а я не остановила…

Я видела, что, несмотря на смех, Карло сильно сердился.

— Понравилось?

Я не ответила, лишь стала терзать нижнюю губу. Тогда Карло резко подошел ко мне и дернув, прижал к себе.

— Я злюсь, Звева, — отчеканил он. — Я никогда открыто не предъявлял на тебя никаких прав, но ты моя, ты же это понимаешь?

У него было такое серьезное лицо, но я честно не понимала, шутит он или нет.

— Если я еще раз увижу этого Люка, клеящегося к тебе, я введу его в транс с дурными намерениями и внушу, что ему нужно держаться от тебя подальше. Звева, от одной только мысли, что он касался тебя, меня накрывает яростью.

— Но люблю-то я тебя, — проговорила я, обвивая его шею руками. — Поцелуй меня …

Его не пришлось просить два раза. Карло неистово впился своими губами в мой рот и стал жадно целовать. Я отставала от его ритма. Но по мере того, как проходили секунды нашего поцелуя, Карло постепенно успокаивался, становясь мягче и нежнее как и прежде. Как будто он понял, что больше никто не хочет ничего у него забрать.

Когда прошла целая вечность, он оторвался от меня, тяжело дыша и спросил:

— Я не напугал тебя своими собственническими идеями?

— Нет, наоборот они меня чрезвычайно возбуждают.

— Черт тебя побери, Звева, здесь я даже не могу тебя никуда затащить, чтобы… — вместо продолжения он укусил меня за мочку уха, от чего я приглушенно вскрикнула.

— Нам надо возвращаться, я ужасно голодна… — захохотала я.

Когда мы вернулись в зал, гости за столами у окна смотрели на нас с улыбкой — без сомнения, они стали свидетелями нашего примирения.

В течение обеда, а потом и гуляя по пляжу, мы многое обсудили. Карло еще раз объяснил свою точку зрения, рассказывая, что и как он делал и с какой целью. Он заверил меня в большом прогрессе, да я и сама это чувствовала. Но он сказал, что по его мнению работа еще не закончена, и он может порекомендовать мне своего учителя, чтобы завершить начатое.

— А ты можешь это сделать сам? — спросила я.

— Да. Но мы поговорим об этом позже. Сейчас это не важно. Ты проделала большой путь. Все будет хорошо.

— Кстати, о проделанном пути… Ты что же в сговоре с моим отцом?

— Это же очевидно! Кстати, если мы помиримся, то он ждет нас на ужин.

Я недоверчиво посмотрела на Карло.

— Всегда можно сказать, что мы не помирились…

— Он переживает за тебя, Звева. Даже уступил мне обед с тобой. Так что, поехали.

— А ты вообще как здесь оказался?

Карло рассказал мне, что позвонил моему отцу в субботу утром, когда моя машина так и не появилась в гараже. Он предполагал, что я сбежала, но не знал, куда, а так как общих знакомых у нас было всего Нина да мой отец, то ему пришлось решать, кому звонить.

— Когда ты прилетел?

— Сегодня утром. Мне надо было успеть на обед с тобой.

Карло оказался на машине, он снял ее в аэропорту. До самого дома моего отца мы говорили. Мне столько всего хотелось узнать о том, о чем раньше я не спрашивала. И про себя я тоже рассказывала, о чем ранее молчала. Так я упомянула Анну. Карло устало закатил глаза, и если про Франческу он говорил с уважением, то об этой девушке у него было весьма определенное мнение.

— Она — дочь друга семьи, это он работает в полиции и помог тебе с заявлением. Она с детства считает, что влюблена в меня. Но я видел, как ей меняли подгузники, она для меня — ребенок. И если бы не ее отец, то я давно бы выкинул ее с факультета. Она тупая, как пробка. Прости, Звева, не люблю говорить плохо о других, но это правда. А теперь к ее тупости добавилась еще и подлость. Думаю, мне придется поговорить с другом.

До дома моего отца мы добрались уже к ужину. Он сам открыл нам дверь. Его лицо светилось радостью. Он пожал руку Карло и одобрительно похлопал его по спине, а потом посмотрел на меня и сказал:

— Звева, я очень рад тебя видеть.

Эти слова были произнесены с такой многозначительной интонацией, что я сначала растерялась, а потом обняла его.

— Я скучала, пап.

— Я тоже, милая…

Наверное, мы оба прослезились бы, но нас спасла Иления, ввалившаяся в гостиную. Я не видела ее всего-то два с половиной месяца, но за это время она успела обзавестись маленьким животиком и лишним весом. Ее круглое лицо светилось будущим материнством.

Закончив с приветствиями и дежурными фразами, мы прошли в гостиную. Я оставила Карло со своими родственниками, а сама пошла на кухню к Марии.

— Вот и ты, негодница, — заулыбалась она. — Привезла своего Карло?

— Это он меня привез, кажется. Хочешь с ним познакомиться?

— Мы уже знакомы. Очень надежный мужчина, Звева. И видно, что любит и заботится о тебе.

Я только кивнула и, спросив Марию, когда мы сядем за стол, вернулась в гостиную.

— Мы вас оставим ненадолго, — я встала с дивана и протянула руку Карло. — Хочу показать тебе мою комнату.

— С удовольствием посмотрю, чтобы раскопать неизвестные для меня стороны твоей личности, — Карло приподнял бровь и двусмысленно улыбнулся.

Хорошо, что отец и Иления не видели выражения его лица. Но его видела я, и мне ужасно захотелось поторопиться.

Как только мы поднялись на второй этаж, Карло притянул меня к себе и, целуя в губы, прошептал:

— Я уже отчаялся… Звева, давай же скорее смотреть твою комнату.

Я громко рассмеялась — скорее всего меня услышали внизу.

— Последняя дверь на этаже…

Когда мы, наконец, остались одни, то не стали включать свет, а сразу же сплелись в одно целое. Карло всегда был увлеченным любовником, но таким торопливым как подросток — никогда. Его руки скользили и по лицу, и по груди и спине, и по бедрам. Казалось, он проверял, осталась ли я прежней. Он расстегнул мне все пуговицы до талии на платье-рубашке, сдвинул бюстгальтер вверх высвобождая грудь и стал ее жадно целовать и покусывать. Я при этом силилась не застонать в полный голос и попутно расстегивала ремень на его брюках. От нетерпения и манипуляций Карло, я все время отвлекалась, поэтому никак не могла завершить начатое — брюки все еще не были сняты.