— Спасибо, Кость, подумаю, — выжимаю милую улыбку.

— Ваня сказал, что Ильи может и не будет, — Костя знает, что скрывается за моим «подумаю».

Я почти не хожу на тусовки с нашими общими друзьями. Так бывает — при разводе вы делите не только тарелки, носки и машины, но и друзей. По умолчанию я оставила их Илье. Я бы оставила ему все, если бы он дал нам еще один шанс.

— Прошло столько времени, мы будем рады тебя видеть, — он улыбнулся.

Улыбка показалось сочувственной и сердце сжалось в тугой комок, не давая мне вдохнуть. Это одна из причин, почему я не могу встречаться с нашими общими знакомыми — липкая, навязчивая мысль, доходящая до паранойи: меня все жалеют. Сжимаю кружку кофе и делаю большой глоток. Полгода прошло, Вера. Пора возвращаться к жизни.

— Я подумаю, правда. Напишу в четверг точно, окей? — ставлю кружку на стол и встаю, обозначая конец разговора.

— Окей. Ты на машине? — Костя кладет в счет чаевые и мы выходим на улицу.

Только выйдя на улицу, в кармане раздается трель телефона. Я чмокаю Костю в щеку и сажусь в машину, подключая громкую связь.

— Алло?

— Привет, жива? — у Вали довольно бодрый голос.

— Да, жива-здорова! Голова побаливает, но состояние вполне себе. Ты выспалась?

— Спала до обеда, башка раскалывается жутко. Кажется, яблочный сидр — не мой напиток.

— Или все то, что было после него, — сказала я, усмехнувшись.

— Ну или так, — легко согласилась подруга.

Мы познакомились в университете, попали в одну группу, но подружились только на втором курсе после летней практики. За эти годы было много всего — ссор, ревности, непонимания, дружба с другими, но в итоге Валентина осталась единственной, кто и в огонь, и в воду, и в клуб в 2 часа ночи.

Я поболтала еще немножко с подружкой и отключилась. До моей съемной квартиры ехать примерно пол часа, так что я быстро доезжаю до дома, пробок в это время почти нет. Квартирка находится недалеко от центра и просто большая удача, что мне удалось ее снять за довольно небольшую плату в месяц.

Я нашла ее очень быстро, да у меня и не было выбора. Месяц, когда мы разводились, тянулся болезненно долго, как жвачка на раскаленном асфальте, в которую ты случайно наступил. Но при этом навалилось столько вопросов, которые необходимо было решать, что времени катастрофически не хватало. Когда мы приняли это решение, было очевидно, что съезжать придется мне. Квартира принадлежала Илье. Он не торопил, но еще до того самого, финального разговора я спала на кухне, на надувном матрасе. Это было то еще удовольствие. И я говорю не про комфорт. Матрас у нас очень удобный и высокий, покупали перед свадьбой, чтоб гостей расположить. А своих гостей мы очень любили. Я говорю про острое желание проткнуть и разрезать в клочья это суперудобный матрас, когда за стенкой спокойно спит твой самый любимый человек на свете на вашей теплой кровати. Он не заходит утром перед работой попить чай, потому что ты там. Он не спрашивает — удобно ли мне, холодно, жарко, может я хочу вернуться? Это ужасное, разрушающие чувство, когда ты понимаешь, что ему все равно. Понимаешь, но продолжаешь верить, что все изменится, что это временно. Но это опасная иллюзия. Это временно, когда вы первый раз ссоритесь дольше чем на один вечер. Это временно, когда ты первый раз уходишь ночевать на матрас на кухню. Это временно, когда вы говорите друг другу все худшее, что могут сказать близкие люди. Это временно, когда он впервые просит тебя уехать к маме на недельку. Это временно, когда ты сама уезжаешь с любимым матрасом и зубной щеткой к подруге.

Это временно. Какое-то время.

В Костиной квартире многолюдно и шумно. Вся компания собралась в большой комнате за овальным столом. Половина сидят на диване, остальные — на разномастных стульях. Почти всех здесь я знаю и за пару часов успела расслабиться. Два выпитых бокала пива мне очень в этом помогли. Мы играли в покер. Я, как всегда, выбираю стратегию “затаившийся тигр, крадущийся дракон”, что значит “сиди и не рискуй”.

— Я чек, — в очередной раз говорю, после еще одного осторожного игрока Сережи.

— Хм, надо разбавить вашу тухлую компашку, — Говорит парень, сидящий радом со мной.

Я не уверена, но кажется его зовут Валера. Улыбаясь, он выкладывает рядом с собой фишку равную 100 рублям.100 рублей — это немного, но учитывая, что мы заходим по 200 рублей, это пол банка. Меня, как старовера и очень осторожного игрока возмущают такие вторжения в мою спокойную стратегию.

— Эй, чего начинается, нормально же общались! — ворчу, но выкладываю две фишки по пятьдесят.

— Кажется, мы совсем не общались, — нахально подмигивает мне “Валера”.

— Уверяю, это к лучшему. Для тебя, — отвечаю ему, и он усмехается.

— Поддерживаю, — еще один серьезный игрок Игорь, у которого большего всего фишек.

— Поддерживаю, — говорит Костя, следом его девушка Вика и еще парочка рискованных ребят.

Дилер докладывает карты. Я смотрю и не верю своим глазам, кажется, намечается фулл — хаус.

— Чек, — это Виталик, играющих осталось пятеро, включая меня.

- Сто.

Конечно, в этом вся я. Покер — не моя игра. По мне всегда можно понять, хорошие у меня карты или нет.

— Так, так, так, — ехидно улыбается “Валера” и выкладывает фишки, — сто пятьдесят.

— Поддерживаю сто пятьдесят, — Игорь.

— Пас, — скидывают карты Костя и Вика.

Я докладываю фишку равную пятидесяти.

— Вскрываем карты, господа!

Мы выкладываем карты, и все начинают дружно меня поздравлять. Я немного торможу, всматриваясь в экран телефона, где у меня открыты комбинации и начинаю неуверенно улыбаться. Вот это повезло, редко когда я выигрываю в покер.

— Поздравляю! — Вика радуется, кажется, искренне.

— Предлагаю перекур! — Кричит Костя.

Все поднимаются из-за стола, пока я чахну над своим златом. Точнее над фишками, которые раскладываю по стопочкам как истинный перфекционист.

Когда все начинают потихоньку возвращаться, я решаю тоже сходить на балкон покурить. Это редкое явление для меня, я никогда особо не курила, пробовала по молодости, но мне не понравилось. После развода я запустила режим самоуничтожения, поэтому иногда покуривала под настроение, если вдруг кто-то рядом оказывался с сигаретами.

Захожу на балкон и закрываю за собой дверь. Здесь только “Валера”.

— Привет, — говорит он.

— Привет, — отвечаю, — я Вера. Не найдется сигаретки?

— Конечно, — достает пачку сигарет, кажется “Вирджиния”, - Валера.

— Так и знала, — беру сигарету, прикуриваю от его зажигалки.

Ох, это прекрасное чувство первой затяжки. Такая легкость, ощущаю себя героиней старого черно-белого кино, где женщины пьют шампанского, курят тонкие сигареты и любят, не жалея своего сердца. Кажется, что они будут жить вечно, но в конце фильма всегда умирают от чахотки.

— Поздравляю, это была блестящая победа, — выдыхая дым, говорит Валера.

— Всего лишь удача, — отвечаю, — но спасибо.

Мы стоим рядом, оперившись на подоконник. Напротив нас открытое нараспашку окно, в которое мы методично выдыхаем густой дым. Валера молчит после пары попыток начать разговор, и я ему благодарна за это. Мне стало сложно поддерживать разговор с людьми, сложно их слушать, флиртовать, смотреть в глаза. Я так мечтаю вернуть себя прежнюю, но на сердце как будто стоит блок, от которого я никак не могу избавиться.

— Эй, всем привет! — балконная дверь открывается и входит Ваня, лучший друг Ильи.

— О, какие люди! — целую его в щеку.

Я правда рада его видеть, но тревожное чувство сдавливает грудь. Пока парни пожимают друг другу руки, выскальзываю с балкона и направляюсь в зал. В комнате вижу Свету, с которой все здороваются и Илью. Этого я и боялась.

— О, Вера, привет! — Света, девушка Вани, обнимает меня и целует в щеку.

— Как вы неожиданно нагрянули, — отвечаю, а сама смотрю на Илью. Он неловко поднимает руку в знак приветствия. Отвечаю ему тем же.