— Я сейчас ем. Может, позже.

— Черт возьми, Фишер, встань прямо сейчас, чтобы я могла доказать тебе это!

— Нет. Мне и так хорошо.

— Черт побери! Поцелуй меня!

Его глаза темнеют, когда он ставит тарелку на плед, встает и медленно подходит ко мне. Он слегка касается моей щеки кончиками пальцев. В выражении его лица больше нет веселости.

— Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

— Просто сделай это уже! — Я закатываю глаза.

Фишер улыбается и нежно прижимается губами к моим. Я решила ничего не чувствовать. Его язык мягко скользит между моими губами, и он углубляет поцелуй. Я снова и снова мысленно повторяю «ничего нет», но тело предает меня, и я ловлю себя на том, что целую его в ответ.

Напряжение покидает мои плечи. Фишер кладет руку мне на бедро и нежно притягивает к себе. Я забыла, как это приятно. Нет. Нет, это отстой. Это нехорошо. О, черт, да, это так.

Когда он неожиданно разрывает нашу связь, я слегка заикаюсь и покачиваюсь. Он не улыбается. Просто смотрит мне в глаза.

— К твоему сведению, если я хорошо целуюсь, то только потому, что у тебя самые совершенные губы, которые я когда-либо видел.

Мне нечего сказать, и я думаю, он знает почему.

— Как насчет того, чтобы назвать это ничьей? Если бы я написала о своих мыслях с пляжа, это закончилось бы тем, что моя книга была бы в разделе порно. И как бы мне ни хотелось стоять здесь и целовать тебя всю ночь, уже темнеет, и я обещала тебе поесть.

Мы возвращаемся на плед и молча едим, украдкой поглядывая друг на друга и улыбаясь. Вдалеке взлетает самолет, и когда он поднимается в воздух, я чувствую, как чаша весов медленно начинает склоняться все больше и больше в пользу Фишера. Но потом вспоминаю, что он тот, кем, по его мнению, я хочу его видеть. Это реально или просто еще одна история из книги? Пришло время узнать наверняка.

Хоть я и должна приходить в издательство только три раза в неделю, я бываю здесь почти каждый день. Когда я дома одна, то схожу с ума.

Я провела большую часть утра, обсуждая с Луной детали моего свидания с Фишером, хотя позвонила ей сразу же, когда села в машину прошлым вечером. Сам Фишер написал мне вечером, чтобы убедиться, что я благополучно добралась домой, что принесло ему бонусные очки, но сегодня еще ничего не слышала от него. Это немного беспокоит.

Я понятия не имею, как эта фигня со свиданиями должна работать. Правильно ли все делаю. До Олли я никогда не ходила на свидания, и у меня уже много лет их не было.

Мне написать Фишеру? Но не слишком ли рано? Ждать, когда он мне напишет? Может, позвонить ему? Нет, это отстой. Я бы не хотела выглядеть подростком в своем возрасте. Каждый раз, когда мой телефон звонит, я тут же хватаю его. Но это не Фишер.

Думаю, мне не стоит волноваться, что я ничего от него не слышу. Фишер вчера перед моим отъездом упомянул, что будет на съемках весь день. Я была рада, что мы по отдельности поехали в аэропорт. Если бы ему пришлось отвозить меня домой, прощаться было бы гораздо труднее.

Но все же, я не могу перестать думать о нем весь день. Если я не смогу понять, как перестать думать о Фишере, то могу сдаться и написать ему или сделать что-то глупое. Кого я обманываю? Я пишу книгу, где он — звезда. Не думать о нем невозможно.

Когда я мою руки в ванной, решаю ему написать: «Надеюсь, у тебя был хороший день?». Это безопасно, верно? Я решаю, что если вернусь к своему столу и не получу от него никаких известий, то обязательно напишу ему эту маленькую фразу. Она достаточно безобидна.

Возвращаясь в свой кабинет, начинаю сомневаться, стоит ли это делать. Боже, это тяжело. Я где-то читала, что мужчины — естественные преследователи. Если парень не пытается заполучить вас, то он просто не заинтересован. Эта мысль заставляет меня подумать о просмотре фильма «Обещать — не значит жениться», когда вернусь домой. Может быть, найду там несколько советов.

Бренна оживляется, когда я подхожу.

— Эй, пока тебя не было, был звонок.

— О, кто звонил?

Она улыбается.

— Этот книжный парень. Я видела его на «Ютуб»! Вау!!!

— Что? Фишер? Он звонил в офис?

— Да, гм, Луна была здесь, когда он позвонил. Она сказала, что поговорит с ним. — Бренна смотрит на коммутатор. — Она все еще разговаривает с ним.

Мой пульс подскакивает. Сердце бьется, как сигнал будильника.

Направляясь к кабинету Луны, я беззвучно молюсь, чтобы она пустилась в пустую болтовню. Дверь ее кабинета закрыта не полностью, и я замираю на месте, когда слышу ее голос. Прислоняюсь головой к дверному косяку и прислушиваюсь.

— И я рада это слышать. Мне просто нужно, чтобы ты знал, как она важна для меня. Она никогда не скажет тебе сама, потому что слишком горда, но ее бывший поступил с ней очень плохо. Никогда в жизни я не встречала более эмоционально-оскорбительного человека. Люди удивляются, почему она так недоверчива, но если бы ты был вынужден пересматривать каждое решение, которое когда-либо принимал в течение многих лет, то понял бы, почему.

Ой. Я закрываю глаза. Какая-то часть меня хочет ворваться в кабинет и сказать ей, чтобы она заткнулась, но другая часть меня рада, что она объясняет ему. Это то, что я не умею делать, и мне жаль, что была так сдержанна с ним. У меня серьезные проблемы с доверием.

— И у нее серьезные проблемы с доверием. Она не только мой лучший писатель, но и моя лучшая подруга.

О, Луна. Я почти шмыгаю носом.

— Так что, если ты причинишь ей хоть какой-то вред, я выслежу тебя, положу в багажник своей машины и отвезу в засекреченное место, где пинцетом вырву тебе ногти. Понял?

Я вбегаю в ее кабинет, размахивая руками.

— Не беспокойся. Пока. — Она кладет телефонную трубку на место.

— О, привет. Это был Патрик. И он сказал, что уже должен идти. У него было всего несколько минут между дублями.

— Какого хрена? Почему ты так сказала? Он, наверное, до смерти напуган.

Луна улыбается.

— Нет, это не так. Он смеялся.

— Как именно смеялся? — спрашиваю я. — Как Луна-гы-гы, ну, я не знаю, как назвать сумасшедший смех?

— Луна-гы-гы? Эй, здорово подмечено. Я всегда думала, что меня назвали в честь Луны. Может, в честь сумасшествия?

Я бросаюсь на диван и закрываю лицо руками.

— Он, наверное, больше никогда не позвонит.

— Он смеялся, как будто я была забавной. Он сказал мне не волноваться. Сказал, что ты ему слишком нравишься, и он любит свои ногти, чтобы рискнуть и причинить тебе боль. Я в восторге от него. Он умен.

— Он сказал, что я ему нравлюсь? — спрашиваю я, глядя на нее сквозь пальцы.

— Угу. Ты этого не знала?

— Почему он позвонил в офис. У него есть мой мобильный.

Луна пожимает плечами.

— Понятия не имею. Знаю только, что он на работе. Какой сюжет в его сериале?

— Не знаю. Я никогда его не спрашивала.

Теперь, когда задумываюсь об этом, понимаю, что не задала Фишеру ни одного вопроса о нем. Все о книге.

— Что он сказал, перед тем как повесить трубку?

— Он сказал: «О, черт, мне нужно идти. Перерыв окончен».

— А он попросил передать мне, что позвонит попозже?

Луна качает головой.

Может, она все-таки его спугнула.

В начале девятого я возвращаюсь к телевизору, захватив с кухни мороженое. Не уверена, что смотреть «Обещать — не значит жениться» было самым умным решением, но теперь, когда я уже посмотрела половину, решила не отступать.

В этом фильме происходят не самые хорошие вещи. Для меня характер героини Джиннифер Гудвин очень сложен, и я обращаюсь к телевизору:

— Просто будь собой, девочка. Трахни его.

Зачерпываю еще одну большую ложку мороженого и оставляю во рту, а сама протягиваю руку и выключаю лампу рядом с диваном.

Я слышу, как вибрирует мой телефон, но не вижу его. Он почти весь вечер пролежал у меня на коленях. Куда теперь делся?