Во-первых, Кристиан – наследник дома Волуар. Один из опаснейших ныне живущих мужчин. Создатель законов Волуаров, которые наравне с законами Йоны блюли все. Живущая ныне легенда. Его дом не проходной двор, встреча с ним для простых двуликих равна нулю.

Во-вторых, за двести лет сотни мошенниц, мечтавших заполучить богатство и имя, представлялись Беллой Волуар, но всех отсеивали на первом испытании. Тела женщин не находили.

В-третьих, есть еще Жерар Волуар, на счету которого десятки смертей за два века. Оборотень, вернувший человеческое обличье в конце девяностых двадцатого века. Мужчиной стал, тем не менее алые глаза говорили о полном главенстве звериной частички души.

Идти к Кристиану равно идти к Жерару. Какой родитель мечтает только-только ожившую дочь отдать на растерзание маньяку? Для них последний пункт являлся самым весомым.

Я сдалась, так как образ Жерара в моих воспоминаниях не был чем-то живым и значимым. Он просто существовал рядом, не вызывая ярких эмоциональных вспышек. Я наблюдала за ним будто сквозь грязное окно. Скребла засохшие разводы, стараясь рассмотреть мою пару, однако безуспешно. Значит, не время. Владычице виднее, когда одаривать меня новыми воспоминаниями.

А что делать с уже полученными виденьями прошлого? Тут я стояла на распутье. Одна дорога вела к простой жизни без оглядки на былое, а вторая к сыну. И если выберу путь к ребенку, как мне подойти к нему, но не пересечься с Жераром? Задачка со звездочкой.

Погруженная в свои мысли, я не сразу расслышала звонок перемены. Спохватившись, хаотично сгребла обрезки журнальных страниц в портфель. В столовую начали входить первые школьники, желавшие перекусить. Наблюдая за сверстниками, потянулась к карманному зеркалу.

Перед школой мама отвела к парикмахеру. Новая прическа вызвала смешанные чувства. Я привыкла к длинной косе или завитым кудрям, а тут рваный каскад. Выглядело странно, но не отталкивающе. Осмотрев себя в отражении, смахнула невидимые пылинки с белой блузки и в сотый раз одернула край короткой юбки. Открытые колени жутко смущали.

Чтобы не таращиться на всех новоприбывших, уткнулась в дневник. Следующим уроком по расписанию стоял французский язык. На него схожу, надо освежить знания.

– Анька?! Не может быть! Эй, Дима, Андрей, Лиля! Анька живая! – звонкий девичий голос раздался со стороны выхода. С опаской посмотрела туда: яркая брюнетка в непристойно коротком платье бежала прямо на меня. За ней похожие как две капли воды парни, на спине у одного из них висела девчонка.

Приподнявшись со скамьи, закрыла собой портфель. Там важные вещи, кто знает воспитание, видимо, моих друзей. Брюнетка обняла, заревев в голосину. Скривившись от ее ультразвука, искала в голове воспоминания о девушке. Однако ее причитания, галдеж остальных мешал в поисках.

Зачем так орать? Куда вытираться об мою блузку?!

Отстранившись от всех, озабоченно оглядела мокрые пятна на плечах. Мама так старалась, выбирая мне блузку. Не позволю ее испортить. Протянула упаковку салфеток брюнетке. Та, белая как стена, с трясущимися губами и руками забрала одну салфетку, промокнула ею щеки. Парни держались лучше. Обниматься не лезли, правда, глядели, как на привидение.

Ну похудела я сильно, зачем так смотреть? И на том свете побыла…

Последняя девочка по-доброму улыбалась. Может, я с ней не сильно дружила, раз не ревет белугой?

– Аня, ты нас не помнишь? Мы же с первого класса вместе. За одной партой сидели, списывали друг у друга, – вещала брюнетка, прижимаясь к одному из близнецов. Тот нехотя обнимал ее за плечи, опуская глаза.

– Нет, – простодушно ответила, улыбаясь всем.

– Я Юля, твоя лучшая подруга, – указала на себя брюнетка, – он Дима, – кивнула на «своего» близнеца, – его брат Андрей с Лилей, учились вместе до твоего… – замялась Юля.

– До моей комы, – помогла ей подобрать слова.

– Тебя так долго не было. Мы и не надеялись… – сбивчиво сказал Андрей. – Ты когда пришла себя?

– В июне.

– А мы и не знали, прости, что не пришли на выписку. Мы честно…

– Все в порядке, – перебила Андрея, видя его неловкость, – я прекрасно провела время с родителями.

– И каково лежать в коме? Что-то помнишь? – полюбопытствовала Лиля, садясь на стоявшую рядом скамейку.

Присев на нее же, кивнула.

– Отчасти, к сожалению, вас не припоминаю. Родителей немного, дом фрагментами, а в коме спокойно. Сны разные снятся, правда, просыпаться страшно, но Всеволод смог успокоить.

– Всеволод? – непонимающе смотрел на меня Дима.

– Доктор, он мой друг.

– Ты, Аня, всегда умела заводить друзей! Я не удивляюсь! – воскликнула Юля, прижимаясь к близнецу.

Да? Буду знать.

– Ты в каком классе? – спросил Андрей, подавая Лиле снеки. Слушая меня, компания доставала свои домашние обеды.

– Я в восьмом осталась.

– Какой кошмар! Ты же их всех старше, надо тете Оксане сказать, чтобы тебя перевели к нам. Мы-то уже выпускники! – похвасталась Юля.

– Мама сама настояла на моем обучении в восьмом классе, – осадила подругу детства, – сегодня поговорю с родителями и перейду на дистанционное обучение. Моя реабилитация не закончена, а учиться тоже надо.

Все притихли, жуя свои обеды. Роясь в портфеле, выложила блокнот на скамейку, ища свой судочек с едой. Лиля, переложив блокнот на стол, приоткрыла страничку на общий суд. Роняя портфель, я хлопнула по обложке, прижимая палец Лили. Та, охнув, выдернула руку из «пасти» блокнота. Сверкая глазами, раздраженно зашипела:

– Вас не учили не читать чужие записи?!

В ушах зазвенели слова: «Вас, видимо, не учили, что читать чужие письма нехорошо».

Простонав, принялась массировать пульсировавшие виски.

Что это было? Новый фрагмент прошлого? Я говорила… мой голос звучал. Кому говорила? Какие письма? Думай, думай! Мысленно бежала за светом озарения, хватала светлые лучи моей жизни двухсотлетней давности. Те серебряными бабочками окружали, однако в руки не давались.

– Проклятье! – хлопнула вновь по блокноту. Разочарование от собственного бессилия слезами омыло щеки.

– Держи, – предложил воду Дима.

Компания с сочувствием наблюдала за мной. Приняв бутылку, сделала пару глотков. Минералка остудила эмоции. Из портфеля вытащила таблетки.

– Голова болит? – обеспокоенно спросила Юля.

Кивнув, проглотила лекарство. Пульсация постепенно сошла на нет. Прозвенел первый звонок, уведомляя о новой паре. Школьники спешно поднимались с лавочек и направлялись в свои классы. Прижав блокнот теснее, встала со всеми.

– А тебе куда? Давай проведем, – предложил Андрей.

– На французский.

У дверей нужного мне кабинета компания остановилась. Андрей общался с учителем французского, а Дима наклонился ко мне.

– Ань, давай встретимся после школы. Я проведу тебя домой.

Хмуро посмотрела на друга детства.

– Меня папа заберет. Да и что Юля скажет, если ты поведешь постороннюю домой?

– Ты не посторонняя, просто нам надо поговорить.

Похлопав парня по плечу, отрицательно покачала головой.

– Дим, даже если между нами что-то было в прошлом, сейчас ты с Юлей, а у меня другие цели. Все хорошо, как говорится, забей.

Обойдя его, прошагала за учителем в класс. Там меня встретили два десятка пар глаз. Мальчики и девочки с непониманием разглядывали меня, а я заняла свободное место, принялась доставать книги и тетради.

Зайка внутри шевельнулась, позволяя услышать чуть больше. Вокруг стоял гул шепота:

– Это она… да-да, я слышал, она… бедная…

И все в таком роде. Игнорируя общую оживленность, угрюмо рассматривала учебник.

– Всем добрый день, – поприветствовал учитель, – так, тихо! Лето прошло, пора заняться мозгами. Хоть сегодня и первое сентября, я приготовил для вас серьезную самостоятельную работу.

Класс загалдел пуще прежнего. Каждый не стесняясь выражал свое недовольство.

– Напишите сочинение на тему «Как я провел лето». На один лист. Урок в вашем распоряжении, интернетом пользоваться разрешаю, но не Гугл-переводчиком. Смухлюете – поставлю кол за работу.