– Хорошо, только сегодня и только для моих братьев и сестер.

Девушка, прокашлявшись, поет, подыгрывая себе на кокю. Замерев поначалу, я разочарованно кинул камень в костер. Опять ничего не слышу. На данном моменте сна звук выключался, и я довольствовался картинкой, дико завидуя компании двуликих, которые слышат ее голос.

– Господин Волуар, проснитесь, мы приземляемся через полчаса, – голос стюарда выдернул меня из омута сна. Несколько мгновений пялился на потолок самолета.

Уже прилетели? Так быстро?

Сев, потер лицо, прогоняя остатки сонливости. За окном виднелись городские пейзажи в солнечных лучах. Голова не болела, а во всем теле чувствовалась легкость. Полная перезагрузка. На смартфоне виднелись пропущенные от сестры, несколько десятков мессенджеров от замов, один файл от Ливея.

Проигнорировав всех, выпил мятную воду. Из головы не выходила девушка с кокю. Она точно плод моих фантазий, однако после каждого сна с ее участием я все отчетливее осознавал свою тягу к ней. Проведя пятерней по челке, усмехнулся своей мысли.

Совсем спятил, влюбляться в элемент.

****

– Господин Волуар, добро пожаловать во Францию, – поприветствовал меня Коул.

Приветливо улыбнулся первому из Преданных, передавая свой багаж.

– Здравствуй, Коул. Я дома.

Надев солнцезащитные очки, направился вниз по трапу. Полуденное солнце нещадно жарило. Стопы туфель плавились на раскаленном асфальте. У посадочной полосы меня ожидали две машины и еще трое двуликих. Склонившись в низком поклоне, они ждали моего дозволения подняться. Окинув взглядом их знакомые лица-маски, махнул рукой, позволяя прекратить изображать покорные статуи.

– Юдо, Элли, Тео. Я рад вас видеть на родине, – пожал руку каждому из двуликих. Даже малышке Элли. Правда, сейчас она далеко не малышка, а взрослая опасная оборотница, однако я через силу заставлял себя не склоняться к ее ручке в поцелуе, а жать пятерню в мужском приветственном жесте.

– Господин Волуар, аэропорт на оцеплении. Журналисты штурмуют зал ожидания. Нам стоит как можно скорее покинуть посадочную полосу, – сообщил Тео, поправляя очки. Оборотень отвечал за безопасность семьи Волуар. Его нервировало скопление зевак, журналистов и моих поклонниц.

– Ваш маршрут неизменен? – уточнил Юдо. Они с Элли работали непосредственно на отца. Предполагаю, он направил близнецов за мной.

Кивнув второму из Преданных, направился к своей машине, у багажника которого стоял Коул, складывая чемоданы. Остальные сели в служебное Audi, ожидая, пока я заведу свой Porsche.

Тео прав, надо поскорее добраться домой. За воротами клана нам всем будет спокойнее.

Ударив по газам, мы выехали с территории аэропорта. Дорога к клану занимала приблизительно час. Я успею послушать отчет Ливея, но сначала:

– Кенна, милая, здравствуй!

Через экран телефона увидел лицо рыжеволосой сестрицы. Она сидела за рабочим столом кабинета своего благотворительного фонда.

– Кристиан, хвала Луноликой, ты долетел без приключений. По новостям передавали грозу именно по твоему маршруту. Ты на связь не выходил. Я волновалась, – рассказывала оборотница с нескрываемым облегчением в голосе.

Оторвав взгляд от дороги, посмотрел в родные карие глаза. Несмотря на все испытания судьбы, мы не перестали считать друг друга семьей. Искусственно созданная родственная связь крепла с каждым прожитым веком. Я был ее опорой долгое время, а она моей поддержкой.

– Напрасно переживала, я проспал весь полет. Мы успели проскочить зону турбулентности, а отсутствие связи подарило мне крепкий сон.

Сестра хотела что-то сказать, однако экран смазался. Теперь я лицезрел недовольное лицо зятя. Опять прячется от своих замов у жены. Рэйнальдо частенько пропадал в кабинете Кенны. Его люди знали, где искать альфу клана Сансес, однако тревожить запертую в одном помещении пару равносильно смерти от рук вспыльчивого испанца.

– Buenas tardes, Кристиан, я рад видеть вас живым, – почти искренне рыкнул испанец.

Не то чтобы мы не любили друг друга, скорее, ревновали к Кенне. Испанец не позволял себе обвинить ее в чем-то порочном, ибо мама воспитала ее исключительной оборотницей. Но я огребал за всех Волуаров перед зятем. Конечно, воплощением зла был отец, а я… ну просто свободный самец, проживший с Кенной достаточно долгое время под одной крышей. И меня Кенна любила особой сестринской любовью. Рэйнальдо с трудом принимал факт, что его «mi cielo» может думать о ком-то помимо его персоны. Правда, отец так же думал по отношению к маме. Возможно, это особенность двуликих, встретивших свою пару.

– Buenas tardes Рэйнальдо. Я тоже рад видеть вас в здравии. Надеюсь, вы смогли утешить мою сестру? – спросил, подтрунивая над испанцем.

– Кристиан! – услышал на заднем фоне осуждающий возглас Кенны.

Как же они поднимали мне настроение. Оба такие счастливые, полноценные, живые. На их фоне мы с отцом казались винтиками сломанного механизма. Лицо главы Тигров начало покрываться черными полосами полутрансформации. Сестру он не обидит, попыхтит чайником вокруг и остынет. Вновь картинка смазалась, и недовольное лицо сестры, с прищуренными глазами, посмотрело на меня осуждающе.

– Ты специально?

– Конечно, я очень хочу поскорее стать дядей, – простодушно улыбнулся во все тридцать два.

На задней фоне слышалось: «Я убью его!» Зажигается как спичка. Неудивительно, с каждым годом без Тигрят двуликого кроет от любого дуновения в сторону пары.

– Ты же знаешь, что пока не время.

– Мы все так не думаем, одна ты упираешься.

– Брось, Рэйнальдо тоже так думает.

Ага, вижу, чем он там думает. Еще годик-другой, и будет сестра сидеть за закрытыми дверями поместья Сансес.

– Хотела узнать, я могу приехать на годовщину?

Я как раз проезжал мимо фатального торгового пути. Резко затормозив, свернул на него. На руке завибрировало уведомление из служебной машины. Подтверждая новый маршрут, подъехал к цветущему маковому полю, с тяжелым сердцем ответил:

– Прости, Кенна. Не в этом году. Будет много журналистов, клан. Давай через неделю после годовщины. Все успокоятся и не так будут наседать на территорию поместья, а там у отца день рождения. Отметим, отдохнем. Как думаешь?

Кенна понуро кивнула и, пожелав хорошего отдыха дома, отключилась. Обиделась.

Все ради защиты, сестра. Смертников навредить тебе хватало во все века.

Припарковавшись у протоптанной тропинки, из бардачка достал защитную маску. Без нее на маковое поле не войдешь. Сейчас самый сезон цветения и опыления. Надев маску, вышел из машины. Первые из Преданных уже стояли у Audi. Жестом отпуская их, направился вниз по тропинке. Мне не нужны свидетели. Свое горе я привык вкушать в одиночестве. Наслаждаться его тошнотворно горьким вкусом, приучая себя не морщиться, пока сердце наполняется болью.

****

У дома меня ожидал Коул. Двуликий после смерти Франциска занял пост дворецкого в поместье Волуаров, параллельно занимаясь административными делами клана. Его родители работали на мою маму, возможно, через кровь передалось желание оберегать очаг глав клана французских оборотней.

– Где отец?

В последнее время новых уведомлений об передвижениях Жерара не поступало. Последний всплеск агрессии у отца был в марте. Затишье перед бурей. Неконтролируемое безумие Зверя всегда залегало на дно перед новым нападением. На календаре август, скоро годовщина смерти мамы, годовщина обещания.

– Глава клана у госпожи, – уведомил Коул, ожидая моего распоряжения.

«У госпожи» означало, что отец сидит у статуи матери, на краю сада. Его излюбленное место пребывания. Мне стоило самому догадаться.

Попросив Коула подготовить обед, направился по тропинке к саду. Окидывая фасад дома, сделал мысленную пометку обновить декорный камень, перекрасить ограждение, расширить дорожку в сад.

Последний капитальный ремонт в поместье был больше века назад, после того как горело поместье при попытке глупцов похитить Кенну. Тогда здание сгорело подчистую, унося за собой жизни многих двуликих. В том пожаре погибла Дороти. Моя дорогая, любимая няня. В силу возраста Лисице не удалось выбраться из ловушки огня. Скончалась из-за угарного газа в своей постели. Ее смерть я не смог себе простить. Впервые в жизни, отравленный маком, я был бесполезен.