– Что-то не так? – спокойно спросил Атамэ.

– Всё так, – сухо ответила я и вышла на улицу.

Вечерняя прохлада после дневного зноя вызвала у меня вздох облегчения, а также быстро заставила вспомнить о цели моей прогулки.

– Нам нужно на центральную площадь. Доски объявлений обычно висят там, – не глядя на демона, сказала я.

– Дождёмся, пока Сомо поможет жрице с расселением, и отправимся в центр, – отозвался Атамэ, который, казалось, с каждым часом становился всё менее словоохотлив.

Он и раньше не баловал меня своими разговорами, а последние несколько часов так и вовсе перестал обращаться. Только по делу и в основном – по вопросам моей безопасности. Что творилось в его голове, я понятия не имела, но понимала, что демона что-то тревожит.

– Почему ты решил взять его с собой? – я повернулась к Атамэ.

– Для твоей защиты, – был мне ответ.

– Но у меня есть ты, – я подняла бровь.

– Я не смогу помочь тебе, если ты вновь втянешь меня в себя, – заметил он.

– Если я сделаю это, мало кто сможет сравниться со мной по силе, – в ответ парировала я.

– Зависит от того, кто тебе противостоит, – отозвался демон и поднял взгляд к небу, – Ветер неспокойный.

– И что бы это значило? – скептично поинтересовалась я, но в этот момент к нам незаметно подошёл Сомо и без особого интереса спросил:

– Мы идём?

– Да, – кивнула я и направилась в сторону центра этого городка.

Доска объявлений оказалась небольшим кусочком бересты, на котором была накалякана корявая просьба вернуть сбежавшего кота за бутылку самогонки (на что Атамэ не преминул саркастично заметить, что объявление-таки создано для нашей компании), объявление о сборе налогов в четверг (а кто бы мне сказал, какой вообще сегодня день?) и небольшая заметка о поиске шамана для изгнания беса из маленькой девочки. К слову, последнее – за нехилое вознаграждение. Я многозначительно посмотрела на Атамэ и даже потыкала пальцем – чтобы он уж точно не пропустил сей факт наличия подходящего для нас задания.

– И как ты собираешься изгонять беса? – безразлично вопросил Сомо.

– Это сделает Атамэ, – я пожала плечами, а на красноречивый взгляд демона заметила: – Разве ты не в силах воздействовать на какой-то жалкий дух?

– Я-то в силах, – не стал отпираться демон, – но с какой стати мне разбираться с этим? Разве не ты должна была подыскать себе работёнку?

– Я бы могла поискать кота, но почему-то думаю, что местный алкаш просто ищет себе компанию для пьянки, – склонив голову, отозвалась я, – Так что остаётся только объявление о бесе.

– А ты вообще хоть раз видела настоящих одержимых? – развернувшись и направляясь в сторону указанного адреса, без эмоций спросил Атамэ.

– Пару раз в наш монастырь попадали странные девушки, не помнящие своего имени и постоянно плачущие. Их запирали в дальних комнатах, и по ночам они орали так, словно их резали. Но матушка настоятельница никогда не позволяла нам видеть, что с ними было на следующий день, – ответила я, подстраиваясь под его шаг.

– Да ничего с ними не было – их просто убивали и отдавали тела родным, – спокойно сказал Сомо, вновь неожиданно подав голос.

– С чего ты взял? – я напряженно посмотрела на него.

– Никто кроме жриц и шаманов не владеет техникой изгнания настоящего беса. Монастыри мучениц в Дакии – это явление, созданное с целью разрушить связь народа с Богиней Смерти.

На этой странной фразе апатичный парень закончил своё изречение и надолго замолчал, погрузившись в свои мысли. Я ошарашенно посмотрела на Атамэ и ещё больше удивилась, обнаружив на лице того очень внимательный взгляд, направленный на Сомо.

Неужели он сказал правду?..

– Атамэ? – я нахмурилась.

– Думаю, ты ещё не готова к жестокой правде об этом мире, – изрёк демон и тоже замолчал, показывая, что разговор окончен.

Это как вообще понимать?

– Я провела в том монастыре семнадцать лет своей жизни. Четырнадцать из них – вполне осознанно. Так что не надо делать из меня неразумное дитя, – холодно сказала я, останавливаясь и в упор глядя на обоих спутников.

– Дело не в том, сколько времени ты там провела, а в том, как ты к этому относилась, – сказал Атамэ, развернувшись ко мне, – Ты всё время обращаешься к обеим сёстрам. Значит, ты неосознанно прониклась верой, хоть твоё тело и истязали во имя одной из них. Богиня Смерти не имеет никакого отношения к тому, что творят в Дакии под её знаменем. Но раз ты не дитя и провела в монастыре четырнадцать осознанных лет, я задам тебе один вопрос: готова ли ты узнать, что тебя мучили ради единственной цели – воспитать в тебе ненависть к сестре Богини Жизни?

Я застыла.

– Как ты понимаешь, вопрос был риторическим, – продолжил Атамэ, голос которого вдруг стал словно чужим – отстранённым и холодным.

Я инстинктивно обняла себя руками – словно боялась продрогнуть.

– Зря ты так, – неожиданно сказал Сомо, не глядя на меня.

– Она считает, что она – не дитя, – ответил Атамэ и повернулся ко мне спиной, – Значит, пришло время взрослеть.

Это может показаться странным, но его слова о ненависти не поразили меня, скорее – озадачили. Я никогда не была ослеплена и очень чётко разделяла своё отношение к Богине и мерзкий характер матушки настоятельницы, но слова демона заставили меня понять одну очень важную вещь…

– Что ты знаешь о первых годах моей жизни? – спросила я, глядя на спину своего хранителя.

Атамэ вновь обернулся ко мне.

– Здесь не время и не место говорить об этом, – только и сказал он.

– А когда ты собирался рассказать мне об этом? – задала прямой вопрос я.

– Когда ты будешь готова, – был ответ.

– Задание подождёт, как и деньги. Я хочу знать, – упрямо глядя на него, сказала я.

Атамэ подошёл ко мне вплотную и негромко произнёс:

– Это не самый приятный факт твоей биографии.

– Я переживу, – отрезала я.

– Как скажешь, – он обернулся к Сомо, – Иди, проверь тот адрес. Мы будем ждать тебя здесь.

Сомо кивнул и без лишних слов скрылся в переулке. Мы с Атамэ остались вдвоём на небольшой узкой улочке… небо темнело, а ветер крепчал. Я сложила руки на груди и кивнула, предлагая начать.

– Прежде чем начну, я должен объяснить: мне необходимо было самостоятельно погрузить своё сознание в сон, чтобы ты не обнаружила меня раньше времени, и чтобы свои способности ты воспринимала не более, чем аномалию. Так было нужно для твоей безопасности, но также – этого требовал непреложный закон о сохранении секрета рода Дао. Ты оказалась в сложной ситуации, и я ничем не мог тебе помочь, кроме как устраниться до того момента, пока не сложатся все обстоятельства для моего высвобождения. Но для того, чтобы погрузиться в сон, мне необходимо было время – поэтому я был в курсе того, как ты оказалась в монастыре.

– И как же так получилось? – медленно спросила я.

– Насколько я понял, к моменту твоего рождения твой отец окончательно потерял рассудок от Сури, а когда увидел, как ты появляешься на свет в коконе моей силы, он осознал, что твоя мать не выживет после родов. И виной тому была ты. Потому он решил убить тебя, но опоздал – Сури уже пожертвовала нашей связью, успев пробудить мой рассудок. Дальше ты знаешь – я убил твоего отца, защищая тебя по просьбе твоей матери. Наверное, ты в курсе – твой дядя тоже любил твою мать. Он покинул дворец и поселился неподалёку от дома, где устроился его брат. В тот момент, когда всё уже закончилось, он зашёл вас навестить и увидел новорождённого младенца, рядом с которым лежали трупы его отца и матери. Я не видел в твоём дяде угрозы, а потому затаился и не выдал себя – он вынес тебя из того дома и отдал на руки своих служанок, а сам вызвал твоего деда…

– Можешь не продолжать, – я отвернулась.

Мозаика событий сложилась в моей голове, и я, наконец, поняла, кому обязана своей юностью в монастыре. Мой дед. Он забрал дядю обратно во дворец, меня спрятал у матушки настоятельницы, а все доказательства связи мамы с моим отцом уничтожил. И скорее всего именно он дал указания моей мучительнице – вбить в меня ненависть к Богине, которой поклоняются на родине моей матери. Как говорил мне дядя – о моём местонахождении он узнал только после смерти своего отца, и теперь я не имела никаких оснований не верить ему. Он действительно меня любил. Странной, извращённой любовью… но любил. И хотел защитить, потому устроил у себя под боком и никогда не рассказывал мне тайну моего рождения.