– Поняла. Когда он выправил все мои энергетические оболочки, уничтоженные тремя твоими касаниями, – киваю я, не отрывая от него не менее сосредоточенного взгляда, – Ты – тоже ученик Послушников? – спрашиваю в лоб.

– Нет, – отрезает Сэм; я прикусываю губу, ничего не понимая, – Но когда-то им был.

Гром и молния.

Не в переносном смысле – а за окном. Буквально.

– Ты был учеником в монастыре? – напряженно спрашиваю у него, – Что случилось?

– Мне… пришлась не по душе их философия, – хмыкает Сэм, делая один шаг ко мне.

– Воздержания? – поднимаю бровь, прикладывая усилие, чтобы не отступить.

– Нет, не эта философия, – ухмыляясь, произносит Сэм, – их позиция невмешательства. Несколько лет назад я практиковал учение, полагая, что в этом смысл моей жизни. Но однажды пришёл домой и увидел смертельное проклятие на своём отце. Чёрт его знает, что это была за ведьма, и за что она так наказала моего старика – я отправил запрос на её поиски и убрал следы колдовства с отца, заодно подправив его биополе. Отгадай, что было дальше?

– Последователям учения нельзя воздействовать на своих родственников? – наугад спрашиваю.

– За это я получил выговор с наказанием. А потом – ответ на мой запрос. Ту ведьму не поймали. Даже не стали искать.

– Почему? – удивленно спрашиваю.

– Потому что иногда им нужно давать возможность сбросить пар. Самая главная задача Послушников – следить, чтобы ведьмы не нарушали главный запрет: не стремились расширить свои возможности. А для этого можно пропустить мимо внимания парочку смертельных проклятий.

– И что ты сделал? – предчувствуя что-то нехорошее, спрашиваю я.

– Я вышел из дома в свои четырнадцать лет, нашёл первую попавшуюся ведьму и убил её.

Сглатываю.

– Естественно, этой выходкой я поставил крест на продолжении своего обучения. Те энергетические каналы, что я успел открыть, до сих пор прокачивают через себя слишком много энергии, позволяя мне восстанавливаться со скоростью света. Я почти не болею и, подозреваю, довольно долго проживу. Но я никогда не смогу сделать что-то большее, чем то, что умею сейчас. Я остановился в развитии своего духа, отчего внутри появились… пустоты… – он сделал ещё один шаг ко мне, – пустоты, которые я ничем не мог заполнить. Только своей собственной агрессией. Злостью на себя самого. И я стал жить этим. Жить своими… пороками.

– Так вот почему ты не хотел, чтобы я сближалась с Ником. Ты знаешь, к чему может привести несвоевременный выход из учения, – не отрывая от него пристального взгляда, отвечаю, следя за его приближением.

– Ну, а теперь задай свой главный вопрос, – растянув губы в страшной улыбке, предлагает Сэм.

– Ты убивал ведьм… с тех пор? – смотрю на него в упор, готовая в любой момент впитать в себя силу из накопителя.

– Нет. Я перестал их видеть. Но ненависть и злоба внутри меня остались. И я решил вымещать всё это на тех, кто находился в поле моего зрения. На тех, кто подходил под описание ведьм больше всего. На наглых, распутных, самоуверенных стервах, – в четыре шага он преодолевает последнее расстояние между нами, останавливаясь в опасной близости; буквально нависая надо мной, – трогать троицу в школе я не мог – Ник следил за мной, зная о моей… проблемке… Да и к тому же я знал этих ведьмочек с самого детства, и, как Метельский, наблюдал за ними, проходя испытание – до своего срыва. Так что доставалось в основном… простым смертным дурам. И вот в школе появляешься ты… – он наклоняется к моему лицу, проводя кончиком носа по моему виску, – идеальная кандидатка в мои жертвы… вот только после секса с тобой моя агрессия куда-то исчезает… словно перекочёвывая в твоё тело вместе с лишней энергией.

– Я питалась от тебя… пару раз, – осторожно отвечаю, напряжённо слежу за каждым его движением.

– Теперь это очевидно, – кивает Сэм, а затем резко притягивает меня за талию, – боишься меня?

Боялась ли я его? Да, пожалуй, где-то внутри моего сознания поселился страх… но от осознания этого факта моё возбуждение выросло в геометрической прогрессии. Дыхание сбилось, пульс подскочил. Я никогда ещё не сталкивалась с такой реакцией организма. Сэм буквально взрывал мою кровь.

– А ты хочешь, чтобы я тебя боялась? – глядя на его губы и стараясь унять дрожь от предвкушения во всём теле, спрашиваю у него.

Сэм неспешно тянет за пояс на моём халатике, раскрывая перед собой моё обнаженное тело. Мой вопрос он игнорирует.

– На чьей ты стороне, Сэм? – выдыхаю, уже не имея возможности скрыть своё возбуждение.

– А на чьей стороне ты, Мара? – спрашивает он, глядя на меня потемневшими от желания глазами.

– На своей собственной, – отвечаю, чувствуя, как ткань мягко опадает к моим ногам от лёгкого движения мужской руки.

– Мне нравится твоя позиция, – усмехается Сэм...

Зарывается пальцами в мои волосы…

До боли сжимает их в своей ладони, вынуждая запрокинуть голову, и резко обрушивается на мои губы, выбивая дыхание грубым натиском.

Ну, наконец-то!

Ну, наконец-то! Плавясь под его жесткой лаской, чувствую себя живой, как никогда. На моём теле остаются синяки от его рук, но мне плевать – нам обоим нечего скрывать и не перед кем демонстрировать свои хорошие стороны. В сексе мы честны друг перед другом. Болезненные прикосновения и ощущение мягкого гладкого шёлка под спиной делают мой день… да, это то, чего я давно хотела, то, ради чего позвонила ему – мне даже жаль, что сейчас я не могу питаться от него, ведь я уверена: мой резерв увеличился бы, как минимум, вдвое… не успеваю зафиксировать, в какой момент оказалась на кровати, – и уже кричу от резкого и грубого соединения наших тел. Сэм усмехается, не снижая натиска. Кажется, таранить меня – входит у него в привычку. Мне нравится. Но пора ему узнать, что я тоже могу быть грубой. Резко переворачиваюсь, устраиваясь сверху, а на попытку вернуть всё на прежние места, отвечаю хлесткой пощечиной. Кажется, кто-то начинает медленно звереть… но я впечатываю его спину в матрас, надавив обеими ладонями на грудь, и приступаю к своему соло. Когда понимаю, что начинаю терять голову от ощущений, чувствую, как чужие пальцы буквально впиваются в мои бёдра, увеличивая темп – и я вновь возвращаюсь в реальность. Опускаю взгляд на парня подо мной: кое-кому однозначно не хочется, чтобы я отключалась...

То, что происходит сейчас между нами, трудно назвать простым сексом: мы боремся друг с другом, откровенно наслаждаясь процессом. Да, наслаждение и боль.

Никогда бы не подумала, что стану сторонницей жестокости в постели, но, похоже, мне нравится наказывать себя.

Когда Сэм резко входит в меня и замирает, я уже лежу на спине и не очень понимаю, что происходит… вот только, стоит прийти в себя, как я готова задушить парня: он не дождался меня! Резко хватаю его за горло, давая понять, что он так просто не отделается, как вдруг вскрикиваю от болезненного укуса в шею и – почти одновременно – такого же болезненного, последнего толчка внутри… и впиваюсь ногтями в его спину, сотрясаясь от мощного оргазма. Когда меня отпускает, я не спешу разжать руки и ноги. Сэм лежит на мне и глубоко дышит. Не знаю, сколько времени мы проводим в такой позе; мои мышцы медленно расслабляются – и я, наконец, выпускаю парня из плена своих конечностей. Вот только никто из нас не спешит в душ. Напротив, Сэм притягивает меня к себе, давая понять, что в ближайшие минут десять никуда не отпустит, и начинает размеренно дышать куда-то в основание шеи. Щекотно. И приятно. И спокойно…

Дождь барабанит в окно, а я слушаю дыхание парня… и успокаиваюсь, медленно уплывая в темноту.

Пробуждение не было резким. Просто в какой-то момент я поняла, что моё сознание вынырнуло из сна. Открываю глаза, чувствую на своей талии мужскую руку. Разворачиваюсь и смотрю на Сэма. Я впервые заснула с кем-то… Тот случай с Метельским не в счёт. То был вынужденный сон, призванный вылечить мои тонкие тела – не более. Но парень, спящий в моей кровати после бурного секса… это для меня ново. Кажется, я вообще никого не приводила к себе – даже во временное жилье.