– Ты ещё бутылочку пусти, – усмехается Тоня, но под взглядом Леси осекается, как минуту назад – под взглядом Сэма.

– Уберём стол? – предлагает ухажер Кари, глядя на одного из моих одноклассников.

– Да, передвиньте его туд… – и вновь Тоня осекается: потому что парни уже двигают предмет мебели, убирая его к окну.

Мне кажется, или мне становится её жалко? Буквально чуть-чуть… совсем немножко?..

Не-е-е, кажется.

А парни уже во всю передвигают диван, ставя один напротив другого. В итоге мы плюхаемся на места, весьма довольные пересадкой, а я беру свой бокал и отпиваю небольшой глоток.

– Так кто будет первым? – улыбается Ник, присаживаясь на место Сэма.

– Я, – Кари смотрит на меня недобрым взглядом, – Правда или желание, Мара?

Тут даже гадать не надо.

– Желание, – отвечаю с легкой улыбкой на губах.

– Рисково, – присвистнул ухажер Кари, за что получил яростный взгляд, после чего тут же заткнулся.

– Перебирайся на колени к Метельскому, – глядя на меня с язвительной усмешкой и легким презрением, почти выплёвывает бешеная модель.

Ступор.

– Ого... – один из компании насильников удивленно хмыкает.

Остальные с некоторым сомнением смотрят на Кари. Я – в их числе. Не знаю, как насчет Ника… но думаю, он – тоже.

– И будешь сидеть там до конца игры, – продолжая смотреть мне в глаза и высокомерно скалиться, говорит ведьма.

Не отводя глаз, отвечаю на её взгляд, стиснув зубы. Что это вообще? Чего она хочет? Чтобы Ник с Сэмом окончательно поссорились? Или чтобы Нита возненавидела меня? Так она скорее проклянет тупую модель, которая посадила меня на колени её бывшего… А потом до меня доходит.

Сэм. Он всегда ей нравился… И она знает, что это «действо» окончательно отвернёт парня от меня – и не важно, кто в этом виноват и как так получилось.

Сэм гордый.

Он не будет довольствоваться чем-то или кем-то «после Метельского».

Не знаю, что я испытываю по этому поводу, но медленно встаю, аккуратно поправляю короткую юбку, подхожу к Нику, опускаю взгляд на его лицо и застываю...

Парень смотрит на меня внимательно и немного – оценивающе. Затем неспешно поднимает руки, кладет их на мою талию, не разрывая зрительного контакта… и усаживает меня к себе на бёдра…

О-кееей… И чего это мы так краснеем?.. Что я, в первый раз сижу у парня на ногах?.. Уж явно не в первый… Тогда какого хрена, я тут полыхаю, аки девственница?!?!

Стараюсь не смотреть на Ника и как можно реже дышать, а ещё – игнорировать тепло его тела. Это сложно. Всё-таки парень был живым… И – дышащим… черт.

Немного отстраняюсь от него, в попытке проложить между нашими телами как можно больше сантиметров – где это было возможно. Стоит ли говорить, что это был полный провал?..

И чего это я так разнервничалась?!

Пытаюсь привести мысли в порядок.

Всё это рано. Слишком рано. Не по плану, чёрт его побери!

– Картина маслом, – усмехается Кари, которая, благодаря перестановке, теперь сидит на подлокотнике кресла сбоку от нас, – Ты следующий, – наклоняется к своему ухажеру, занимавшему сиденье того самого кресла…

– Тоня, правда или желание? – парень скалится не хуже своей «подружки», глядя на хозяйку вечера.

– Желание, – как-то не очень уверенно отвечает та.

– Иди, собери десять пар мужских носков на первом этаже, – выдаёт этот индивид.

Я бы даже удивилась – не испытывай я в этот момент столько неопределённых эмоций, сидя на бедрах блондина… Но, судя по взглядам остальных, удивляться было не чему: совершенно очевидно, что Тоня ни у кого не вызывала симпатий, её скорей воспринимали, как предмет мебели. Ну, да, племянница директрисы, и что? Пусть идёт, собирает грязные вонючие носки с пьяных студентов.

Жестоко…

Но она сама виновата. Ей в этой компании не место: вполне достаточно было выделить им комнату для «закрытой тусовки» и не соваться туда без особой надобности, удовлетворяясь первым этажом или одной из других комнат второго – где бы не «забыли», что у девушки сегодня день рождения…

М-да... даже мстить этой бедолаге расхотелось…

Когда Тоня, едва заметно поджав губы, встаёт с места и выходит из комнаты, «школьная элита» перестаёт сдерживаться и начинает смеяться в голос, обсуждая выражение лица главной неудачницы вечера. А затем – громко чокаться, радуясь «освобождению». Я тянусь к своему бокалу и делаю небольшой глоток. Ушлёпки. Жаль, что именно от них зависит мой статус в школе.

Неожиданно на моём бедре, не прикрытом длиной наряда, появляется мужская ладонь… – от соприкосновения с ней по телу бежит странное тепло, концентрируясь внизу живота. Смотрю на ЭТО, расположившееся на моей ноге, и пытаюсь понять, что происходит? Ладонь слегка сжимает кожу, указательным пальцем касаясь края чулка, чуть выглядывающего из-под юбки, – а затем подтягивает меня наверх…

Перевожу обалдевший взгляд на Метельского и реально недоумеваю: как у него это получается?.. Я не давала своему организму команды «испытывать желание». Так почему я так чутко чувствую каждое Его движение, каждое Его прикосновение… каждый Его, чёртов, вдох?..

– Ты начала съезжать, – спокойно поясняет король школы, глядя мне в глаза.

– Ясно, – отвечаю ровно, отпиваю из бокала.

– Мара, правда или желание? – смотрю на него удивленно, а потом вспоминаю об очереди.

– Правда.

Вряд ли он спросит что-то провокационное – не тот характер.

– Почему ты рассталась с Сэмом? – продолжая смотреть мне в глаза, совершенно спокойно (словно я не сидела на его бёдрах в опасно короткой юбке и в чулках на длинных стройных ногах) спрашивает Ник.

– Неразрешимые противоречия, – сухо произношу я, игнорируя сальные взгляды дружков рыжего; когда понимаю, что моего ответа парню явно недостаточно, поворачиваюсь к нему лицом и заканчиваю мысль, – Наши с ним желания… слегка противоречили друг другу.

– Что, он не хотел любить тебя нежно?.. – фыркает Кари, насмешливо глядя на меня.

– Правда или желание, Кари? – продолжая смотреть в глаза блондину, чётко спрашиваю я.

– Желание, – цедит та.

– Эта бутылка – твоя, – указываю рукой на столик у окна с открытой, но всё ещё полной бутылкой коньяка. Отрываюсь от Ника и смотрю на бешенную модель, лицо которой буквально сводит от еле сдерживаемой злости, – Пей.

Кари резко поднимается, глядя на меня.

– До дна, – добиваю её холодным ровным голосом.

Свист и хлопки поддержки начинают раздаваться буквально со всех сторон. Леся смотрит на меня с явным одобрением. Я едва заметно подмигиваю ей. Кажется, мы друг друга поняли. Пока Карина подходит к бутылке и наливает первую стопку, мы решаем продолжить нашу игру… Желания придурков из команды насильников не отличаются особой изощренностью: всё на уровне «достань пару лифчиков за пять минут» или «потрогай за задницу десять блондинок». Девицы из группы поддержки черноволосой королевы тоже не выделяются фантазией. Всё это было откровенно скучно... Кари медленно напивалась, Антон медленно свирепел от абсолютного равнодушия Леси – так, что даже вынудил меня, забавы ради, придумать для последней весьма своеобразное желание: я сказала ей пойти и прошептать трём незнакомым парням с первого этажа, что она будет ждать их в кладовке. Само по себе желание было мирным, даже скромным, но я знала, что это разозлит Антона. А когда двое из троицы «счастливчиков» устроили драку за кладовую, мы все дружно ржали, отдавая честь красоте одной из трёх королев школы! – а затем так же дружно выпили за её коварство!

В итоге я даже успела расслабиться, воспринимая колени Ника под собой, как нечто привычное и само собой разумеющееся. Я даже дважды пересаживалась, чтобы у него не затекали ноги, хотя парня явно веселило моё беспокойство – никаких признаков усталости или «затекания» он не демонстрировал.

– Правда или желание, Мара?..

Пьяный голос Кари заставил меня повернуться к окну и вспомнить о существовании бешеной модели.

– Желание.