Эпизод 3
На следующий день, 27 июля, оставив отриконеные ботинки в пещере и надев вместо них валенки с кошками, мы поднялись в лагерь № 6 на высоте 6,400 метров. Оттуда 28 июля уже в усечённом составе (всего 6 человек) и под руководством нового начальника Саши Карасёва мы поднялись в лагерь № 7 на высоте 6,800 метров. Трудно забыть ночёвку в этом лагере: у нас была одна палатка, рассчитанная на 4-х человек, но даже и её поставить там было негде. В результате нашли полку не более метра шириной и просто прикрепили её и страховочную верёвку к вертикальной скальной стенке. О том, чтобы её растянуть и речи быть не могло. Мы просто по очереди, сняв и оставив за палаткой кошки, заползли в неё вместе с рюкзаками, все пристёгнутые к верёвке, протянутой через палатку, и каждый сел на свой рюкзак, образовав два ряда по три человека. Не помню, удалось ли нам сварить чай в таких условиях, скорее нет, чем да. Ясно одно, что сон наш, по выражению Виноградского, был тоже «просто зашибись»: ноги, руки и тела соседей мешали друг другу и приходилось просыпаться от каждого движения соседа или от того, что части твоего собственного тела «затекают» от недостатка в них крови и необходимо поменять положение, чтобы вернуть её приток. В этой ситуации валенки оказались просто спасительной обувью – ведь за бортом палатки температура была, как минимум, – 20оС, если не ниже. Мне досталось место в правом дальнем углу палатки и больше всего мне доставлял неудобство и не давал возможности заснуть острый скальный выступ, который упирался мне в правую лопатку спины.
Но вот наступает знаменательное утро 29 июля: очень холодно, но погода ясная и даже солнечная, к тому же безветренная, что на такой высоте большая редкость. В горах – это уже само по себе везение. Позволю себе немного отвлечься на свои ощущения последних дней: на удивление чувствую себя просто хорошо и даже немного лучше, а после того, как день назад волею судьбы мы остались без «суперов» – наших мастеров спорта и главной надежды на успех всего мероприятия – я уверенно почувствовал, что наша с Мишей Ильяшевичем связка, самая сильная из трёх оставшихся. Кстати, мы самые молодые в команде, оба неженатые, а Миша к тому же и самый из нас спортивный. Теперь, утром решающего дня, я даже получил подтверждение своему внутреннему чувству: Карасёв отдаёт команду, чтобы наша связка уходила первой прокладывать путь всем остальным. Мы быстро собираемся и в 6:30 уходим. Этот день впервые за всё восхождение мы идём сравнительно налегке (все тёплые вещи надеты на нас, либо в рюкзаках) и, что важно, без палатки, примуса, кастрюльки и т. д.
Миша не возражал, чтобы я шёл первым, а я даже очень этому обрадовался. И с этого момента весь день я лидировал, кроме самой вершины, о чём я чуть позже, конечно, расскажу. Первые пол часа мы идём по длинному очень острому снежному гребешку, который справа от нас круто обрывается вниз больше, чем на километр, а слева снежно-ледовый склон, хотя и меньшей крутизны. Вскоре гребешок этот выводит нас к небольшой (метров 20–25) скальной стеночке – лазание не трудное, но высота, т. е. недостаток кислорода, конечно, даёт о себе знать. Пока я лез эту стеночку, вторая связка уже подошла под неё и стояла в ожидании, когда я закреплю верёвку, чтобы первый из их связки мог по ней подниматься с помощью жумара. Когда я вылез на самый верх этой стеночки, то пришёл в изумление: прямо перед собой я увидел одиноко стоящий ледоруб, воткнутый в снег!? Сомнений на этот счёт быть не могло: когда-то он сыграл роль страховки для спуска последнего, т. е. за отсутствием возможности организовать страховку через скальный или ледовый крюк (здесь имел место такой же случай с организацией страховки, который случился со мной на высоте 5,500 метров и который я описал выше в эпизоде 1), команда была вынуждена оставить ледоруб.
Конечно, возник вопрос: кому этот ледоруб принадлежал? На этот счёт было две версии:
1) Либо он был оставлен командой ЦС ДСО «Спартак» под руководством Бориса Студенина за два года до нас (в 1968 году), которая после совершения траверса пик Шатёр – пик Саладина – пик Хан-Тенгри (в том году на чемпионате СССР они завоевали золотые медали в классе траверсов) совершала на этом пути спуск.
2) Либо ещё на четыре года раньше (в 1964 году) – командой первопроходцев этого маршрута под руководством Кирилла Кузьмина из ЦС ДСО «Буревестник», которые тогда завоевали золотые медали чемпионов СССР в классе высотно – технических восхождений.
Других версий быть не могло, поскольку кроме этих двух команд до нас на этом маршруте никого не было. Кому бы этот ледоруб ни принадлежал раньше, с этого момента он стал принадлежать мне в качестве «иголки», которую мне посчастливилось найти в «стоге сена». Именно это я и озвучил остальным членам команды:
– Это мой трофей и прошу никого этот ледоруб не трогать, я заберу его с собой на обратном пути и непременно повешу на стену у себя дома.
Вообще, за всю свою альпинистскую карьеру я не помню другого такого случая, чтобы на горе мне или кому другому попадался такой трофей. Да, бывает, что попадаются крючья – и скальные, и ледовые, – иногда даже целые верёвки оставляют на маршруте, но, чтобы ледоруб, без которого на спуске никак не обойтись, особенно на снежно-ледовом маршруте – такого мне никогда даже слышать не приходилось. Уже сам по себе этот факт был достоин упоминания о нём здесь. Но события того дня развивались ещё более поразительным образом: один из членов нашей команды, Володя Мясников, буквально через несколько минут после моей находки умудряется «упустить» свой ледоруб в бездну. Вообще, в это трудно поверить, но факт остаётся фактом: Володя далеко не новичок в альпинизме, он к.м.с., и значит ходит в горах не менее 10 лет, а ледоруб во время восхождения всегда привязан к руке с помощью тимляка, либо с помощью длинной петли к обвязке альпиниста или к той же руке. Могу только предположить, что, очевидно, он мешал ему лезть по скальной стеночке и тогда он решил поместить его между спиной и рюкзаком (иногда приходится так делать) и, наверное, промахнулся, а при этом ледоруб не был привязан к обвязке или руке. Вот как тут было не поверить в мистику? И трудно себе представить, как бы он продолжал дальнейшее восхождение и особенно спуск без моего трофея. Но совпадение по времени этих двух событий является удивительным вдвойне. К сожалению, с того момента я больше своего трофея не видел – уже через день начались такие серьёзные события, что было уже не до трофея.
Эпизод 4
Порядок, в котором мы шли весь этот день был такой: я с Мишей Ильяшевичем – первая связка, вторая связка Саша Карасёв с Володей Мясниковым и третья – Игорь Виноградский с Алькой Гутманом. Возможно, что Игорь с Алькой менялись в своей связке лидерством (я просто не мог этого видеть, поскольку никогда не оборачивался назад), но Саша всегда был первым во второй связке и с ним я постоянно общался, а что делалось за ним меня никак не интересовало.
Этот порядок не менялся ни разу до тех пор, пока я не пролез последнюю скальную стенку перед вершинной шапкой. А времени было уже около 2-х часов дня. Как и весь этот день, по нашей с Мишей закреплённой верёвке ко мне наверх вылезает Саша. Теперь Миша по Сашиной верёвке поднимается ко мне и мы, как и весь этот день, начинаем уходить на вершинный купол, не дожидаясь того, когда третья связка подойдёт по верёвке второй связки, поскольку дальнейший путь на вершину не имеет больше никаких технических трудностей, а представляет собой простое одновременное передвижение в связках по глубокому (до пояса) снегу. Но в этот момент что-то нехорошее происходит с третьей связкой и Саша, подозревая, что заминка с третьей связкой может подорвать успех всего мероприятия (времени до темноты у нас уже в обрез), просит меня остановиться и подождать до выяснения всех обстоятельств.
Мы с Мишей садимся на снег приблизительно на расстоянии верёвки от Саши, который стоял на краю склона и переговаривался с тройкой, которая вся находилась на скальной стенке – Игорь в процессе лазания, а Володя и Алька в ожидании своей очереди. Из-за нашего местоположения мы могли слышать только то, что кричал Саша, но ответы остальных мы слышать не могли. Чуть позже Саша рассказал нам, что же там произошло: Игорь лез по скале используя жумар на Сашиной верёвке и в какой-то момент из-под его ноги уходит камень, который точнёхонько попадает в голову его друга Алика и у того приличная кровоточащая рана, которую Володя пытается подручными средствами остановить. Мы недоумеваем – как это камень может попасть в голову, когда у всех у нас каски на голове, ведь они как раз для этого и предназначены? И только теперь выяснилось, что один из нас, а именно Алик, свою каску в этот день оставил в палатке – что называется немного облегчился. Он решил, что вот она вершина прямо перед нами и по высоте осталось всего-то 200 метров и камням падать не откуда. Но недаром говорят, что «бог шельму метит» – он всё видит и глупостей не прощает! Это ещё хуже, чем потерять ледоруб – Володя ведь не намеренно его потерял, а Алька вполне осознанно оставил свою каску в палатке. А ведь тоже к.м.с. и не по игре в покер, а по альпинизму!?
