Ни на миг не закрывая глаза и не отводя взгляда, она пыталась удержать его на грани превращения. Но в какой-то момент забылась, податливо выгибаясь всем телом и двигаясь навстречу быстрым толчкам. Хрипло постанывая, она провела ладонью вниз по его спине и впилась ногтями в ягодицу, ведя бёдрами по кругу. Задыхаясь, хватала приоткрытыми губами воздух, в то время как внутри неё разгоралось пламя, требующее освобождения. Разум был затуманен, вместо него верх одержали инстинкты, которые вели её всё выше и выше, ближе к яркому наслаждению, грозившему вот-вот взорваться. Когда оно достигло своего предела, после нескольких особенно яростных толчков Истара, Иньярра задрожала, охваченная мучительно-сладкой судорогой, и обмякла в его руках. Скользя подрагивающими ладонями по твёрдым горячим бокам, она целовала его шею, прихватывала кожу зубами и тянула за неё, чувствуя дрожь, пробегающую по его телу.

Глухой, хриплый полу-стону, полу-рык, с которым он уткнулся лбом в её плечо и несколько раз содрогнулся, излившись глубоко внутри, отозвался в ней теплом. Крепко прижав к себе и жадно вдыхая её запах, он покрывал хаотичными поцелуями истерзанную укусами шею, усеянную наливающимися кровью следами его безумия, и не давал шевельнуться, медленно приходя в себя.

— Моя… — ликовал его зверь, в то время как руки поглаживали хрупкое тело. — Ты моя.

Иньярра проснулась, когда утренние лучи нерешительно проникли в комнату через наполовину занавешенное окно. С первым глубоким вдохом она вспомнила события прошедшей ночи и тут же захотела стать маленькой и незаметной. Лёжа под густыми волчьими шкурами, ей хотелось, чтобы всё оказалось сном, навеянным полной луной. Но стоило вытянуть перед глазами покрытую синяками руку, как стало очевидно, что внезапное возвращение Истара было более чем реально.

А когда она медленно повернула голову, мужчина обнаружился на краю кровати. Лёжа на животе, он внимательно смотрел на неё, следя за малейшим движением. Под взглядом тёплых ореховых глаз Ярра почувствовала себя неловким подростком. Смущённым и неумелым.

Не зная что сказать, да и нужно ли вообще что-либо говорить, она осторожно отодвинулась от него подальше и потянулась было встать. Но в следующий миг оказалась схвачена за руку. Невольно обернувшись, она натолкнулась на хмурый взгляд, в котором застыла тревога. Приоткрыв рот, она хотела сказать, чтобы он отпустил локоть, но Истар лишил её этого, потянувшись и накрыв губы поцелуем. Чуткие руки скользнули по предплечьям, жадные губы уговаривали и соблазняли, напоминая о том, насколько хорошо может быть в крепких объятиях.

Он боялся, что поутру, когда наваждение схлынуло, она вытолкнет его за порог. Скажет, что видеть больше не хочет, или того хуже обратится к Лорду Рэйлифу с жалобой. Впрочем, если до этого дойдёт, ему уже будет без разницы — изгонит тот его или казнит. Но пока Иньярра была на расстоянии вытянутой руки, пока он ещё мог коснуться её и что-либо изменить, он не оставит попытки, раз уж эта луна оказалась сильнее его.

Пока Ярра в растерянности замерла, он навис над ней и, перехватив руки, которыми она упёрлась в его грудь, завёл их над её головой. Удерживая хрупкие запястья одной рукой, второй провёл по плавному изгибу бедра, откинув в сторону меховые шкуры. Нехитрая ласка отозвалась дрожью по позвоночнику девушки. А в следующий миг, сильной рукой придвинув её ближе, он толкнулся внутрь, ловя тихий стон, вырвавшийся из её груди, губами. В его глубоких, размеренных движениях не было ни ярости, ни отчаяния которыми была переполнена их близость ночью. Умело разжигая из искры желания мощное пламя, он смотрел в карие глаза не отрываясь, когда Ярра приоткрыла губы, жадно хватая ими воздух.

Доведённая до грани и мощным, резким толчком сброшенная в пропасть, Иньярра парила в невесомости, пока Истар покрывал поцелуями хрупкое тело, охваченное дрожью. Когда она затихла, он поднял её ноги себе на поясницу и неспешно повел бёдрами по кругу, давая в полной мере ощутить твёрдость плоти, что до сих пор находилась в ней и требовала своего.

— Моя арлинэ… — хриплый шёпот заполнил тишину, в которой сплелись разгорячённые тела.

Позднее, когда абсолютно обессиленная Иньярра пыталась восстановить дыхание, смотря в полоток, Истар, лёжа на боку, медленно изучал её, отыскивая особо чувствительные места. Когда он опустил руку на упругую грудь и сжал меж пальцев сосок, она неосознанно выгнула спину и потянулась к его губам.

Едва он начал поцелуями спускаться вниз по её телу, одной рукой Ярра вцепилась в густой мех шкур, наброшенных на кровать. Пальцами другой она с наслаждением зарылась в волосы оборотня, не вслушиваясь в его горячий шёпот, опаляющий кожу. Полный изумления выдох вырвался у неё, когда он, покрыв живот дорожкой поцелуев, спустился ещё ниже и коснулся губами плоти.

Первым её желанием было стыдливо отпрянуть или оттолкнуть его, смущение горячей волной прошлось по телу. Но вместе с ним её окутало тепло, зарождающееся где-то в глубине. Мягкими волнами оно плескалось внутри от того, как бесстыдно он ласкал умелым языком трепещущее лоно, то с упоением вылизывая, то проникая внутрь.

Едва сдерживая рвущиеся из груди стоны, Иньярра закусила пухлую нижнюю губу и сильнее сжала пальцы в его волосах. Она тонула в непривычных ощущениях, от которых переставала что-либо соображать, желая только, чтобы они не прекращались. Поэтому, когда Истар отстранился, она, сама не понимая что делает, развела ноги шире и, потянув за волосы, мягко попыталась вернуть его голову обратно.

Хриплый довольный смех Пограничника разлился серебром и сплёлся с тусклым солнечным светом, проникающим в дом. Приподнявшись на локтях, он поймал затуманенный желанием взгляд Ярры, после чего вернулся к прерванному занятию.

Картина того, как он расположился между её ног, отпечаталась в памяти, словно клеймо, выжженное калёным железом. Вот только вместо боли её переполняло дикое наслаждение. Это было волнующее зрелище. Слишком интимное, слишком откровенное. То, как его пальцы сжимали бёдра, не давая ерзать в полной мере, как он проникал языком всё глубже, пробуя её снова и снова, будто бы она являлась лакомством, необходимым его волчьей натуре. То, как он, вряд ли осознавая что делает, тёрся плотью о её ногу, словно огромный приручённый зверь.

До боли кусая губы, она постанывала от назревающего внутри наслаждения, становившегося всё больше и больше. Оно будто грозило разорвать её. Но когда оно готово было достигнуть предела и вспыхнуть ослепительной вспышкой, он отстранился за пару мгновений до того, как мир задрожал и распался бы вокруг неё.

Оказавшись с ней лицом к лицу, Истар провел горячими ладонями по ногам Ярры, которыми она обхватила его поясницу. От того, насколько она была близко, как обвивала одной рукой сильные плечи, а другой неспешно вела по его спине, сердце заполошной птицей билось в груди. Он жаждал её близости до безумия. Так же сильно, как всего несколько дней назад хотел сберечь её от самого себя.

Солнце, едва достигнув зенита, тут же покатилось к горизонту, когда уютно расположившись на груди Истара, прикрытая волчьей шкурой, Иньярра вела указательным пальцем по бугрящимся рубцам, оставшимся от страшных ран, полученных при прошлом Прорыве. Ещё не до конца осознав, что между ними произошло и насколько это серьёзно, она поражалась тому, насколько разным он был в обычные дни и полнолуние. Терпение и сдержанность рушились, словно замки из песка, оставляя после себя погружённые в хаос развалины. Ярра до дрожи боялась того, каким он был ночью. А тот, кем он оставался в прочее дни, очаровал её своей уравновешенностью и ненавязчивостью. Только узрев вторую сторону медали, она поняла, каким самоконтролем он обладал, предпочитая оказаться как можно дальше от Дальней Заставы, лишь бы только не тревожить её покоя.

Глядя в его скуластое лицо, она спрашивала себя, почему до последнего отказывалась от него, почему невольно заставила дойти до крайности? Был ли только страх причиной тому, что она не собиралась никого пускать в свой дом? Ответа не было. Мысли разбегались в стороны. Все, кроме одной.