— Никто не знал, что так получится. Твоей вины здесь нет, — склонившись над ней, он почти перешёл на шёпот. — Брат обещал тебе защиту, он признал тебя одной из нас единожды, позволив жить в Приграничье. Поэтому перестань себя терзать. Самое главное, что теперь далорцы не посмеют сунуться к нам.

Ей стоило прислушаться к его словам. Стоило принять всё это. Но для Ярры все эти новости стали подобны грому среди ясного неба. Она была слишком взволнована и опечалена, чтобы мыслить здраво.

— Прости, мне…, — мотнув головой, дабы отогнать смурные мысли, она скользнула по Эрдлигу мимолётным взглядом, — нужно побыть одной.

Поначалу медленно отступив от него на пару шагов спиной вперёд, после она развернулась и едва не побежала прочь, углубляясь в сосновый бор.

Истар не сразу осознал, что заставило его посреди ночи открыть глаза. С пару минут он пытался понять, сколько времени проспал и какой сейчас час. А потом, выглянув в окно, за которым чернильной темнотой, едва начавшей светлеть на востоке, разлились предрассветные сумерки, ощутил невыносимую тоску, что с ним бывало крайне редко. Обычно подобное случалось накануне того, как с противоположного берега реки начинали с тупым упорством валить толпы зверья. Большие Прорывы, забиравшие сотни жизней, всегда рождали предчувствие, сжимавшее сердце стальной хваткой. После нескольких месяцев покоя, Истару не хотелось верить в то, что всё закончилось. Но долг велел взять себя в руки и поспешить на Заставу.

Посмотрев на Иньярру, которая, ничего не подозревая, тихо спала, свернувшись клубком на своей половине кровати, он выбрался из-под одеяла и шкур и потянулся к рубашке. Но стоило подняться на ноги, как тихий голос окликнул:

— Далеко собрался?

Обернувшись, он скользнул по фигуре, скрытой под одеялами и чуть хрипло произнёс:

— Будет Прорыв. Я чувствую это. — И уже натягивая штаны, добавил: — готовь свои зелья, нам понадобится всё, что у тебя есть. — После, окинув Ярру ещё одним долгим взглядом, склонился к ней и поцеловал в губы, наспех прощаясь: — я вернусь к тебе.

С каждым метром, приближавшим его к заставе, Истар всё отчётливее чувствовал, как зло на другом берегу растёт, подобно снежному кому на вершине горы, готовому сорваться в любую секунду. И толчком к тому, чтобы эта лавина обрушилась, хороня под собой всех, кто рискнул оказаться в этот момент рядом, могло послужить любое неосторожное слово, любое движение. Он молил Отца-Волка о том, чтобы успеть вовремя, понимая — на Заставе в этот момент любой воин на вес золота. Пока один из Рэйлифов будет запечатывать реку силой своего Слова, они должны будут сдерживать атаку.

Достигнув первых построек Заставы, в которых уже вовсю готовились к предстоящей битве, он коротко поприветствовал пограничников и направился дальше. Его путь лежал на стену над полноводным Шерлом, растревоженным зверьём. Туда, где, перегнувшись через бойницы, стояли Эрдлиг и Радуш и с тревогой вглядывались в чёрный лес на противоположном берегу, о чём-то ожесточённо споря до тех пор, пока он не приблизился.

— Истар! — обрадовался ему командующий, словно посланию богов. — Хорошо, что ты с нами. — Покосившись на недовольно поджавшего губы младшего Лорда, он выдал: — не знаю, как мы в этот раз простоим. К Лорду Эрдлигу ещё не вернулись его силы.

— Не до конца вернулись, — недовольно поджал губы тот, не желая признавать слабости, которая могла стать фатальной для всех них.

— То есть остановить Прорыв ты не сможешь? — окинув младшего Лорда придирчивым взглядом, уточнил Истар.

Прежде чем ответить, Эрдлиг задумчиво оглядел противоположный берег. Он будто пытался высмотреть что-то за безжизненными покорёженными ветвями.

— У них появился кто-то, кто умеет колдовать, — задумчиво произнёс он. — Какая-то сильная тварь, которая ведёт их всех. — А потом, тяжело выдохнул, смиряясь с очевидным: — если они прорвутся, я не уверен, что моей силы хватит.

Отвернувшись от него, Истар мрачно поинтересовался у Радуша:

— Вы послали за Нэйлой или Рэйлифом?

Командующий сухо кивнул и отвёл взгляд. А Эрдлиг высказал то, о чём думали в эти секунды все трое:

— Даже если кто-то из них загонит коня, чтобы добраться сюда за четыре часа, они не успеют остановить это.

Устремив взгляд на берег Шерла, что был их вечной головной болью, младший Рэйлиф был бледнее и мрачнее чем за последние несколько месяцев. В пронзительно-синих серьёзных глазах горела тревога, ибо зрелище поражало даже его, видавшего не один десяток прорывов. Проклятье! Он даже не предполагал, сколько тварей скрывали покорёженные леса по другую сторону границы, проходящей по могучей реке. Казалось, Шерл разлил свои неспокойные тёмные воды и на добрый десяток метров затопил проклятую землю, словно силилась очистить её от заразы. Но это больше не останавливало тварей, заполнивших каждый сантиметр чуждого берега. Самые сильные и нетерпеливые из них, уже делали первые пробные шаги в воде, подбираясь к невидимой границе между двумя мирами. Иногда воздух сотрясал рык какого-нибудь особо злобного зверья, в котором слышался призыв к действию. А над всем этим безумием летела чья-то тёмная воля, облачённая в грубую, не огранённую силу. Зверьё ждало сигнала к наступлению.

— Их там сотни, — зло сплюнул в воду Радуш. Приглядевшись внимательнее, он протянул с сомнением: — никогда не видел, чтобы они обходились без потасовок. Обычно жрут друг друга, а сейчас замерли.

— Не к добру это, — согласно кивнул Истар, приняв из рук подошедшего к ним юного пограничника арбалет.

Мужчины понимали, что если сегодня они не остановят этих тварей, возможно завтра уже не будет не только их, но и ничего из того, что они знали и любили. Ни Дальней Заставы, ставшей домом для Радуша. Ни Замка Лорда-Оборотня, в котором прошло детство и юность Эрдлига, где они с Рэйлифом и Нэйлой, будучи ещё щенками, постигали премудрости Силы, передающейся из поколения в поколение. Ни, разбросанных по этой благодатной земле то тут, то там, деревушек, в которых успел побыть Истар. И не будет Иньярры, о которой так или иначе подумали все трое. Истар с горечью вспомнил, что обещал ей вернуться. Эрдлиг опасался, что может уже никогда не стать для неё ближе, чем совершенно чужой. А Радуш жалел о ней, как о ещё одной загубленной Прорывом душе.

Но уже в следующее мгновение они взяли себя в руки. Командующий суровым голосом принялся отдавать приказы, понимая, что на него сейчас обращены все взгляды, от него ждут твёрдости в действиях, и от него зависят жизни пограничников и мирных жителей земель Лорда-Оборотня. Эрдлиг потянулся за поясным кинжалом, готовясь в нужный момент произнести Слово. А Истар, с арбалетом в руке, устроился неподалёку от него и на недовольный взгляд не то спросил, не то пояснил, выгнув бровь:

— Тебе ведь нельзя терять концентрации?

— По местам, щенки! — рявкнул во всю глотку Радуш. — Сейчас начнётся! — И уже тише добавил для помощника, находящегося неподалёку: — Мэтт, веди ребят на берег, будь готов ко всему. Возьми с собой Фэйнхольда.

В это самое время, обрывая Радуша на полуслове, над мёртвым лесом, раскинувшимся на проклятом берегу, в сторону реки с утроенной силой полилась извращённая магия, настолько мощная, что даже Эрдлиг, у которого всегда хватало сил противостоять тёмной стороне колдовства, невольно вздрогнул. А в следующую секунду начался кошмар, называемый на этих землях Прорывом. Зверьё, повинуясь незримому и неслышимому повелению, лавиной бросились в воду, покрывая её чернотой своих тел. Словно обезумевшие, они неслись на берег, на который торопливо спускались отряды пограничников, готовые стоять насмерть за каждый клочок своей земли. Наталкиваясь на заклятие, служащее своеобразным разделом между двумя берегами, зверьё шипело, тонуло на месте, корчилось в предсмертных муках, но продолжало бросаться на границу, тем самым ослабляя её.