— Истар, это ведь не ты, — попыталась она достучаться до сознания мужчины, надеясь, что это что-то изменит. — Пожалуйста, уходи. Пожалуйста, оставь меня.

Сделав шаг в сторону, она хотела отгородиться от него тяжёлым креслом, но мужчина едва уловимым движением рванулся наперерез и, обхватив Ярру за тонкую талию, прижал к своей груди. Зарываясь пальцами в её волосы, он тяжело дышал. Ему явно было непросто сдерживать зверя, беснующегося внутри, но пока что у него это ещё получалось. Развернув её спиной к себе и перебросив волосы на правое плечо, он склонил голову и коснулся горячими губами чувствительного места за ухом, упиваясь близостью податливого желанного тела. Одной рукой жёстко удерживая её, второй он безотчётно касался её живота, грудей и округлых бёдер сквозь ткань платья. Волк внутри него не знал, чего хотел больше в этот момент впиться клыками в артерию, разрывая шею, за то, что она отвергла его, или грубо овладеть ею, показывая место, которое ей следовало занять. И пока хищник выбирал, несколько озадаченный тем, что жертва не пыталась бежать или отчаянно сопротивляться, Истар цеплялся за обрывки сознания.

— Во мне твоя кровь. Мне не сдержаться, — хриплый шёпот вызывал у неё дрожь по позвоночнику. — Едва я увидел тебя там, на площади, всё остальное потеряло значение. Если бы ты знала, какая это пытка — видеть тебя, но не сметь касаться, — ведя носом вдоль открой для него шеи, он внезапно сильнее стиснул Иньярру в объятиях. — Позволь мне,… о, Боги! — сбивчивый шёпот, переходил в рычание, рождающееся в глубине его груди, и снова возвращался вместе с мольбой, произносить которую в другой раз ему бы не позволила гордость. — Не гони меня, Ярра…

Никогда раньше она не могла представить, что окажется в объятиях оборотня. Никогда не хотела этого и никогда не допустила бы, если бы не фатальное стечение обстоятельств. С первого дня в землях Лорда Рэйлифа она выбрала для себя одинокую жизнь, и не планировала ничего в ней менять, игнорируя интерес Пограничников, от которого успела порядком устать. Но сейчас, что она могла противопоставить сильному мужчине? Плеснуть ему в лицо горячим вином? Смешно и нелепо. И смертельно опасно, так как вряд ли подобное обращение понравилось бы волку. Историю о растерзанной девушке она запомнила отчётливо, поэтому осознавала, насколько беззащитна против одного из тех, жить среди кого собиралась.

Стоило признать самой себе, сложись её жизнь иначе и не будь Истар одним из оборотней, она давно сдалась бы симпатии, испытываемой к нему. Вот только то, кем он являлся, до дрожи пугало. Что если в один из дней она сделает что-то не так и он загрызёт её, что если он не справится с инстинктом хищника?

Замерев в кольце его рук, которые могли бы сдавить куда сильнее, чем удерживали сейчас, трепеща от прикосновений подрагивающих горячих ладоней, рождающих в ней неуместное предвкушение, она пыталась сладить с собой.

— Истар, хватит, — умоляюще прошептала она, опустив ладонь поверх его руки, сжимающей бедро, отчего между ног становилось горячо.

— Я чувствую твой запах, — коснувшись поцелуем виска, он сделал жадный вдох и приоткрытыми губами скользнул вниз до скулы и вдоль неё. Сжав рукой округлую грудь, он хрипло усмехнулся, ощутив сквозь ткань затвердевший сосок. — Ты хочешь меня. Я чувствую это.

Низкий голос манил поддаться своеобразному соблазну, нездоровому влечению, возникшему между ними. Сильные руки блуждали по телу, неспешно исследуя его изгибы, отчего она прикусывала нижнюю губу, чувствуя, как ускоряется собственное сердцебиение. Но осознание того, что после Истар уже ни за что не отступится, не позволяло забыться.

— Нет, — Ярра отрицательно качнула головой, отрицая очевидное.

Казалось бы, это должно было разозлить Истара, но он оказался позабавлен. Предупреждая о том, что не потерпит вранья, он прикусил надплечье, и она вдруг услышала, как в его горле зарождается хриплый рык. Отпустив зубами кожу, он медленно лизнул её.

— Ты лжешь, маленькая волшебница, — почти ласково укорил он.

— Отпусти, — запаниковала девушка, изо всех сил пытаясь разомкнуть кольцо его рук и высвободиться.

Словно в отместку за это, он рванул ткань платья и до боли стиснул упругие груди, высвободив их из-под ткани. Не желая смотреть на то, как сильные пальцы сжимают и оттягивают острые соски, она закрыла глаза и почти сразу же вскрикнула от укуса в шею.

— Ты не должна меня бояться, не должна, — неясный шёпот обжигал кожу. — Я не причиню тебе вреда, — в срывающемся голосе слышалась странная решимость. — Никогда, моя арлинэ.

— Я не твоя, — упрямо возразила она, а в следующее мгновение, когда его рука опустилась на хрупкое горло и едва ощутимо сдавила его, задержала дыхание.

— Не спорь со мной, — сказал он с тихой яростью. — Я не властен над собой. Эта Луна сводит меня с ума и ты… — она не видела его лица, но могла поклясться, что на нём промелькнула улыбка. — Ты — моя луна. Мой свет в беззвёздной ночи. Пожалуйста, арлинэ, — склонив голову ещё ниже, он тёрся щекой о покатое плечо и, не осознавая, что делает, покачивал бёдрами, вжимаясь в ягодицы, давая ощутить насколько велико его возбуждение. — Ты нужна мне.

— Это пройдет, — отклонив голову на его плечо, выдохнула Ярра.

— Глупая девчонка! — прорычал Истар и накрыл её губы жадным поцелуем, в котором словно выпивал её до дна.

Подхватив Иньярру легко, словно пушинку, стремительными шагами он приблизился к столу и посадил на него, расположившись между разведённых ног. Торопливо справляясь с одеждой, сминая её, задрал подол платья, стянул мешающее бельё и заставил обхватить себя ими за бёдра, скрещивая лодыжки за его спиной.

— Ярра, — не то стоном, не то глухим рычанием сорвалось с губ её имя. Полные восторга глаза горели янтарно золотым огнём, но зрачок был ещё человеческим. — Прими меня, не отталкивай. Не гони…

Вместо ответа, неловко справляясь с крючками и завязками на камзоле, она сняла его с широких плеч и потянулась к губам.

— Твой запах сводит меня с ума, — тяжело выдохнул Истар, прежде чем жадно ответить на поцелуй.

Чувствуя, как воля слабеет, сдаваясь перед настойчивыми, почти грубыми ласками и касаниями, как нега охватывает её, Ярра сладко застонала в его губы и зарылась пальцами в отливающие серебром пепельные волосы. Проникая ладонью под тонкую нижнюю рубашку, она провела ею по косым мышцам живота, скользнула вверх до груди, едва касаясь подушечками пальцев свежих рубцов, оставшихся от жутких ран. Подняв взгляд, заметила на его губах странную, почти мечтательную улыбку.

— Ты словно светишься, — стягивая с хрупких плеч разорванное платье, он придвинулся ближе, касаясь возбуждённым членом внутренней стороны бедра. — Вся из лунного света.

А в следующий миг Иньярра вскрикнула, пронзённая резкой болью. Вцепившись тонкими пальцами в широкие плечи, ей нужно было привыкнуть к новым для себя ощущениям. Но он словно не слышал болезненных стонов и шипения сквозь зубы, входя глубже и глубже, пока не погрузился до основания. Помедлив несколько мгновений, насладившись тем, как тесно обхватывали плоть стенки лона, он двинулся обратно, после чего будто сорвался с цепи, неумолимыми толчками, становящимися жёстче и неудержимее, причиняя боль. Сжимая Ярру в стальных объятиях, он, казалось, мог переломить её пополам, разорвать руками на мелкие части, ибо яростное желание обладать было сильнее его.

Глядя в кажущиеся чужими, затуманенные глаза, Ярра взяла застывшее лицо в ладони. Она старалась не обращать внимания на оскаленные зубы и начавшие удлиняться клыки.

— Истар, — осторожно позвала, поглаживая острые скулы, а потом, зарывшись пальцами в волосы, потянула, вынуждая посмотреть ей в глаза. — Посмотри на меня. Смотри на меня…

Постепенно пустота в его взгляде исчезала, уступая место жгучей страсти, сжигающей всё на своём пути. Будто бы прося прощения за грубость и причиненную боль, он мягко коснулся припухших губ поцелуем и помедлил, прежде чем изменить ритм движений. Всё такие же настойчивые, но более размашистые они рождали в Ярре сладкое напряжение, расцветающее подобно прекрасному ядовитому цветку.