— Смотрю вы получили мою телеграмму, ваше превосходительство, — не без удовольствия отметил Кирилл Кириллович, замечая костюм Игоря. Юноша был в обыкновенных штанах и своей шёлковой белой рубашке.

— Прекрасно! Фрак долой, из сердца вон. Сир генерал Американец, и ужин свой он собирается провести в американском стиле. В новом мире никто уже не носит эти хвостатые посмешища. Смокинг — вот это писк моды. Ну что, превосходительство, времени у нас ещё немного есть… Заедем к портному, подберём вам пиджак?

— Благодарю, мне и так удобно.

— Можно и так… Неформальность — это тоже так… По-американски. Садитесь, давайте-давайте.

Посол пригласил Игоря в машину. Юноша залез в салон, Кирилл Кириллович уселся напротив него, махнул водителю, и они поехали.

Всю дорогу полный мужчина был чрезвычайно весел и разговорчив. Игорь поддерживал беседу с улыбкой, но только в половину внимания, от которой осталась одна четверть, когда в окне засиял большой город. Несмотря на вечернее время, на улицах было немало людей, все куда-то метались, бегали, несли что-то — царило невероятное оживление.

— Необыкновенно, — вдруг заговорил Кирилл Кириллович. — Вечера тут обычно тихие, комендантский час, все дела… Но сегодня генерал объявил всеобщий праздник.

— Хм, забавно, — заметил Игорь. — Они празднуют победу над своими же.

— Что поделать, — мужчина развёл руки. — Люди любят куролесить, а счастье ли, горе… Водка всегда одна. Именно поэтому я бросил пить. И вам советую, ваше превосходительство. Вино — отрава для головы.

— Очень интересно. А разве генерал Ванкувер не боится, что пьяные люди начнут бунт?

— Ох, об этом не беспокойтесь. В этом отношении Ванкувер — мастер. Он чувствует народ. И кстати говоря, смотрите. Вот и то самое место.

Игорь выглянул в окно и увидел изгиб высокой ромбической стены за широкой чёрной рекой.

— Крепость Горёкаку, первый форт европейского образца на этих островах. Раньше его использовали для междоусобных войн.

— Праздник будет в крепости?

— Символично, ваше превосходительство. По случаю вашей победы… К тому же в последнее время в ней разместилась оккупационная администрация.

Игорь кивнул. Для административных целей могли бы подобрать здание и более удобное, — но тогда не было бы этого ощущения давящей в самом центре города каменной пяты.

Ванкувер и вправду знал своё дело, и знал он его хорошо.

Машина меж тем проехала немного дальше, свернула на повороте и проехала в открытые ворота. На пропускном пункте их не задержали ни на секунду.

Внутри крепости было особенно светло, всюду горели фонари. Водитель припарковался, и юноша вышел на свежий и на удивление совсем не прохладный воздух. Крепостные стены не подпускали ветер, но даже так погода была уж слишком хорошая. Градусов двадцать девять, не меньше. Разительный контракт с уличной прохладой, — интересно, как этого добились?..

Игоря и Кирилла Кирилловича уже ожидал слуга. Негр в красной шапочке с глянцевым голубым козырьком. Он провёл их по мощённой дорожке среди деревянных домиков на просторную лужайку. На ней были расположены широкие столы и стулья. Со всех сторон площадка была обсажена пылающими в кронах деревьями сакуры.

Людей было уже немало, по меньшей мере тридцать нарядных человек. Не успел Игорь сделать и шага, как вдруг раздался мощный хлопок, и сразу за ним гремящий голос:

— А вот и наш Герой!

И это всё?.. — было первой мыслью Джона Ванкувера, когда отец, совсем не спрашивая мнения самого молодого человека, повёл его знакомиться с тем самым русским. В кратчайшие сроки юношу окружило великое множество человек, но все они расступились, стоило подойти генералу — и стали с интересом наблюдать.

И вот, немного прищуренным, то ли сонным, а то ли внимательным взглядом, Джон рассмотрел юношу. Он был худощавым, даже немного болезненно, с бритым до белизны подбородком и длинными чёрными волосами.

Ростом Джон был выше его на два или три сантиметра — не в укор русскому, Джон был довольно высок.

Но всё это были внешние признаки, они могли быть обманчивы, — молодой человек знал это на собственном опыте. Куда важнее было скрытое, внутреннее наполнение человека.

За годы войны Джон приноровился как-бы улавливать ауру любого встречного. У него появился нюх на людей. В этом не было ничего удивительного. Просто в какой-то момент мозг, разгорячённый запахом гари и крови, бурлящий адреналином, начинает подмечать мельчайшие повадки и приписывать их тем или другим опасностям, или людям. Так дикий зверь избегает всего яркого и цветастого, чувствуя в этом отраву.

Всего через несколько часов Джону предстояло убить юного русского генерала. Вот генерал Ванкувер и решил показать сыну его цель. Сам же молодой человек не видел в этом особого смысла и с куда большим удовольствием провёл время один, в своём уютном гнёздышке. И в самом деле, разве мог зелёный мальчишка, со всего одной победой за плечами, его удивить? Джон ожидал от него манерность, пустую гордость и ещё душный запах дорогих духов, столь свойственный европейской дворянской детворе.

В итоге молодой человек удивился…

— Добрый вечер, генерал.

— Ха-ха… Не стоит формальностей. Очень рад видеть юного Трубецкого. Я слышал, на войне ваш отец весьма отличился, — Ванкувер протянул руку.

— Это правда, — непринуждённо ответил Игорь и пожал руку.

— Благодарю за приглашение.

— Чтобы виновник торжества сам за него благодарил?.. Не стоит, — руки разошлись.

— Ах, чуть не забыл, — позвольте вам представить моего сына… Вот он, Джон, по совместительству мой первый офицер.

— Рад встрече, — сухо и кратко сказал молодой человек, и сухо же провёл ритуал рукопожатия. При этом взгляд его, немного скучающий, но очень уж пристальный, ни на секунду не сходил с Игоря, даже когда с рукой наперевес полез здороваться Кирилл Кириллович.

— Что же, формальные приветствия, пожалуй, оставим, когда прибудут все прочие гости, — изобразил улыбку Ванкувер.

— Конечно, — кивнул Игорь, а после ушёл, по настоянию Кирилла Кирилловича, здороваться с прочими очень важными людьми, такими как…

Джон и Ванкувер в свою очередь отошли немного в сторону. Генерал взял с белой скатерти бокал салатового вина, сделал глоток и спросил у своего сына расслабленным голосом:

— Что думаешь, Джон?

Молодой человек молчал.

Да и что тут сказать?

Все его предположения оказались верными.

Мальчика и вправду был каким-то слишком самоуверенным, сдержанно высокомерным, смешным. В его действиях и впрямь была манерность, от него и вправду разило духами — или это тот жирный русский посол так надушился? Не суть, не важно.

Заключения это не меняло. Если бы Джон полагался в суждениях на собственный рассудок, он был здраво заключил, что перед ним какой-то сосунок и дело в топку. Что им не стоило даже рисковать, портить его броню, — и что Джон в любом случае мог прибить его одним ударом.

Ах, и ещё что не нужно было отправлять Клавдию следить за поместьем,

Лучше бы она была здесь, в своём синем вечернем платье с открытой спинкой…

Примерно это голова и ещё один рифмующийся с оной орган говорили Джону.

Но вот его чуйка….

Джону вспомнилась одна давняя поезда на военном поезде. Юноша тогда был серьёзно ранен. Поезд грохотал у него за спиной, словно железяка в голове, спать не хотелось совершенно — он, казалось, проспал уже целую жизнь. Страдая и одновременно скучая, Джон уговорил Клавдию, которая всегда брала с собой какой-нибудь увесистый томик, что-нибудь себе почитать вслух.

Больше, скорее, чтобы насладится голосом девушки, чем книгой.

И Клавдия на удивление согласилась.

Роман был какого-то француза, родом из Марселя. Первые тридцать страниц писатель ворочался в кровати, и Джону казалось, что он сходит с ума, и что у него белая горячка, и он вообще не понимает слов, и они заедают у него в голове… В общем, странно это было, — на самом деле сознание молодого человека было тогда очень даже ясным. Просто книжка странная.