— Что ты, Бэмби? — щурится и подходит ко мне ближе, отталкиваясь от дерева плечом.

Снова нависает надо мной, выдыхая сигаретный дым мне в лицо. Морщусь и кашляю.

Запрокидываю голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза, которые при ярком дневном свете кажутся янтарными, и твёрдо говорю:

— Ты мне нравишься, Артём. Очень нравишься.

На несколько мгновений мне кажется, что у Артёма перехватывает от изумления дыхание. Уверена, что он ожидал чего угодно, любых слов, но точно не признания с моей стороны.  Подмечаю, как он облизывает быстро губы и сглатывает тяжело. Как расширяются зрачки. Как приливает кровь к его щекам.

— От меня ты чего хочешь, Бэмби? — спрашивает резко, наклоняясь к моему лицу.

Чувствую его горячее дыхание с резким запахом сигареты, которую он только выкурил. Земля, кажется, уходит из-под ног от такой близости парня, который волнует меня. Которого я люблю. Люблю настолько сильно, что закрываю глаза на его грубый тон. На его насмешку. На его пренебрежение к моим чувствам.

— Не знаю, — пожимаю плечами, продолжая смотреть в любимые карие глаза.

— Ты шла в мою сторону с такой решительностью только для того, чтобы сказать, что маленькой наивной Сонечке я нравлюсь? — практически шепчет эти слова мне в лицо.

Кончик его носа касается моей щеки. Меня прошибает неконтролируемой дрожью. Горячая волна проходится по голове и позвоночнику. И я едва заметно вздрагиваю.

— Да, — губы меня не слушаются и шепчу.

Но я вижу, что Артём прочитал мой ответ по губам. Прочитал и рассмеялся ядовито. Хрипло. С надрывом.

— Как же это мило, Бэмби. Я тронут твоим признанием до глубины души. Ждёшь от меня ответа? — жёстко фиксирует пальцами подбородок, требовательно заглядывая мне в глаза. — Отвечай! Ждёшь от меня ответного признания?

На глазах закипают слёзы обиды, и я киваю, отводя взгляд. Я растеряла всю свою решительность. Всю свою смелость. Сейчас хочется оказаться как можно дальше отсюда. Только бы не видеть торжествующую ухмылку на любимых губах.

— А его не будет, Сонечка, — шепчет мне в губы, почти целуя.

Прекрасно осознавая, что меня сейчас выворачивает от необходимости почувствовать его поцелуй на своих губах.

— Потому что ты мне не нравишься. Слышишь меня? Ты. Мне. Не. Нравишься.

Артём делает ударение на каждом слове. Выделяет. Чтобы я лучше усвоила. Поняла. Запомнила.

— Я бы в жизни не обратил внимания на тебя, Соня. Зануда. Правильная девочка, — ухмыляется гадко. Ядовито. — Непорочный ангел, бл*ть. Если бы не твоя сестрица, я бы на тебя даже не посмотрел. Можешь сказать ей спасибо. Только благодаря ей я посмотрел в твою сторону, — шепчет с яростью на ухо, губами цепляя мочку и выбившиеся из-под шапки волосы. — Ты мне не нужна. Не нужна, — встряхивает за плечи. — Не нужна…

Кого он пытается в этом убедить? Меня или себя?

— Зачем тогда всё это? — всхлипываю, жмуря глаза, из которых текут обжигающе горячие слёзы. — Зачем ты мне помогал? Зачем в коридоре тогда… Зачем на самостоятельной помог? Зачем чизкейк купил? Тёма…

— Глупая маленькая Сонечка, — отходит от меня, засовывая руки в карманы и сутулясь, — это была часть моей игры, моей мести твоей сестре.

— Тёма, — глушу рукой всхлипы и делаю шаг в сторону парня, но он делает два шага назад от меня. Отходит, как от прокажённой. И морщится брезгливо. — Тёма, ты не можешь... Это ведь не может быть правдой! Ты ведь совершенно другой, — я всхлипываю, стирая слёзы, которые застилали обзор. — Я же знаю, что ты другой. Вижу.

— Ты плохо меня знаешь, — зло улыбается. — Я именно такой. Тебе больно? Обидно? Запомни это чувство. И передай привет Катюше.

Закрываю глаза, не веря, что это происходит со мной. Что Тёма говорит мне эти слова.

 Он уходит, окинув меня презрительным взглядом в последний раз. А меня больше не держат ноги.

Я оседаю на землю, руками сгребая горсти снега и рыдая в голос. Мне больно. Настолько больно, будто грудь вспороли чем-то острым. Наживую. Без наркоза. Хочется умереть. Умереть прямо здесь. С ужасом осознаю, что не могу дышать. Не могу сделать ни единого вдоха. Будто мои лёгкие наполнили тем ядом, той злобой, которую вылил на меня Артём.

Падаю на четвереньки и жадно глотаю ртом морозный воздух. Надеюсь, что холод выморозит эту боль. Охладит. Заморозит.

Соня                                                                                                                                   

С трудом поднимаюсь с земли. Бреду в сторону остановки. Хочу домой. Спрятаться под одеялом. Сделать вид, что всё это случилось с кем-то другим. Не со мной.

Молю. Пусть это будет не со мной. Пусть это будет сном. Страшным сном. Кошмаром.

Громкий девичий визг заставляет вздрогнуть. Поворачиваю голову и вижу, как Артём трясёт за грудки Пашу, а тот безвольной куклой повис в его руках, затылком ударяясь о дерево, в которое его впечатывает Левашов.

— Тёма, пусти его, — кричит Маша, руками зажимая от ужаса рот. — Пусти. Ты его убьёшь.

— Удали, бл*ть. Удали, сука, сейчас же, — рычит Артём, занося кулак для удара.

Маша бросается на него со спины и ногтями начинает царапать лицо парня, оставляя глубокие борозды на носу и щеках.

Артём инстинктивно разжимает кулаки и пытается сбросить с себя одноклассницу, которая визжит ему на ухо, и продолжает царапать лицо.

Паша восстанавливает равновесие и с силой ударяет кулаком Артёма в нос. Тёма, покачнувшись от неожиданности, падает на землю. Паша снова замахивается, чтобы нанести удар.

Бросаюсь в их сторону и встаю перед Артёмом, раскинув руки в стороны. Защищая. Боясь увидеть, как Тёме приносят боль.

И это становится роковой ошибкой. Неожидавший моего появления Паша, с немалой силой ударяет меня кулаком в живот.

Глаза расширились от боли, но я смогла устоять на ногах, только слегка покачнувшись.

— Я тебя убью, сука. Расчленю, падла, — от голоса Артёма на спине выступает холодный пот.

— Артём, я не хотел, — Паша испуганно смотрит мне за спину, вскидывает руки и пятится.

А потом резко разворачивается и убегает, увязая ногами в снегу. Спотыкаясь на каждом шагу. Маша убегает следом за ним.

Поворачиваться к Артёму я боюсь. После всех тех слов. После той боли, которая только на минуту отошла на второй план под натиском адреналина.

— Ты как? — Левашов прерывает мои метания, разворачивая за плечи к себе лицом. — Куда он тебя ударил?

И я тут же ахаю, когда кидаю взгляд на его лицо. Из носа Артёма беспрерывно хлещет кровь. Царапины на лице кровоточат.

— Тебе срочно нужно остановить кровь, — тяну его в сторону лавочки за руку.

Артём садится, закидывает голову и прижимает к носу горсть снега, следя за мной из-под полуопущенных ресниц.

Я достаю из рюкзака салфетки и аккуратно прикладываю к достаточно глубоким ранкам на лице, убирая выступившую сукровицу.

Неожиданно Артём хватает меня за правую руку, которая порхает над его лицом, и заглядывает в глаза. Снова этот изучающий взгляд, который пробирает до костей. Будто в мысли мои пытается проникнуть.

Я отвожу взгляд, чувствуя, что сейчас снова разрыдаюсь. Потому что боль в груди нарастает с новой силой. Потому что в голове вновь и вновь крутятся его слова.

Ты мне не нужна. Не нужна… не нужна…

Но Артём кладёт руку мне на затылок и резко притягивает меня к себе. Вынуждая упереться коленями о лавочку между его ног.

Опускает взгляд на мои губы и со свистом выпустив воздух, прикасается сухими губами к моим.

Я приоткрываю от неожиданности рот, позволяя его языку ворваться внутрь. Позволяя исследовать ровные ряды зубов. Рука на затылке стягивает шапку и зарывается в растрёпанные волосы. Фиксируя мою голову, чтобы я даже не посмела отстраниться.

Отрывается на мгновение. Заглядывает в глаза. И снова прижимается губами к моему рту. Проводит языком по нижней губе. Всасывает в рот верхнюю. А когда его язык касается моего, моё тело пронзает жар. Внизу живота тянет. Странные. Неизвестные раннее эмоции пугают. И я упираюсь ладонями Артёму в плечи, отодвигая от себя.