Мелисов почему-то никак не мог войти в дом. Курил, хмуро глядя на тёмные окна. В ноябре темнеет рано, скоро в свои права должен был вступить вечер. Где-то вдалеке загалдел гудок паровоза. Когда бычок обжёг пальцы, Олег отбросил его в сторону и решительно направился в сторону дома.

Тот встретил его тишиной, в какой-то момент мужчине показалось, что он пуст. Но вот скрипнули половицы, и в гостиной возникла Антонина Сергеевна, её лицо было красным от слёз. Всхлипнув, она бросилась к Олегу и обняла его, уткнувшись лицом в его грудь.

– Юра умер… Час назад… Остановка сердца…

Мелисов сглотнул и, глядя в одну точку, стал слегка покачиваться с плачущей старушкой. Через пару минут появился Казимир. Выглядел он плохо.

– Здравствуй.

– Привет, – тихо ответил Олег.

– Он… у себя в спальне.

Мелисов кивнул, отпустил Антонину Сергеевну, снял пальто и, оставив его на диване, пошёл в комнату умершего. Тот лежал с закрытыми глазами, на его губах застыла лёгкая улыбка, что выглядело несколько жутковато. Рядом с кроватью сидел Борис и неотрывно смотрел на усопшего. Олег кивнул дяде и, подойдя к Юрию, положил свою холодную ладонь поверх его.

Именно дед Юра учил десятилетнего Олежу купаться, читал ему сказки перед сном и рассказывал о своих путешествиях по миру, которые он успел совершить до революции. Мелисову почему-то больше всего запомнился рассказ об Индии и слонах из тёмного сахара, которые продавались на местных рынках. Десяти минут молчания хватило, чтобы мысленно проститься с дедом. Из его спальни они вышли вместе с Борисом. Тот кивком головы пригласил его войти в библиотеку, где никого не было, и плотно прикрыл за собой дверь.

– Я узнал насчёт Левицкого.

– Да? И что? – рассеянно спросил Олег.

– Дело дрянь, – мрачно ответил Борис, садясь в кресло. – Обвиняют за связь с японцами. Уже дал признательные показания. Боюсь, тебе придётся прекратить любое общение с сыном "врага народа".

Левицкий был старым другом Мелисова. Услышанное заставило его дёрнуть углом губ.

– Ты понял, Олег?

– Понял.

– Ему тоже не долго осталось по земле ходить.

Отворилась дверь, и в комнату несмело вошла Таня. В правой руке она сжимала куклу, глаза были сонными. Увидев Мелисова, она порывисто подошла к нему и обняла:

– Дядя Олег приехал!

– Привет, – улыбнулся Мелисов и опустился на корточки. – Как дела?

– Дедушка Юра умер, – страшным шёпотом произнесла девочка. – Значит, мы все тоже умрём, да?

– Все когда-то умрут, но это будет нескоро, – поправив бант на голове племянницы, сказал Олег.

– Как мама… – с грустью добавила Таня и прижалась щекой к плечу Мелисова. – Деда Юра говорил, что она стала ангелом и смотрит на нас.

– Всё верно.

– Значит, теперь они там вместе? – в голосе девочки звучала надежда.

– Да. Сидят на облаке и болтают ножками, глядя на нас, – мягко ответил Олег.

Таня отлипла от плеча дяди и посмотрела ему в глаза, а затем широко улыбнулась.

Сергей то забывался тревожным сном, то просыпался. Он стучал в дверь и велел Софье отворить, но та испуганно отвечала, что ключа нет. Багрянов метался, думая только о том, что единственный луч в беспросветном мраке его жизни – Соломин. Алексей явно дал понять, что ему нравится Сергей, значит, он сможет помочь. Станет спасением.

Серёжа распахнул окно и смотрел в ту сторону, где они должны были встретиться. Сердце болезненно сжималось от мысли, что Алексей стоит там, мёрзнет, ждёт его, а он здесь… Заперт. Чтобы хоть как-то успокоиться, Багрянов сел за стол, взял бумагу, открыл чернильницу, и начал писать письмо.

«Дорогой Алексей!

Мне жаль, что вы напрасно меня прождали. Я очень хотел прийти, но обстоятельства так сложились, что у меня ничего не вышло. Я думаю о вас и мне кажется, что мы можем многое сказать друг другу. Мне необходимо объясниться. Давайте увидимся завтра, в 12 часов дня, в ресторане «Иволга». Буду ждать вас. Очень. До мук душевных ждать и надеяться.

Сергей Б.»

Отложив письмо в сторону, Серёжа сложил руки на столе и умостил на них голову. Время текло так медленно, что ему начало казаться, что он заперт в этой комнате уже несколько месяцев. Когда послышался поворот ключа, поэт быстро спрятал послание в карман брюк и повернулся. Дверь отворилась, и на пороге возник Мелисов.

– С вещами на выход.

Остаток дня прошёл спокойно. Багрянов был притихшим, ничего не спрашивал и не говорил. Они поужинали в гробовой тишине и легли спать. Сергей отвернулся к стене и долго лежал, изучая рисунок на обоях. Заснув почти на рассвете, он проснулся в девять часов утра. Не успев разлепить глаза, молодой человек подбежал к двери и проверил, не заперта ли она. Удостоверившись, что нет, он второпях умылся, привёл себя в порядок и поехал по адресу, где проживал Соломин. Сергей понятия не имел, с кем тот живёт, да и смотреть в глаза было стыдно, поэтому он сунул конверт под дверь и, позвонив в звонок, понёсся по лестнице вниз.

Багрянов пришёл к ресторану «Иволга» и долго слонялся туда-сюда по улице, а потом зашёл внутрь и занял столик у окна. Он верил, что Алексей придёт, и тот действительно появился. Сев напротив поэта, он мягко ему улыбнулся:

– Я не сержусь, Серёжа. Всё в порядке.

– Правда? – взволнованно спросил Багрянов.

– Конечно. Что закажем?

– На ваше усмотрение.

Вскоре на столе появились котлеты с гарниром и салаты. Сергей не выдержал и рассказал Алексею о своём принудительном браке. Тот слушал очень внимательно, ни разу не перебив Багрянова.

– Я сам не знаю, как вы можете мне помочь, но кажется, что можете, – добавил Сергей, внимательно всматриваясь в глаза актёра.

– Я должен подумать, – сдержанно улыбнулся тот. – Дайте мне время.

Внезапно стул отодвинулся и за стол опустился Мелисов. Сергей не поверил своим глазам, испытывая ледяной ужас. Алексей чуть не поперхнулся и закашлялся в кулак.

– Котлеты, картошка… Хм, хороший вкус, Алексей Максимович, – с ухмылкой произнёс Олег.

Сергей посмотрел ему в глаза, напрягшись, как струна.

– Поможете бедному Серёже, м? Ему стоит рассчитывать на вас? – неотрывно глядя в очи поэта, продолжил Мелисов.

– Простите меня, – сдавленно произнёс Соломин.

Встав, он быстро вышел из ресторана.

Несколько долгих минут Олег молчал, а после взял нож и покрутил его в пальцах:

– Ты постоянен в своём упорстве. Это даже хорошо.

– Почему? – негромко спросил Багрянов.

– Стабильность – это замечательно. Она предсказуема.

– То есть, я предсказуем?

– Ещё бы.

Багрянов прикрыл глаза и сглотнул.

– Поскольку я твой муж и несу за тебя ответственность, должен предупредить, что этот лицедей только усугубит твоё положение.

– Почему?

– Похоть. Вот и всё, что ему от тебя, дурака, надо, – ответил Мелисов и провёл подушечкой большого пальца по лезвию ножа.

– Как будто тебе надо что-то другое, – выпалил Сергей, открывая глаза и пристально глядя на Олега.

Тот замер так, словно получил пощёчину.

Багрянов порывисто встал и вылетел из ресторана.

Он трижды позвонил в дверь квартиры Алексея прежде, чем тот открыл.

– Не бойтесь моего мужа. Он ничего вам не сделает. Не знаю, как он разузнал о нашей встрече, – сказал Серёжа, беря ладони актёра в свои.

– Я не боюсь, – тихо ответил тот и вдруг притянул поэта к себе, намереваясь поцеловать. Правая рука легла ему на зад и сжала его.

Багрянов вовремя увернулся от поцелуя, испытав прилив ужаса. Он видел в Алексее луч света и испытывал вдохновение, но это и «сексуальное желание» – совершенно разные вещи.

– Что вы делаете? – спросил он, оттолкнув Соломина.

– Можно подумать, вы не за этим пришли, – совершенно спокойно ответил Алексей.

Сергей мрачно смотрел на мужчину, ощущая, как пелена самообмана спадает. Обведя взглядом коридор, он увидел открытый чемодан, на вещах лежали билеты. Багрянов подошёл к нему и сел на корточки.