Посвящение:

Айту. И всем тем, кто любит эту историю всем сердцем.

Примечание:

В книге встречаются стихи поэтов 19-20 веков.

Некоторые исторические события изменены, даты передвинуты.

Нетрадиционные отношения приравнены к традиционным.

Люди забираются в скорые поезда, но они сами не понимают, чего они ищут, поэтому они не знают покоя, бросаются то в одну сторону, а то в другую… И всё напрасно… Глаза слепы. Искать надо сердцем. (с)

Сергей проснулся поздно. Оторвав голову от нагретой за ночь подушки, он посмотрел в окно, и с восторгом увидел, что ветки деревьев покрыты снегом. Будучи человеком творческим и порывистым, Багрянов испытал чистую радость, которая бывает только в детстве. Вскочив, Сергей выпутался из одеяла и подлетел к окну.

– Точно, снег! – улыбнулся поэт, вплетая пальцы во взлохмаченные русые волосы и теребя их.

Снег лежал не только на деревьях, но и на крышах, земле, кучах недавно сметённых листьев. Стоял конец октября, но зиме уже не терпелось ворваться в город.

Увиденное заставило Серёжу сесть за стол и взять вчерашние рукописи. Следовало закончить начатое стихотворение.

Багрянов довольно посмотрел на улицу и начал писать.

Встанет море, звеня.

Океаны – за ним.

Зашатает меня

Вместе с шаром земным!

А уснуть захочу,

После долгих погонь

Я к тебе прилечу —

Мотыльком на огонь.

Пусть идут, как всегда,

Посреди мельтешни

Очень быстро – года.

Очень медленно – дни.

Когда были сделаны все правки и поставлена точка, поэт снова встал и открыл окно. В тёплую комнату ворвался свежий холодок, смешанный с запахом опавшей листвы и снега. Сергей поёжился и прикрыл глаза, глубже втягивая пленяющий аромат.

– Простынешь же, – раздался чуть ироничный голос.

Багрянов обернулся, и улыбка тут же сползла с его лица. На пороге стоял Мелисов, облачённый в белую рубашку, тёмно-синие брюки и жилет. Он работал в Народном комиссариате иностранных дел СССР и должен был выглядеть соответствующе. Чёрные волосы были зачёсаны назад, но несколько прядей спадали на лоб. Сергей ненавидел этого человека и в последнее время стал всерьёз задумываться над тем, чтобы сбежать. Проблема заключалась лишь в том, что дядя Олега был маститым чиновником, и покинуть город незамеченным Багрянову бы точно не удалось.

– Тебе-то какое дело? – холодно спросил Сергей.

– Я пока не готов остаться вдовцом, – в тёмных глазах блеснули смешинки.

«Весело ему! Подонок!» – подумал поэт, поджимая губы.

– Закрой окно и иди завтракать, – бросил Мелисов и вышел из комнаты.

Они были женаты всего две недели и пока спали отдельно, но вскоре всё должно было измениться. Олег дал Сергею на «подготовку» всего пятнадцать дней. После них он обязан не только перебраться в спальню мужа, но и провести полноценную «брачную ночь». Багрянов не представлял, как сделать это и не умереть от ужаса.

Спрятав рукописи в ящик стола, Серёжа наспех оделся, вспомнив, что его ждут в издательстве. Закрывать окно не хотелось чисто из вредности, но пришлось. Сделав это, Багрянов умылся, почистил зубы и прошёл в столовую. Они жили в просторной квартире для спецработников, в доме, выстроенном в стиле «сталинский ампир».

На столе, любезно накрытом Софьей, уже стояли тарелки с едой, в чашке Олега дымился кофе. Мелисов посмотрел на вошедшего и уже не смог отвести взгляд. Он любил Сергея. Он восхищался им и его стихами, и довольствовался насильным браком. Лучше это, чем ничего.

Багрянов сел за стол, взял ложку и начал есть овсянку. Аппетит у него всегда был отменный, и Мелисову нравилось смотреть, как тот ест. Стараясь делать это хотя бы отчасти незаметно, Олег попробовал сырник, предварительно обмакнув его в малиновом варенье.

– Какие планы на сегодня? – поинтересовался он.

– Издательство, потом встреча с друзьями, – нехотя ответил Сергей.

– Среди твоих друзей мало приличных людей. Не забывай, что ты не должен бросать тень на нашу семью.

– Да-да, я знаю, – глядя в тарелку, с раздражением отозвался Багрянов. Это «наша семья» ужасно резало по ушам и бесило.

– И продолжаешь с ними встречаться.

– Ещё бы.

– Ты можешь нормально разговаривать? – перестав жевать, с нотками раздражения спросил Мелисов.

– Нет.

– Сегодня вечером переезжаешь ко мне в спальню. Без разговоров, – отрезал мужчина и сделал глоток кофе.

– Что? Нет, я не готов! – воскликнул Серёжа, впервые за время их беседы взглянув на брюнета.

– Плевать. Время истекло.

– Но…

– И никаких «но», – сухо оборвал его Мелисов. Встав, он бросил тряпичную салфетку на стол и стремительно вышел из столовой. Его уже ждал автомобиль.

Багрянов запаниковал. Вскочив, он заходил по комнате туда-сюда. Поэт не представлял, как сможет выдержать соитие со своим муженьком. Он его не просто не любил, он его ненавидел!

– Бежать… Иного пути нет. Бежать… – пробормотал Сергей.

А помочь ему в этом мог только Данишевский, старый знакомый, шарлатан и аферист. Испытывая страшное волнение, Багрянов закрыл дверь столовой и поднял телефонную трубку.

– Через час. Адрес помнишь? – раздался вальяжный, развязный голос.

– Помню.

– И деньги не забудь.

С деньгами у Багрянова была беда – новые стихи ещё не ушли в печать, а гонорары за старые были потрачены. Выход был только один – выкрасть средства у Мелисова. Пробравшись в его спальню, поэт отыскал кошелёк и, почти полностью его выпотрошив, скрылся в своей комнате.

Через двадцать минут Сергей, облачённый в коричневое пальто и меховую шапку, тихо выскользнул из квартиры. Боясь, что Софья увидит его с чемоданом и тут же позвонит Олегу, он бегом пересёк заваленный снегом двор, и скрылся в арке дома.

– Чего случилось-то? – лениво спросил Данишевский, пропуская Сергея в свою обитель, которая находилась в замызганном одноэтажном здании в Глинистом переулке.

Рядом располагалась вывеска «Свежее пиво и рыба», и оттого около мастерской Данишевского постоянно ошивались пьянчужки. Сам Григорий лишь прикрывался работой сапожника, на самом деле он прокручивал дела с подделкой документов и даже что-то химичил с деньгами (Серёжа не знал подробностей).

– Да беда, – эмоционально ответил Сергей, снимая шапку и стряхивая с неё снег. – Личное, не могу вдаваться в детали. Просто мне нужно убраться из города и желательно с поддельными документами!

– Во-первых, это очень дорого. Уверен, что осилишь? – ухмыльнулся Данишевский, садясь за стол и продолжая чистить картошку над миской. – Во-вторых, на это время нужно. Оно терпит?

– Нет, – Багрянов сник, опустив плечи. – Никак не терпит. Мне прямо сейчас сбежать надо…

– Своровал чего? – покосившись на приятеля, Григорий оскалился в нехорошей улыбочке.

– Господи! Нет! – всплеснув руками, ответил поэт. Хотя тут же вспомнил, что обворовал Олега, но это не считалось. – Помоги мне сбежать! Прошу.

– Ну беги без документов, коли ждать не можешь!

– Без документов билет на поезд не купить!

– Знаешь, что? – продолжив чистить картофелину, вдруг сказал Данишевский. – Иди на вокзал, попросись в какой-нибудь плацкарт или товарняк «зайцем», взятку дай.

– А у меня получится? – с сомнением спросил Сергей.

– Получится. Не дебильный же, – Данишевский снова посмотрел на поэта и как-то странно то ли крякнул, то ли хохотнул.

– Что ж, хорошо… Я попробую, – неуверенность в голосе Серёжи стала только сильнее.

– Бывай.

Багрянов вышел на улицу и, держа в одной руке шапку, а в другой чемодан, уныло поплёлся в сторону вокзала. Он был человеком достаточно далёким от бытовых трудностей. Он в жизни никому не давал взяток и понятия не имел, как это делается.