– Ты о чем?

– О фуроре, произведенным тобою на литературе и алгебре.

– Память хорошая, мне иной раз достаточно лишь прочитать. Единственная проблема – вспомнить.

Хобб вновь рассмеялся и чуть не поранил себе палец ножом, лишь чудом угодившим в ноготь. Не теряя поварского духа, он и здесь нашел повод для хохота:

– Жареное мясо с кровью – это я видал, но чтобы копченое! – Покидав кружочки колбасы на яичницу, юноша вновь посетил холодильник, выуживая огромный тюбик с острой пастой. – Вот эту дрянь нужно поджаривать вместе с едой. Холодная не катит.

– А что это такое? – поинтересовался Дин, заранее подготавливая желудок к пищевому отравлению.

– Томаты, перцы Чили, куча чего-то еще… Мексиканская дрянь! Папка от нее балдеет!

– А он у тебя кто, если не секрет?

– Ветеринар. Мамка при нем секретарша, ассистирует при случае. У нас лечебница на улице Бенджамина, покажу как-нибудь. Кстати о животных… – Хобб нагнулся, раскрыл нижний шкаф и выудил консервы с нарисованной кошачьей головой.

– Слушай, мексиканскую приправу я еще выдержать смогу, но это уже перебор… – запротестовал гость.

– Ну, ты и дуралей! – бросил Хобб. – Я кошке! У нас кошка есть, спит где-то наверху или по соседским крышам бродит.

Дин улыбнулся.

Минут через двадцать они расположились за столом, набивая брюхо экзотической яичницей, смешавшейся в омлет, и запивая ее пивом.

Дин, в отличие от сверстников, не особо жаловал спиртное. Отхлебывая маленькими глотками из банки, он боялся опьянеть и каждый подобный глоток плотно закусывал.

Не успели они закончить с трапезой, как вдруг со стороны окон раздался стеклянный стук. Хобб обернулся и, увидев знакомое лицо, обрадовано выкрикнул:

– Привет! Зайди!

Сейчас и Дин заметил, как чья-то голова промелькнула на улице.

– Наконец ты познакомишься с Бриной! – сообщил хозяин. – Только чур, клинья не подбивать!

Прислушиваясь к звуку открывшейся входной двери, Хобб осторожно поднялся и прижался к стене у полукруглой кухонной арки. Тихие, плавные шаги прошли по коридору и замерли, будто человек, производивший их, не решался войти.

Приставив указательный палец к губам, Хобб подмигнул Дину и вопросительно мотнул головой в сторону прохода. Гость пожал плечами, показывая тем самым, что никого не видит. Хозяин наклонился и в испуге подпрыгнул на месте, перебивая своим криком, неожиданный женский возглас:

– Бу-у!

– Ха-ха-ха! – сразу же засмеялся Хобб. – Как ты догадалась?

– Ты такой предсказуемый, – объяснил тот же женский голос.

– Проходи. Пиво хочешь?

– А кто там у тебя?

– Увидишь, зайди, ты чего как маленькая!

Девушка повиновалась, и через секунду Дин увидел невысокую, курносую, светловолосую симпатягу, с крупными веснушками на круглом лице. В синих шортах и красной майке без рукавов девушка показалась ему очень привлекательной. Застыв посреди кухни, она улыбалась с какой-то детской непосредственностью, не показывая зубов.

– Когда она так улыбается, то похожа на Селену Гомес15, только та брюнетка, а Брина почти блондинка, – ввернул Хобб. – Ведь согласись?

– Да, что-то есть… – промямлил Дин, не отрывая взгляда от девушки.

Хобб толкнул гостью к свободному стулу и прошел на свое место.

– Короче, знакомься, это Дин, я тебе о нем рассказывал.

– Тот самый новичок? – спросила Брина.

– Ну да, собственной натурой.

– Дин Дэннинг, – представился юноша.

– Брина Бауэр, – вторила девушка.

– Чего тебе пива или яишки?

– Спасибо Хобб, я обедала.

– Тогда пива?

– Холодного? – уточнила Брина, не переставая улыбаться. – Ты издеваешься?

– Ой, я все забываю, блин. Кашляешь еще?

– Почти нет, но поберечься надо.

– Фигась, у тебя каникулы! Мы вторую неделю гранит науки пилим, а ты в гамаке почиваешь!

– Я не виновата.

– Ну конечно, святая! Только голой в ночном озере зачем-то купалась. Ха-ха-ха!

– Хобб, не вгоняй меня в краску, пожалуйста, и не ври.

– Как на крыше орать «нигеры прочь из Монтаны», так не стесняешься, а тут в краску тебя вгоняю.

– Прекрати уже, ладно? А то поссоримся.

– Не-не-не! Дин свой, он понимает, что я дурачусь.

Брина развернулась на стуле, положив руки на стол, и перевела внимание на второго юношу. До этого момента, при разговоре с хозяином дома, она лишь изредка поглядывала на Дина боковым зрением, так, как умеют это делать все женщины.

– Как тебе наш городок? – спросила Брина, вновь вооружившись улыбкой.

– Нормально, но я еще не видел толком ничего, – ответил Дин. – Седьмой день после приезда.

– Скажи ей, – ввернул Хобб, с шипением открывая второю банку, – чего юлить, после Портленда дыра дырой!

– Так ты из Портленда?

Дин кивнул.

– Мм да, – причмокнула гостья, – не легкий выбор… Впрочем, многие сейчас хотят быть поближе к природе, меняют мегаполисы на загород, хоть Портленд и не мегаполис, но я к слову.

– В журнале, что ли, вычитала? – снова перебил хозяин дома. – Дин, прикинь, она выписывает «Дискавери»! В Интернете будто информации мало!

Девушка показала ему язык и ответила:

– Пей вон, пропойца. Это не я выписываю, а Ирме выписывают.

– Не отмазывайся! Ирме нужно выписывать военный альманах, а не про зверушек и путешествия! В июне, помню, расстреливал во дворе пивные банки из духового ружья, Ирма пролезла от вас через дырку в заборе (ты знаешь в какую) и вцепилась в ствол. Еле отбился! Стоит, похныкивает, так и пришлось разрешить ей выстрелить разок.

У Брины отвалилась челюсть и брови подпрыгнули вверх.

– Ты совсем спятил что ли!? – выпалила она.

– Я же из своих рук! Она ружье-то не удержит, просто на крючок нажала, слово скаута! – заверил юноша, переводя глаза на Дина. – Доел? Бери пиво, идемте наверх. Я Дину еще ничего тут не показывал.

Втроем они совершили по дому небольшую экскурсию и остались в персональной комнате Хобба, чем-то напоминавшую коморку Дина, с похожими плакатами рок-групп и деревянными корабликами вместо поломанных самолетиков. Почти идентичная обстановка, только кровать оказалась шире, и шкаф был встроен в стену для визуальной экономии места. Еще, кроме компьютера, здесь был небольшой телевизор.

Заметив кошку, зевающую на постели, Брина сбросила кроссовки и плюхнулась рядом, прижимая пушистое животное к груди.

– Соскучилась? Замучил тебя, наверное, этот противный мальчишка. Такая няшечка, мур-мур…

– Не задуши ее! – фыркнул Хобб, усаживаясь перед компьютером.

Дину оставался свободный стул у стены, и он незамедлительно на нем расположился, стараясь незаметно для хозяина поглазеть на вытянутые женские ножки. Брина не была худощавой, как Зельда или стройной, как Сондра, скорее плотной, с полными бедрами, но формы эти привлекали внимание даже больше, чем фигуры двух названных. Неожиданно для себя юноша вдруг распределил их по статусу. Сондра – это недосягаемый физический идеал, бесчувственный, виртуальный, быть может. Его получают за деньги или любуются им издали. Зельда – тип женщины с заниженной самооценкой и сложным характером, ему, как правило, приготовлено место любовницы, пугающей, интригующей, шантажирующей, но каждый раз отходчивой и, при недолгих уговорах, соглашающейся на два свидания в неделю. А вот из Брины получилась бы отличная жена. Какая-то она домашняя, и не потому, что лежит сейчас на кровати в потрепанных шортах и тонкой майке, через которую просвечивает лиф – в одежде, в которой можно сходить лишь в ближайшую булочную или к соседям за сплетнями – а совсем по иной причине. Брина будто производила впечатление теплого, ласкового, заботливого человека, она совсем не притворяется, весьма естественна и полна обаяния. Такая и клизму поставит и обед приготовит, с такой и на людях приятно и в постели…

– Ты чего улыбаешься? – прошептал Хобб.

Дин отвлекся от мыслей и тут же встретился с серьезным взглядом, подозрительно сощурившимся.