Эта армия насчитывала чуть более 12 000 бойцов, собранных почти со всех уголков королевства, включая Аквитанию. (Ирландцев и шотландцев не было, несмотря на колоритных капитанов Макморриса и Джеймва, прославленных Шекспиром). Это было огромным напряжением сил и серьезным финансовым бременем со стороны отдельных придворных, которые, как и сам король, считали своей обязанностью создавать, снаряжать и кормить собственные отряды. Отчеты молодого Джона Моубрея, для которого это был первый официальный выезд в качестве маршала, показывают, что он потратил более 2000 фунтов стерлингов (почти 1,6 миллиона долларов сегодня) на свой вклад в военные действия, хотя получил от короля только 1450 фунтов стерлингов в качестве жалования для себя и своих людей.[246]
Граф одним из первых подписался на участие в кампании, заключив договор с королем 29 апреля. К 1 июля, когда его бухгалтеры выплатили квартальное жалованье тем, кто подписал с ним договор на службу у него, у него было пятьдесят пять человек, из которых только двое были рыцарями, и 147 лучников. Всем им было выплачено жалованье за весь первый квартал (девяносто один день) в полном объеме и по ставке для поездки во Францию, хотя сам граф, как и остальные те, кто подписал договор о службе непосредственно королю, получил только половину жалованья за тот же период. Второй платеж должен был поступить только после того, как он проведет смотр своих войск перед королевскими ревизорами (1 июля, поэтому он и договорился заплатить своим людям в этот день), но смотр был отложен на две недели, и графу оставалось лишь покрыть недостачу.[247]
Счета графа показывают, что ему пришлось формировать эту большой отряд из очень небольших подразделений. Самую большую дружину собрал эсквайр Персеваль Линлей, который привел с собой пять человек латников и отряд из пятнадцати лучников. Хотя два рыцаря и пять других эсквайров также сформировали сравнительно большие контингенты, тридцать эсквайров записались в качестве индивидуальных бойцов, каждый из которых взял с собой двух или трех лучников, а сорок лучников также были набраны на индивидуальной основе. По их именам, которые иногда встречаются в других записях в профессиональном качестве, можно предположить, что многие из этой последней группы были членами свиты графа: Уильям Кок (повар), Николас Армурер, Уильям Садклвлер, Джон Фотеман, Джон Фишклакк. Один лучник даже упоминается как палаточник.[248]
В счетах также указана заработная плата, выплачиваемая по военным ставкам небольшой группе людей, которые почти наверняка были некомбатантами и поэтому не могли учитываться при подсчете числа воинов, которых граф обязался поставлять. В эту группу входили два герольда графа (каждый из которых должен был обеспечить себя лучником), три менестреля и его трубач, "Томас Трубач", последний из которых получал фиксированную ставку в 10 фунтов стерлингов в год. В связи с этим возникает вопрос, на который невозможно ответить, сколько некомбатантов сопровождало английскую армию во Францию. В канцелярских списках, где перечислены те, кому были выданы королевские доверенности и протекции на время кампании, указаны профессии небольшой части заявителей. Среди них есть люди, которые явно не собирались воевать: Томас Бодевин, ректор Сваби в Линкольншире, который сопровождал герцога Кларенса; Джон Хагге, нотариус в свите фламандского рыцаря Хертонка фон Клукса; и Джон Кук, один из королевских капелланов. Другие могли быть там в чисто профессиональном качестве. Особые навыки Уильяма Мерша, королевского кузнеца из лондонского Тауэра, или Джона Персхолла из Лондона, "клинкового мастера" в свите Николаса Мербери, были более ценными, чем умение сражаться. Некоторые из более важных бакалейщиков, рыботорговцев и купцов, многие из которых были жителями Лондона, возможно, были задействованы исключительно в качестве поставщиков для различных свит. Но что нам делать с двумя портными, пекарем из Норвича, шерстяником из Ковентри, мясником из Петворта, лондонским кучером и Уильямом Беллом, трактирщиком из свиты герцога Кларенса, чьи охранные грамоты были отозваны в ноябре "из-за его задержки в Лондоне"?[249] Были ли они здесь, чтобы заниматься своим ремеслом или как солдаты? Последнее кажется наиболее вероятным ответом, хотя эти два варианта не обязательно были несовместимы. Только один из примерно пятисот человек, получивших охранные грамоты, назвал свое занятие "лучник", и многие из тех, кому граф-маршал платил как лучникам, были членами его свиты. Армия такого размера неизбежно должна была опираться на гражданское население, чтобы пополнить ряды профессиональных солдат.[250]
Как и новый король, граф-маршал вложил значительные суммы в экипировку своего отряда, приобретая луки, стрелы, тетивы и, что, возможно, удивительно, даже арбалеты у разных торговцев. Все это тщательно упаковывалось для транспортировки в специально купленные сундуки, которые затем покрывались вощеной тканью, чтобы защитить их от повреждения водой.[251] Хотя, по-видимому, ожидалось, что главы отрядов, такие как граф, предоставят хотя бы некоторое военное снаряжение для своих лучников, аналогичных обязательств по отношению к латникам не существовало. Считалось само собой разумеющимся, что они будут полностью обеспечивать себя сами, минимально необходимый минимум — полный доспех, оружие и четыре лошади, положенные по условиям договора. Качество всего этого могло заметно отличаться в зависимости от дохода, но важно было иметь лучшее из доступного, поскольку от этого могла зависеть жизнь владельца. Ценное оружие, особенно мечи и кинжалы, могло передаваться от отца к сыну или завещаться сюзеренами, поскольку их конструкция не претерпевала значительных изменений и их можно было отремонтировать. Копья, как и стрелы, были расходным материалом. Деревянные копейные древка должны были быть достаточно длинными для использования в конном сражении, но их также можно было укоротить по первому требованию: французские латники при Азенкуре получили приказ укоротить свои копья, когда было принято решение сражаться в пешем строю.[252] Возможно, самым значительным новым оружием в арсенале латников был топор, или полэкс (боевой молот), который был изобретен в конце XIV века в ответ на введение пластинчатых доспехов. Как и булава, которую он заменил, топор был сконструирован с головкой в виде молота для сокрушения доспехов противника размашистым ударом, но у него также было смертоносное острие в виде шипа, которое можно было использовать в колющем ударе для пробивания пластинчатых доспехов и вбивания между их уязвимыми сочленениями.[253]
Не каждый военный мог позволить себе экипироваться по последнему слову техники, но граф-маршал был полон решимости показать себя во всей красе в своей первой кампании. В июне и июле ему удалось потратить более 70 фунтов стерлингов (эквивалент почти 48 300 долларов США сегодня) только на доспехи. Вопреки современным заблуждениям о том, что полный доспех можно купить с рук, граф приложил немало усилий, чтобы найти каждый предмет самостоятельно. Один лондонский оружейник снабдил его парой пластин, которые закрывали его туловище, другой сделал ему два бацинета, или шлема, а третий обеспечил пластинчатую защиту для ног (legharneys) плеч и предплечий (vantbraces и rerebraces) вместе с пластинчатыми перчатками и сабатонами, которые защищали его ноги. Другой мастер, Джон Фрейнч из Лондона, продал ему пару позолоченных шпор и починил старую пару, получив за это 1 фунт 3 шиллинга 4 пенса. Работа по добавлению деталей отделки, таких как внутренние подкладки, которые предотвращали истирание пластин и обеспечивали хорошую посадку, изготовление гребня для одного из шлемов и назатыльника для бацинета, или изготовление шнурков (армейских шнурков) для искусной и кропотливой задачи закрепления каждого предмета на своем месте, была возложена на собственного работника графа, метко названного Николасом Оружейником. Николас также отвечал за ремонт сломанных деталей, а иногда и за поиск новых: например, 26 июня он купил пару защитных набедренных пластин, изготовленных в Милане, признанном центре европейского производства вооружения. Кольчуга, сделанная из переплетающихся металлических колец, обеспечивала второй слой защиты под пластинчатыми доспехами, особенно в уязвимых местах, таких как под мышками и в суставах, которые часто обнажались при движении. Еще один защитный слой, расположенный ближе к телу, обеспечивался одеждой из ткани с толстой подкладкой, которая амортизировала силу ударов, приходящихся на доспехи. Материалы для изготовления нового защитного вооружения "для лорда, когда он собирался перейти на французский берег", должным образом появляются в счетах графа-маршала.[254]
