— За что? Нет, конечно, нет. Мы все изменились в эти восемь безумных дней. Даже Элион, эта светлая девочка, теперь помышляет только о мести… Ладно, это не важно. Лида, сколько осталось оборотней и какие у них уровни? Кто получил опыт за геноцид N-ска?

— В клане сейчас восемь человек: Бередей, Скол, пять оборотней и я. Не знаю, какие у них уровни, но выше пятнадцатого. Думаю, у Берендея и Скола — двадцатый. У меня — семнадцатый, — Лида подумала пару секунд и продолжила. — База расположена в старом цирке. Все ждут, пока Берендей со Сколом решат, куда нам идти дальше, но они уже не решат — скоро начнётся драчка. Может, завтра, а может, сейчас.

— Где хранит своих монстров Скол?

— Часть в цирке, часть в канализации под городом, — ответила блондинка, а потом спросила с жаром. — Так ты поможешь мне? Не очень хочется сражаться против тебя и Элион…

Угроза? Нет, Лида просто констатировала очевидное. И всё же меня это немного покоробило.

— С принцессой понятно, — холодно отозвался я. — А с чего ты взяла, что я тоже хочу вступить в схватку с вашим перекачанным уровнями кланом?

Я затаил дыхание. Знает ли блондинка про Валю?

— Элион ведь попросила тебя о помощи, верно? — убеждённо ответила Лида. — И ты согласился. Я знаю это. Ты никогда не отказываешь. Ты — рыцарь. Поэтому прошу тебя и я: убей тварь и вывези моего сына из больницы, чтобы я смогла сбежать.

Не знает. Я крутнул Железного Феликса. Значит, одной позицией меньше в списке тех, кто получит пулю.

— Пациент транспортабелен? — выдал я подслушанную в каком-то фильме фразу.

— Вполне. День без оборудования проживёт — я была у него недавно и оставила поддерживающие чары.

— Чары?

— Ну как это по-другому называть. Чары. Волшебство. Магия.

Я размышлял буквально несколько мгновений.

Если Лида сбежит — расправиться с оборотнями будет гораздо легче. Её исцеляющая способность невероятно сильна. А уж на семнадцатом левеле блондинка наверняка вытаскивает раненных с того света.

Выбор — это иллюзия, свобода — это необходимость.

— Я вывезу пациента, — твёрдо ответил я. — Но свой побег организуешься сама.

— У меня есть план. Меня тут не держат взаперти. Сынок — единственный рычаг воздействия.

— А как сбежишь от оборотней… — я выдержал паузу. — Беги и от Элион. Куда-нибудь подальше, куда-нибудь из N-ска.

— Это я понимаю, — печально ответила она. — Когда ты освободишь сына?

— Сегодня, — прикинул я. — Сейчас.

Я повесил трубку. Посмотрел на Володю:

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

— Да я же не могу уши заткнуть! — возмутился водила. — Руки-то на баранке!

— Ладно, прощаю, — кивнул я. — Поворачивай к центральной больнице.

***

Проехав мимо непривычно пустой городской площади и закрытого торгового молла, мы вырулили к городской больнице. Чуть дальше начинался парк, в котором меня ждала Элион. Времени было ещё где-то полчаса.

Как ни странно, перед больничным забором не было хаоса. Широко раскрытые ворота пропускали и выпускали кареты скорой помощи, и иногда частный автомобили. Всё чинно-мирно.

Володя припарковался на углу, выжидающе посмотрел на меня и испуганно заблеял, когда я скомандовал идти со мной. Однако, даже молчание Железного Феликса отлично умеет убеждать, и он послушно вылез из машины.

— Не дрейфь, Володя, прорвёмся! — ободрил я своего невольного напарника.

Хаос расплескался по больничной территории. Раненные лежали везде — в разбитых во дворе палатках и просто на разостланных матрасах, на носилках и даже прямо на расстеленном по асфальту длинном отрезке то ли парашюта, то ли брезента. Стоны и крики напомнили мне школу. Только людей было больше, в разы больше.

Мы с Володей деловито прошли через ряды покорёженных, явно недавно вытащенных из завалов людей. Кто-то кричал:

— Везите их в МЧС-ный палаточный госпиталь за городом, у нас нет ни места, ни оборудования!

— У них та же ситуация, госпиталь переполнен, командуют везти сюда! — орала в ответ молодая ещё девушка-фельдшер.

Не та ли, что осматривала меня после школы? Впрочем, выяснять у меня не было ни времени, ни желания.

Я внимательно оглядел своего партнёра. Володя держался молодцом, лишь лихорадочный блеск в глазах и покрасневшие щёки выдавали кипящий в нём стресс. Отлично, по крайней мере в обморок не падает, на ногах держится.

Сверившись с полученным от Лиды сообщением, я поделился планом:

— Пациента зовут Артём Коровкин, палата интенсивной терапии. Идёшь первым, я иду за тобой в десяти метрах. Находишь нужную палату, заходишь, оглядываешься, удостоверяешься, что Артём действительно там, делаешь вид, что ошибся палатой и выходишь. Всё ясно?

Мой спутник нервно кивнул и опасливо добавил:

— Мы его будем похищать?

— Да, по просьбе его мамы, — прошептал я, так как мы уже подошли ко входу. — Если подведёшь, прострелю тебе коленку!

Больница пахла больницей: запах хлорки смешали с запахом лекарств и щедро сыпанули человеческих страданий. В холле и в коридорах толпились люди — те, чьи травмы позволяли им передвигаться самостоятельно. Мы быстро прошли через регистратуру, уточнив, где находится отделение интенсивной терапии, в которой находится Лидин сын.

Артём. Его имя я узнал только из смски, которую прислала блондинка.

Мы поднялись на третий этаж. Володя послушно пошёл разыскивать палату, а я занял позицию у лестницы. Где Скол разместил следящую за Артёмом тварь? Либо в самой палате, либо рядом, у двери. Где-то рядом, чтобы можно было следить.

Скорее всего, тварь замаскирована под человека. Я вспомнил Валю и поёжился. Вряд ли это медсестра или врач — эти приходят и уходят, они у всех на виду.

Я остановился у дверей, над которыми висела табличка «Интенсивная терапия». Табличка была новой, а коридор — старым и пошарпанным.

Наверное, медперсонал должен был следить тут за порядком, но из-за наплыва пациентов коридоры конкретно этого отделения были пусты.

Услышав крики, я сделал пару шагов к ведущим в отделение дверям и аккуратно заглянул внутрь. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Володя буквально вылетел из палаты в конце коридора:

— Извините! Я искал своего друга, Глеба Жеглова! Он тут с геморроем лежит. Что? Не в интенсивке? Понятно, понятно!

Активно жестикулируя, мой невольный спутник отступал спиной, а на него наседала какая-то рассерженная старушка:

— Ишь ходют тут всякие! Какой тебе Глеб Жеглов, недоумок! Тут ребёнок и больной спит, зачем ты его беспокоишь? — старушка вышла в коридор, так же активно жестикулируя.

Я сразу же спрятался за косяком, пережидая несколько секунд поспешных извинений товарища перед пожилой женщиной. Наконец, всё успокоилось, Володя развернулся и пошёл ко мне, а старушка вошла в палату.

— Ну? — спросил я, как только «разведчик» вышел из отделения.

— Там он, — как-то устало кивнул Володя. — Артур Коровкин, 14 лет, спит.

— А…

— Бабка это его.

— Её там быть не должно, — хмыкнул я.

Ну вот и выяснили, что за тварь посадил Скол к Лидиному сыну. Выявить её оказалось проще простого.

— И что дальше? — спросил мой спутник.

— Дальше — похищение, — коварно улыбнулся я.

— Слушай, — Володя вдруг засомневался. — Я, конечно, всё понимаю, и всё слышал. Ты отморозок, в руках у тебя пистолет и в случае чего, ты меня застрелишь… Но это же похищение ребёнка!

Материализовав Железного Феликса, я ткнул дулом под рёбра внезапно сдрейфившего товарища.

— Делай что я скажу, и всё будет хорошо. Ты ни за что не отвечаешь. Вся ответственность на мне, — проникновенно прошептал я. — Мне нужен ты и твоя машина, больше ничего. Потом отпущу тебя, обещаю. Помни, государственные интересы!

Мне кажется, туфту про государственные интересы мой спутник уже не воспринимал. Однако, револьвер под боком заставил Володю медленно сглотнул и кивнул. Заставил его собраться. Ну и хорошо.