Прислоняюсь к фонарному столбу и под футболкой быстро разряжаю револьвер, не глядя, засовываю патроны в карман.

Железный Феликс всё так же совершенен и всё так же уверен в себе. Тянусь к нему, чтобы почувствовать хоть каплю его уверенности, успокоить внезапно взбесившуюся душу. Получается, наша духовная связь срабатывает.

Я ощущаю совершенную монолитную душу оружия, твёрдо знающего, что ему делать, и на этом фоне моя душа кажется какой-то зыбкой, колыхающейся, полной дырок. Я словно желе — вроде какая-то форма есть, но толкни, ткни ложкой, и вся структура развалится.

Я отзываю Феникса — в нём нет больше нужды. Духовная связь дала мне возможность увидеть свою душу, и результат обескураживал. Мне плохо, со мной что-то не так.

Куда идти? К психологу? К экстрасенсу?

Бреду сам не зная куда. Сажусь на автобус до центра. В центре беру уже знакомую шаверму и кофе, а затем становлюсь под знакомый бюст Ленина. И только сейчас понимаю, куда пришёл — на самое оживлённое место в городе.

Ноги сами привели меня сюда, и я знаю, зачем.

Где вы, враждебные игроки? Я ищу вас, я пришёл, показался. Вот он я, стою и жую завёрнутое в лаваш мясо с овощами. Я — ваш опыт, я — ваш шанс приблизиться к завершению квеста.

Я хочу драки, я хочу крови. Плевать на усталость, плевать на шатающийся мир, плевать на всё… Мне нужна, мне сейчас очень нужна железная определённость, что дарует битва. Только я и мой противник, честный бой, ставка ценою в жизнь и никаких сожалений.

Ну же? Где вы все?

Я стоял так минут тридцать, и уже собирался уходить, когда он показался. Высокий седой мужчина, почти пенсионер с длинным тубусом за плечами.

Казимир Выленский

Игрок

Статус: дед-ронин

Ник с одноклассников, на сто процентов совпадающий с реальным именем, и непонятный статус. Что такое ронин?

А Казимир идёт прямо ко мне и останавливается метрах в трёх.

— Не здесь, — говорит он громко. — На западной заброшке через двадцать минут.

Сказал, развернулся и ушёл.

Западная заброшка — это недостроенное и полуразвалившееся здание почти в центре города. От площади до неё пешком минут пять-десять, но дед предусмотрительно дал мне чуть больше времени.

Я дожёвываю шаурму, допиваю кофе и иду к заброшке. В здравом уме я бы никогда не последовал за незнакомым игроком в безлюдное место, но сейчас мой разум явно помутнён усталостью и бессонницей.

Перелезаю через забор и оказываюсь перед остовом здания без окон и дверей. Бетонные панели серьёзно обветшали по краям, и из них торчат куски арматуры.

Захожу в здание, осторожно переступая через кирпичи. Когда-то здесь жили бомжи, но теперь их нет.

— А где бомжи? — спрашиваю у стоящего в широком коридоре на первом этаже деда Казимира.

— Я их не трогал.

— А кто?

— Его уже нет в живых.

Он стоит слегка сгорбившись, а тубус всё так же висит у него за спиной. Там у него оружие, догадываюсь я.

— И многих ты вот так… — я задумался, подбирая слова. — Вызвал на дуэль?

— Восемь человек, — ответил седой мужчина.

Значит, третий или четвёртый уровень. Судя по всему, какие-то боевые способности. Дед выглядит уверенным в себе.

— Они стояли так же, как и я, на площади?

— Да, куда им ещё идти за уровнем? — пожал плечами Казимир. — Либо невинные души забирать, либо честного боя искать.

Понятно, пока я бегал по школе, приюту и по лесу, на городской площади разворачивалась своя трагедия. Игроки приходили на городскую площадь, чтобы найти себе противника в самом оживлённом месте в городе. И находили деда-ронина с тубусом за плечом, который заканчивал их жизни.

— Получается, ты убил хороших людей, Казимир, — говорю я ему очевидное. — Все плохие начали с невинных.

— Выходит, что так, — соглашается он.

— Получается, что ты плохой человек.

— Выходит, что так, — пожимает дед-ронин плечами. — А ты хороший?

— Нет, пожалуй, хуже, чем ты.

— Если хочешь, отступи, я не ударю в спину, — вдруг говорит Казимир. — Ты больно молод.

Будто бы проявляет доброту, но я знаю зачем он это говорить — сбить концентрацию, посеять сомнения. Увеличить свои шансы на победу. Ясно же, что я не отступлю.

Хитрый ты, дед.

Бах! Я выстрелил из револьвера мгновенно, не дожидаясь какого-то официального начала боя.

Вжих! Две половинки рассечённой пули влетели в стену за спиной Казимира. Он стоял, выставив перед собой вытянутую из тубуса катана. Разрубил! Пулю разрубил, самурай престарелый!

Сразу же стреляю ещё два раза, но старик нырком исчез в соседней комнате, уходя от выстрелов.

— Ну ты даёшь, дед! — кричу ему вслед.

А сам приваливаюсь к стенке — мир перед глазами идёт волнами и крутится. У меня слишком мало сил и ещё раз Феликса мне уже не призвать. Быстро заряжаю барабан патронами из кармана.

— Держись… внучок, — доносится до меня откуда-то из-за стенки.

Подчиняясь дикому инстинкту, я падаю и перекатываюсь вбок — вовремя, потому что выпрыгнувший из дверного пролёта позади дед намеревался катаной отделить мою голову от тела.

Не поднимаясь с пола, пытаюсь навести Феликса на деда, но тот снова скрывается в пустых комнатах. Бесшумно, словно ниндзя.

Кряхтя, поднимаюсь и тоже запрыгиваю в одну из комнат. Запоздало понимаю, что в здании преимущество у деда с катаной. Стены нивелируют моё превосходство в дальности, не дают прицелиться.

Не сумев сразу придумать план, бесцельно бегу сквозь дверные пролёты, пытаясь вычислить, по какому пути за мной бежит Казимир. Не получается — его не видно. Может отстал?

Останавливаюсь у полуразрушенной лестницы и еле успеваю отскочить от тычка катаной сверху. Проклятый дед Казимир, свесившись половиной корпуса с лестницы, пытался наколоть мою макушку на свой меч, как шашлык на шампур! Если бы не маленький камешек, что упал сверху за мгновение до удара и предупредил меня, то у него бы получилось.

Стреляю в его тело, в руку и в катану по-ковбойски быстро, одной рукой взводя курок, а другой выжимая спусковой крючок. Три выстрела почти сливаются в один, но Казимир снова успел убраться с линии огня прежде, чем пули настигнут его.

Тяжело дыша и хватаясь за стены, иду к лестнице, и, удерживая торчащие железяки для страховки от падения вниз, начинаю путь наверх.

Нет смысла прятаться от деда с катаной. Рано или поздно он достанет меня и принесёт в жертву своему бусидо, или что там самураи ещё делают. Он знает здание, а я нет. Можно, конечно, выбежать наружу, но что-то подсказывает мне, что он за мной не пойдёт. Надо идти к нему, искать его.

Кряхтя, поднимаюсь на следующий этаж и вновь едва уклоняюсь от свистнувшей над макушкой катаны. Засел на втором этаже! Не глядя, поднимаю руку на манер перископа и быстро делаю два выстрела, которые, судя по звуку, попали в стенку.

Быстро выбрасываю своё тело с лестницы на площадку второго этажа. Никого, грёбанный дед снова спрятался. Бегу по этажу, заглядывая во все комнаты. На стороне Казимира серьёзное преимущество — он знает эту локацию. Однако, я моложе и наглее.

Он поджидал меня в последней комнате с балконом. Его выдала пыль — она была поднята, висела в воздухе. Пыль не успокоишь, от пыли не скрыться. Вот почему все убийцы работают в ночи, доходит до меня, потому что при солнечном свете очень сложно спрятаться или скрыться.

Резким ныряющим прыжком залетаю в комнату, перекатываюсь, сразу же разворачиваясь ко входу. На физре такой трюк у меня никогда не получался, но сейчас от него зависела моя жизнь, и я выполнил прыжок с кувырком на отлично. Я представлял, как он стоит у входного проёма, задрав катану в замахе и ожидая, пока наивный зумерок сунется в ловушку. Однако, у дверного проёма никого не было.

Меня вновь спасло чистое везение — дед то ли раскрошил камушек, то ли зашелестел чем-то пластиковым. В любом случае, я услышал этот звук за своей спиной. На этот раз я не стал разворачиваться, понимая, что времени нет, а просто нырнул вперёд, одновременно в прыжке стреляя строго себе за спину.