— Но и не человек. — Все же закончил свою мысль жених, откровенно проигнорировав мой вопрос.

— Не человек? Вы это серьёзно? Кто же я тогда? Рептилия? — сарказм не заставил себя долго ждать.

— А вам никогда не было любопытно взглянуть на семейные архивы черных лилий, миледи? — Вместо ответа с улыбкой поинтересовался Чёрный.

Кажется, тот получал сейчас огромное удовольствие от общения, чувствуя превосходство.

Архивы? Папины дневники, к которым он никогда не подпускал меня даже на пушечный выстрел?

— Да. Речь о дневниках.

Помрачнела:

— Вы видели их?

— Всё ещё глобальнее, графиня. Я — тот, кто сохранил это интересное чтиво в тайне.

Не верила собственным ушам. Гагат вызывал все больше и больше вопросов к своей персоне.

— Хотите прочитать? Мои покои вечером открыты. — Коварно усмехнулся Янтарь, не сводя взгляда.

Хмыкнула.

— Прекрасно, Ваша Светлость. А теперь где Люсинда? — холодно произнесла в ответ.

Если дала слово, то держу его до конца. И ему лучше вернуть девчонку по-хорошему. В противном случае он никогда не забудет этот завтрак.

— В безопасном месте. Другие Камни даже не подумают ее там искать…

… Зло взглянула на Черного, когда моему взору предстала падчерица, прикованная железными цепями к сырой стене темницы.

— Это по-вашему безопасное место? — ехидно поинтересовалась у мужчины при виде опущенной головы девушки.

Услышав мой голос она тут же с облегчением подняла глаза.

— Миледи!!!

— Тссс. — Сухо перебила сиротку, жестом призывая к тишине.

Та коротко кивнула, мол, поняла.

Вскоре Гагат освободил Люси, за что был вознагражден хлесткой пощечиной.

— Вы самый мерзкий лгун, сэр, каких я только знала! — раздражённо произнесла девушка.

Усмехнулась. А ведь верно говорят: "Уста ребенка истину глаголят."

— Быть может, самую малость, леди, — только улыбнулся брюнет, — знаете, графиня? У меня больше не осталось сомнения, что эта юная особа действительно воспитывается у вас.

Скептически приподняла бровь. Ещё один камень в огород, мол, я с графской любимицей одного поля ягода?

— Теперь вернёмся запасными коридорами, чтобы остальные не смогли нас увидеть…

Когда Янтарь оставил нас с Люсиндой одних в моих покоях, украдкой напомнив о пари, в порыве ярости схватила ту за грудки:

— Какого черта ты здесь забыла?!

— Вы же не брали меня с собой, поэтому…

— Потому что это самое опасное место в Верхнем городе, идиотка!

— А я не боюсь! — решительно отозвалась головная боль.

— А зря. Это не Нижний город. Здесь ещё хуже. Зачем ты только влезла? — недовольно глядя глаза в глаза задала вопрос.

— Но, миледи, вы ведь любите этого человека, Янтаря. Разве он способен вам навредить?

Мне оставалось лишь с досадой выпустить девушку и угрюмо покачать головой.

— Люблю? — ядовито переспросила, нахмурившись, — нет, Люси, любви с врагом быть не может.

От изумления подросток аж открыла рот:

— То есть, как, вы выходите замуж за врага? Почему?

— Это тебя не касается. Сегодня же ночью возвращаешься в поместье графа Келлинга, поняла?

— Нет! Я не уйду, пока вы не обучите меня драться! Мужчины не учат женщин обороняться, чтобы мы не могли дать им отпор и всегда были слабыми! Вы — моя единственная возможность!

— Почему ты просто не можешь остаться присматривать за владениями отчима? Помнится, тебя очень сильно волновало, чтобы они были за тобой. — Напомнила подростку.

Она с грустью отвела взгляд.

— Ну, тогда, я ещё верила, что мы с Дэйрином…

— Так, понятно, — сухо оборвала Люсинду, не желая слушать драму целиком, — коротко, ты собиралась подарить тому бесплатный билет в рай.

— Да, а теперь жизнь потеряла смысл. И поэтому я хочу вновь попытаться отомстить лорду Айвервану. Зря поддалась уговорам.

Нашему соседу?

— Он отказался от меня. Обвинил мать в неверности. Ее убил, а меня отправил малышкой в приют, где постоянно погибали младенцы. Так, я оказалась сиротой.

Всё потому, что мы стали "проблемой", из-за которой его могли лишить разом всего имущества. Мать Люка — персона знатная. Она заключила брачный договор при вступлении, напрочь пресекающий похождения лорда.

Но лорд-бабник всегда умудрялся находить сговорчивых служанок, клявшихся собственной жизнью оставить при себе их тайну. Только моя мать отличилась. За что поплатилась.

Падчерица зло сжала ладони в кулаки. Ей было сложно говорить.

— Давай так, — заговорила первой спустя нескольких минут задумчивого молчания, — лорд-задница падёт от моей руки, а ты возвращаешься в поместье и живёшь дальше. Все убийства негодяев оставь мне.

— Но… — удивленно начала было та.

— Ты никогда не отмоешься от крови. Это будет преследовать всю жизнь. Не стоит пачкаться. Что же до меня? Мне поздно сворачивать. Подонком меньше на счету или подонком больше — неважно. Говорят, у каждого в этой жизни есть свое предназначение. Может, мое и заключается именно в убийствах. А у тебя есть шанс не упасть туда, где нахожусь я. Осознай наконец.

Она изумлённо посмотрела на меня, словно не веря, что чужую тётку волнует ее дальнейшая судьба. Увы, но да. В который раз спасибо графу Ричарду. Пользуясь случаем продолжила.

— Здесь другая иерархия. Мое положение в замке не защитит тебя, как в Нижнем городе. Дальше нам не по пути. Для твоего же блага.

— Но почему вы сами, миледи, продолжаете?

— Личное. — Не желая вдаваться в подробности коротко ответила девушке.

— Я не хочу иначе, и в поместье не вернусь.

Вот упрямая!

— Предпочитаешь умереть от голода и непосильной работы? — нахмурилась.

Иолит вряд ли станет церемониться.

— Я готова прятаться столько, сколько нужно.

Тяжело вздохнула.

— Хорошо, — пошла на хитрость, — будь по-твоему.

Не хочет по-хорошему, сменим тактику. На лице подопечной возникла непередаваемая радость. Казалось, окунешь во тьму, и Люсинда осветит её подобно солнцу.

— Я сейчас переоденусь и уйду. Поэтому сиди тише воды, ниже травы.

— Миледи, а, что, если вы ошибаетесь насчёт Янтаря? — неожиданно подняла тему подросток, когда я принялась искать мужской костюм.

Слуги, то, вещи развесили, когда прибыла. Осталось найти куда, что распределили. Терпеть не могла аристократическую беспомощность. На ее вопрос предпочла промолчать.

— Вы не хотите ничего рассказывать, но, быть может, наконец заметите?

Опять не ответила. Обсуждать с ней жениха не горела желанием. Да и… Мала она ещё.

— У него к вам чувства. — Всё-таки закончила падчерица.

— Да? — скептически приподняла бровь.

— Он с вас глаз не сводит и ловит каждое слово.

С трудом сохранила непроницаемое выражение лица, подавляя желание тошноты. Чувства у него, ага. Ложь и провокация. Камни это просто обожают.

— Миледи…

— Разговор окончен. — Пресекла дальнейшие попытки Люсинды достучаться до моего панциря.

— И почему вы взрослые вечно все усложняете?! — недовольно спросила сирота.

— Потом поймёшь. — Был последний ответ.

Затем ушла в глухую зону. Перестала реагировать, сосредоточившись на грядущем. Я должна выиграть этот дурацкий бой, а ни думать о том, какой брюнет лапочка! Тьфу, аж тошно…

— Вам стоит быть осторожнее, графиня, — с ухмылкой встретил меня за дверью покоев Черный, также облаченный в темный мужской костюм, — у этих стен очень много ушей.

Чертыхнулась. И где моя былая хваленая секретность?! Эта девочка хуже проклятия. Хотя стоп. Не успели ли эти двое уже тайно сговориться за моей спиной?

— Ведь как говорят: "Болтун — находка для шпиона". — Подтвердил наихудшие опасения Гагат.