После освобождения Одессы корпус перебросили в Белоруссию. Было это в конце мая сорок четвёртого. Эшелон выгрузился неподалёку от Бобруйска. А вскоре пошли в наступление. Пробирались через леса и болота, ведя коней в поводу. И всё ночью. Заминированные врагом поля таили опасность. А у переправы возле села Цыгановки конники попали под миномётно-пулемётный огонь. Ключников с товарищами получили срочное задание: переправиться через речку, установить точное расположение миномётной батареи и пулемётного гнезда и уничтожить их.

Переплыв речку, разведчики почти вплотную подошли к вражеской батарее и открыли огонь. Ключников стрелял из своего карабина. Гриша Посылая – из ручного пулемёта. Им удалось перебить прислугу орудий, а офицера и нескольких солдат взять в плен. Но в том бою погиб Виктор Большаков, отличный снайпер. Гибель его тяжело переживала вся группа. А на обратном пути к своим и сам Ключников чуть не лишился жизни…

В другой раз они засекли гитлеровского пулемётчика на ветряной мельнице. Сверху он всё видел как на ладони и бил без промаха. Наступление конников приостановилось. Командир эскадрона подозвал к себе Ключникова и приказал:

– Вместе с Посылая и Ромазановым доберитесь до мельницы и во что бы то ни стало уничтожьте огневую точку. Иначе она погубит весь эскадрон.

Ползли во ржи. Спелые колосья щекотали ноздри, кололи лицо. Самое время убирать урожай… Когда до мельницы оставалось метров сто – открыли огонь. Посылая и Ромазанов стреляли из автоматов, Ключников из неизменного карабина. И вдруг смолк Гриша Посылая. Этого чудесного парня из Грузии Иван любил и ценил. Тут же пулемётной очередью перебило обе руки Ромазанову. Остался Ключников один. Отполз, затаился, дрожа от гнева. Назад дороги нет.

Вражеский пулемётчик, считая, что с группой всё кончено, перенёс огонь на боевые порядки эскадрона. Иван прицелился и снайперским выстрелом заставил фашиста замолчать навсегда. Эскадрон вновь ринулся вперёд, сметая на своём пути огрызающегося врага. Раненых подобрали санитары…

Иван Кузьмич шёл и не обращал внимания на улюлюканье непогоды, сжимая в тёплых меховых рукавицах кулаки, словно готовился к новой схватке с врагами, которых у России и русских хватает. Неймётся им, затевают новые планы по захвату его родного Отечества, видимо, в своё время мало получили по зубам. Ещё получат, коль сунутся к нам, и он вновь возьмёт в руки карабин или ещё что… Пусть только попробуют сунуться, головы не унесут… Шёл и припадал на раненую ногу, морщился.

За подвиги в Белоруссии приказом командующего фронтом Ключников получил орден Славы второй степени.

Что было дальше? По каким фронтовым дорогам, пропахший порохом, продвигался он к логову фюрера? Дальше были польский Люблин, и отсюда вымели немцев, и здесь он терял своих боевых друзей. Это ныне красноармейцев и их страну польские власти обливают грязью, а тогда русских освободителей встречали с цветами и радостными добрыми улыбками, обнимали, как родных. Освобождал и венгерские селения, города, славящиеся своей архитектурой, и везде шли жестокие бои, в которых он разил врага. У стен Будапешта, в середине декабря, его ранило в голову. Рана оказалась неопасной, и Ключников уже сражался на чехословацкой земле, освобождая её от фашистов. Здесь, в Брно, встретил вместе с жителями и конец долгой войны.

9 мая 1945 года воин воспользовался боевым оружием в последний раз – с однополчанами салютовал нашей Победе. Выпустил в воздух целую обойму патронов. И, осматривая окрест, положил видавший виды карабин на зелёную траву и посмотрел на свои задубелые руки. «Наконец-то вы займётесь мирным трудом. Сколько дел ждут вас!» – радостно произнёс герой и поднял победную чарку, веря, что так оно и будет.

В декабре сорок пятого старшина Ключников вернулся домой, на свою родную Нижегородчину, полным кавалером ордена Славы.

Как кадры захватывающего кинофильма промелькнули перед ним былые военные походы и жаркие кровавые сражения с лютым врагом, которые постоянно выплывают из памяти, особенно когда он оказывается в пути. У крайней избы Иван Ключников сбавил шаг и, с облегчением вздохнув, думал, как скоро встретится с другом. Метель стихала. Ветер слабо раскачивал деревья, и рваные тучи медленно плыли по серому небу.

Вот и всё, что я хотел рассказать о великом Русском Солдате, с которым выпало счастье встретиться и который принёс в те лихие сороковые годы народам земли мир.

2009 г.

Конец февраля. Солнце. Лёгкий морозец охлаждает горячее тело. Сзади за лыжами тянутся две узкие ленты. На снегу, словно печати, видны следы человека. Кому это не сидится дома? И я пошёл по следу, как охотник, преследующий свою добычу. Только в руках у меня не ружьё, а лыжные палки, в кармане не обойма с патронами, а блокнот с авторучкой. Снег под лыжами поскрипывает. Следы тянутся к берегу. И тут я увидел стоящего среднего роста человека, он держал на изготовке ружьё и целился в мишень, установленную, как я прикинул на глаз, в метрах пятидесяти от него под берегом речки в безопасном месте. Раздался выстрел. И незнакомец тут же поспешил к мишени. Тут я и подъехал к нему.

– Попали? – спросил, разглядывая уже далеко немолодого человека, стоящего передо мной.

– Бью без промаха, – ответил он. – Вот, смотрите, в десятку попал.

– Тренируетесь?

– Вроде этого. Волки порой приходят, вот я и стараюсь держать свой глаз в тонусе, чтобы не промахнуться. Рука пока твёрдая. А может, и в другом деле пригодится…

– Это в каком же?

– А в таком, мил человек, нас же окружают враги, бряцают оружием, грозятся, вот я и стараюсь держать руку твёрдой, а глаз метким.

Я с изумлением смотрел на него, вот человек – скала. Воевал, вернулся, работал в деревне, и годков-то ему сейчас уже много, а не скажешь, что дряхлый старик. Всё делает как молодой. А ведь инвалидность имеет. Но не сдаётся солдат. Закалку получил в блокадном Ленинграде. О чём и поведал.

…Город осаждён гитлеровцами. Рвутся фугасные бомбы, горят дома, вокруг руины, пенится огненная Нева, готовая выскочить, как уже бывало, из своих гранитных берегов, пухнут от голода и умирают люди, испытывая неимоверные страдания. Но те, кто живы, борются, не сдаются, они верят, что фашистов прогонят с родной земли. Ведь были же биты немецкие рыцари на Чудском озере ещё Александром Невским. И его слова «Кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет» не забыты. Врагу несдобровать, Ленинград не сдаётся.

Холодная ночь окутала город. Капитан Гордеев находился в это время на берегу Ладожского озера в посёлке Кобона. Отсюда по ледяной Дороге жизни уходили автоколонны, везя ленинградцам грузы с продовольствием, медикаментами, одеждой и всем прочим, жизненно необходимым блокадному городу. Капитана Гордеева вызвал «батя» и дал ему задание во что бы то ни стало доставить туда необходимый груз. Выехало несколько машин. В первой сидел Гордеев. Дорога постоянно обстреливалась, да и под воду можно было угодить в любую минуту. Был же недавно случай, когда вся автоколонна машин за считанные секунды провалилась под лёд. Вот и на этот раз вода доходила машинам до рам, заливала кабины. А люди ехали, спешили, везли продовольствие голодающим по Ладожскому озеру, прозванному Дорогой жизни. Порой казалось, что это последние шаги по земле. А когда человек сталкивается один на один с возможной смертью, он вспоминает самое дорогое из своей жизни. Цепкая память вернула Гордеева в родное Болтино, небольшую деревню за Арзамасом, к речке Вадок, незамерзающей даже зимой, в лютые морозы, какие случались в этом краю.