2020 г.

Вернувшись с войны, в деревню Ивановской области, Борис Молотков сразу приступил к своему любимому землепашеству, которым занимался до ухода на войну. Пахал землю на колёсном тракторе, а когда созревали хлеба, прицеплял свой колёсник к комбайну «Коммунар» и водил его за собой по полю. Колосья срезались, попадали в молотильный барабан и там обмолачивались, и сухое янтарное зерно бурным ручьём лилось в бункер комбайна. Подъезжала полуторка, и зерно из бункера переправлялось в кузов машины и отвозилось на ток к зерновому амбару. Но с приходом войны трактор пришлось оставить. Одна женщина, из сельских, более-менее разбираясь в технике, вывела железного коня в поле. А там он что-то стал чихать и заглох. Больше, как ни старалась, завести не могла. И стоял трактор без дела, ржавел под дождями в поле и грустил о своём хозяине.

И вот он вернулся. И уже на следующий же день встретился со своей железякой, фары которой были выбиты, и сказал: «Ну, дорогой мой коняга, пора и за дело приниматься». Осматривал его, как доктор, разобрал мотор, смазал машинным маслом детали, вычистил накопившуюся грязь, снова собрал, и трактор, издав звук, завелся.

Радовался Молотков, как ребёнок новой игрушке, когда сел за руль. Потёр свои загрубелые на войне ладони, привыкайте, мол, к другому рулю. Довольны были и женщины, им теперь больше не придётся пахать на лошадях, рвать свои пупы и жилы, управляя не только лошадью, но и плугом. А порой лошади падали от голода прямо в борозду, кормов не хватало, и приходилось самим впрягаться в плуг вместо них и тащить его за собою.

Годы шли, а он пахал и растил хлеб, как умел. А умел Борис Молотков многое, и молодых трактористов воспитывал, и они радовали его своими успехами. У него уже был гусеничный трактор, а спелые хлеба убирал самоходный комбайн «Беларусь», и старался поменьше вспоминать о войне, потому что воспоминания о ней и о погибших там товарищах до боли бередили душу. Ведь война с фашистами была страшно разрушительной и прошла огненным катком и по тылу – нашему второму фронту; в его деревеньке за эти годы всё пришло в запустение, трудно было держать этот второй фронт одним женщинам, измотанным непосильным трудом и постоянным недоеданием, а ещё похоронками, приходившими на их мужей с фронта. Горе застилало душу и щемило сердце, но они держались и выстояли, словно были созданы из стали, и, глядя на вдов-солдаток, он всегда удивлялся их мужеству и стойкости этого, как говорят, слабого пола. Слава им вечная. Без этого «слабого пола» не было бы победы в этой тяжелейшей войне, о которой он, когда спрашивают рассказать, как воевал и бил фашистов, вспоминает неохотно.

– Да что говорить о ней – злодейке? Ну, воевал, водил танк, стрелял в немчуру, а она нас поливала огнём. Что тут говорить? Война есть война, ласково по головке не гладит, а сносит её…

Скромничал старый воин Молотков, не выпячивал грудь вперёд, как некоторые, увешанные орденами и медалями, и военный мундир с лейтенантскими звёздочками по праздникам не надевал, который висел в шкафу, а носил обычный костюм. И интервью не давал. А рассказать ему, закалённому в жарких сражениях воину, было что. Воевал он смело, сражался в таких жарких схватках, что дивился, как жив оставался, словно был заворожённый, и пуля его не брала.

В разгар лета 1943 года их рота сражалась в ряде сёл под Брянском. Немцы там хозяйничали вовсю. Вот и в то рассветное утро они пошли в атаку. На роту лейтенанта Молоткова, занявшего оборону перед одним селом, наступало несколько десятков танков противника. Много раз они пытались прорваться, но безуспешно. Все их атаки захлёбывались и разбивались о стойкость воинов – чудо богатырей земли русской, какие были в его роте. Около 30 вражеских танков уничтожили, которые поливали наших танкистов смертельным огнём. Прорыв врага не состоялся. Наши же танки остались целыми. Экипаж лейтенанта Молоткова в этом бою ликвидировал 9 танков гитлеровцев, из них несколько «тигров». И было разбито много другой техники и уничтожено живой силы врага.

Ох, и тяжело дался нашим бойцам этот бой. Стреляли танки, бронемашины. Сверху гудели и сбрасывали бомбы до сотни немецких самолётов. Сплошные, не прекращающие взрывы, земля в воронках, плотная завеса едкого дыма и гари. Дышать нечем. Жара в 30 градусов, и всё вокруг пылает и горит. И здесь он, 25-летний офицер, проявил свою огромную силу воли, хладнокровие и выдержку, умение держать удар и командовать в адских условиях, какие творились на этом участке боя, в окружении горящих полей и лесов. Больно было видеть это прирождённому пахарю и хлеборобу, сердце сжималось, и захватывало дыхание. И ещё сильнее росло желание гнать ненавистного врага с родной земли и возвратиться к мирному труду.

Но до этого было ещё ой как далеко!

Бои не прекращались и шли с каким-то остервенением, отравляя смрадом воздух и выворачивая из земли большие куски. На этот раз на танкистов обрушилось почти 200 немецких танков. Сражались не на живот, а на смерть. Стоял кромешный грохот, какого Молоткову испытывать ещё не приходилось. Помогала громить врага наша авиация и артиллерия. Вражеские машины горели, он насчитал около сорока, наши потери были в несколько раз меньше. Зрелище кровавого боя неописуемо. Немцы шли, будто катилась огромная с горы лавина, не прекращалась бомбёжка, от которой переворачивалось нутро и глохли уши. И укрыться от этого ужаса негде было – местность совершенно открытая и плоская: ни кустов, ни оврагов, ни холмиков. И всё же они и на этот раз потрепали холку врага изрядно, и он отступил. Но для победы танкистам пришлось напрячь все физические и духовные силы, умение и смекалку. Ротный Молотков выкладывался вдвойне, ведь он командир и вёл подчинённых за собой, показывая пример мужества и непреодолимое стремление поражать врага, не жалея сил. И воины не ударяли в грязь лицом, не подводили командира. И он был благодарен и признателен им за это.

За мужество и отвагу, за умение побеждать врага малыми силами и сохранять своих бойцов роту лейтенанта Молоткова прозвали «железной». Это название танкисты старались оправдывать и впредь. А боёв и жарких кровавых схваток впереди у них было ещё много. И во всех боях действительно закалённые, как железо, они сражались смело и отчаянно. На Курской дуге, где пылали и горели земля и небо, рота уничтожила 50 танков и другой техники врага.

Затем освобождали Польшу. Здесь его танк подбили и машину охватило пламя, под нескончаемую стрельбу он сумел выскочить из горящего танка в самый последний момент, так как произошёл оглушительный взрыв от попадания нового снаряда, и его контузило. Та же картина произошла с ним и в другом танке. И снова судьба пощадила его, оставила жить и громить лютого врага. А потери наши здесь были очень большие.

Польша, помни, кто тебя спас от фашистского зла и истребления поляков! Красноармейцы Советского Союза ценой своей жизни спасли вас и принесли польскому народу освобождение и свободу. А вы их ныне порочите, сносите советским героям памятники и заново переписываете историю войны. Неблагодарные! Но как бы польская верховная власть ни переписывала её и ни клеветала и ни опорочивала своих освободителей – советских воинов, их подвиги не забудутся, они бессмертны. И что было, то никто и ничто не скроет, как ни пытался бы это сделать. А забытьё правды может в какое-то время ударить бумерангом по её клеветникам и любителям переписывать ту или иную историю в свою угоду.

Из Польши танкисты Молоткова перебрались на Украину, где вовсю орудовали гитлеровцы и их сообщники из УПА – бандеровцы, сея здесь смерть и превращая города и сельские поселения в пепел и руины. И красноармейцы продолжали громить врага и гнать его дальше отсюда, туда, откуда пришёл этот непрошеный гость.