Наконец бывший узник заметил вошедших — и округлил глаза, узнав Саймона.

— Рита, дай нам с отцом поздороваться, — негромко сказал бывший наблюдатель.

Рита неохотно выпустила Брадора из объятий и обернулась.

— А вот обойдётесь, — сказала она, улыбаясь. У неё был такой ошеломлённый и счастливый вид, что Эмили едва не расплакалась, особенно переведя взгляд на лицо Брадора, который выглядел примерно так же.

— Старый шпион. — Брадор, улыбаясь, шагнул навстречу Саймону.

— Старый пьяница, — не остался в долгу тот и крепко обнял товарища.

— Как же мне надоело тебя убивать, ты не представляешь, — проворчал Брадор. — За такое время мог бы уже научиться хоть немного владеть оружием да давать достойный отпор.

— Как же мне надоело твое ворчание ещё при жизни, ты не представляешь! — Саймон картинно закатил глаза. — А теперь и после смерти его слушать на протяжении вечности. Убейте меня кто-нибудь, а?.. — Он обернулся к Эмили и Юри.

— Ишь чего захотел, — строго возразил ему Брадор. — От меня даже на тот свет не сбежишь. Буду тебя тренировать. Видел, какую Охотницу я вырастил из Риты?

— Видел, ещё как видел, — Саймон с энтузиазмом закивал. — Как она тебя отделала там, на крыше…

— Да, я помню этот сон. — Брадор посерьезнел, повернулся к Рите и положил ей руки на плечи. — Девочка моя… Я в полном восторге. Ты такая молодец! Горжусь тобой — ты просто не представляешь как!

— Спасибо, мастер Брадор. — Рита смутилась и опустила голову.

— И Людвиг гордился бы тобой, — тихо добавил Саймон. Брадор быстро глянул на товарища и кивнул.

— Пойдёмте пробовать ключи, — сказала Эмили. Ей было почти физически больно от того, что она знала — кто-то тут, всего в нескольких шагах, невыносимо страдает без малейшей надежды на прекращение своих мучений.

— Да, идёмте! — встрепенулась Рита. — Мастер Брадор, а вы знали, что Ямамура тоже здесь?

— Вроде бы я слышал его голос, — осторожно ответил Брадор. — Но, честно говоря, то, что я слышал… В общем, я надеялся, что мне это просто мерещится.

— Он там! — Рита выхватила у Эмили связку ключей и бросилась вверх по лестнице.

— Бедняга спятил, — вполголоса сказал Брадор Саймону. — И я понадеялся было, что он — часть моего личного кошмара.

— Нет, он на самом деле здесь. И Рита с ним говорила. Вроде бы он её узнал.

— Узнал? Ну, тогда всё может быть не так печально. Он, возможно, и не погрузился бы настолько глубоко в уныние, если бы не…

— Ну вот, может, она сможет его вытащить.

— Посмотрим. Хорошо бы если так. Хороший он парень.

— Хороший.

Всё разрастающаяся компания подошла к распахнутой двери в начале коридора. Эмили первой заглянула в камеру. Рита, что-то сбивчиво бормоча и тихо всхлипывая, куском ткани осторожно вытирала разбитый и поцарапанный лоб измождённого мужчины в восточном одеянии и круглых очках, а тот, неуверенно улыбаясь, время от времени поднимал руку и касался плеча, волос, щеки девушки, будто не в силах поверить, что она ему не мерещится.

— Ну вот почему ты такой глупый, Тору, — бормотала Рита. — Ну зачем ты так… Смотри, в царапины кирпичная крошка набилась, грязь… Глупый ты…

— Ещё какой глупый, — шептал Тору, закрывая глаза и улыбаясь уже мечтательно.

— Так, с этим всё в порядке, — заявил Саймон, отворачиваясь от двери. — Уф, по-моему, у меня на сегодня раз в сто превышена суточная норма сентиментальности. Пойдёмте, что ли, кого-нибудь побьём, развеемся…

— Давайте для начала познакомимся, что ли, — сказал Брадор. — С вами, госпожа, мы, кажется, были знакомы во времена Бюргенверта. Юри, если не ошибаюсь? — Бывшая служительница Хора кивнула. — А вы, юная леди, — тоже Охотница, как Рита? — Он слегка поклонился Эмили.

— Нет, — улыбнулась та. — И в самом деле, давайте найдём какое-нибудь более подходящее для бесед место, немного отдохнём, и мы вам всё расскажем.

— Хорошая мысль. — Брадор дёрнул Саймона за рукав. — Эй, церковный, с позволения сказать, медик, где тут у вас есть хоть что-то похожее на спокойное место?

— «Тут» — это не «у нас», — проворчал Саймон. — Вообще-то я никогда не работал в Зале исследований. И тем не менее, знаю тут пару подходящих кабинетов. Пойдёмте…

— Хм, ну что сказать… — протянул Брадор, выслушав рассказ Эмили. — Я очень сочувствую вам, мисс: вы сделали так много добрых дел для других, а ваша потеря так и осталась потерей. Но у вас ведь ещё есть шанс, вернувшись в мир яви, найти мужа там, живым и невредимым.

— Я уже не надеюсь, — тихо сказала Эмили, не поднимая взгляда. — За это время и за это путешествие я просто окончательно убедилась — пусть и в мире яви, и тем более в мире снов, возможно многое, но всё же… Остаётся и невозможное. И нужно смириться с этим. В конце концов, со мной уже и так случилось то, что считалось невозможным. — Она с улыбкой положила руку на живот. — У меня родится ребёнок. Я буду растить его, всеми силами оберегать от ужасов Охоты. И расскажу ему об отце. И тогда Кори будет жить вечно — в памяти нашего сына или дочери. И он всегда будет рядом со мной — я уверена, что наш ребёнок будет очень на него похож.

— Что ж, если бы могли хоть чем-то вам помочь, мы сделали бы всё, — сказал Брадор. — Даже невозможное. Но увы, от нас теперь мало что зависит. И в мире снов, и уж тем более в мире яви. Простите, мне очень жаль. Точнее, нам всем очень жаль.

— Вам ни к чему извиняться. Я понимаю, что вы обязательно помогли бы мне, если бы это было в ваших силах, — отозвалась Эмили. — По крайней мере, я рада, что у вас теперь всё хорошо — насколько это вообще возможно в Кошмаре.

— Кстати о Кошмаре, — вставил Саймон. — Знаете, у меня с недавних пор такое ощущение, что мы уже не в Кошмаре. То есть, по крайней мере, не в той реальности, в которой сидели запертыми уже Амигдалы знают как долго.

— А где же мы, в таком случае? — удивилась Юри.

— А ты не чувствуешь? — Саймон, прищурившись, уставился на бывшую коллегу. — Хотя… Ты же не пленница Кошмара, вряд ли для тебя это так заметно. В общем, в какой-то момент мне показалось, что… Мир как-то изменился, что ли… — Он поморщился и пошевелил пальцами, будто пытаясь нащупать в воздухе подходящую формулировку. — Не знаю, как объяснить. Чувство, какое бывает… Когда тебе снился кошмар, ты просыпаешься и в первый момент ещё не осознаёшь, что спал и видел плохой сон. А потом, через некоторое время, понимаешь… Знакомо это ощущение?

— Ох, да, — Рита закивала. — И правда… Что-то такое. А я и внимания не обратила. Очень уж обрадовалась. — Она покосилась на сидящего рядом Тору.

— Может, и так, — с сомнением протянула Эмили. — И что это означает?

— Что кто-то подарил покой хозяину этого Кошмара, ребёнку Матери Кос, — пояснил Брадор. — И я думаю, что не ошибусь, если предположу, что это и был ваш муж, который до этого освободил от заточения в Кошмаре Людвига и Марию.

— А куда же в таком случае подевался он сам? — спросила Эмили. — Почему мы не можем его догнать?

— Законы Кошмара известны только Амигдалам. — Брадор пожал плечами. — Думаю, ваши слои Кошмара всё же пересекались, и не раз, но вы не совпадали в одних и тех же местах по времени. И пытаться как-то предугадать поведение капризной материи мира снов — бессмысленная затея.

— Понимаю, — Эмили вздохнула. — Ну что ж, это означает, что нам пора возвращаться в мир яви. А вдруг вы правы, и я найду Кори там? Всё-таки наш мир более стабилен, хотя и на него уже влияет пространство снов, насколько я поняла.

— Надейтесь, мисс. Это всё, что вам остаётся, — вдруг тихо сказал Ямамура. — Иногда надежда преодолевает судьбу. — Он быстро глянул на Риту и снова опустил взгляд.

— Я так рада, что смогла познакомиться со всеми вами! — улыбаясь, сказала Эмили. — Только ради одного этого следовало бы погрузиться в Кошмар! И теперь так жаль с вами расставаться! Вряд ли мы ещё увидимся.