— Ты… Из группы Арчибальда? — помертвевшими губами выговорил Ферн. Он вспомнил несчастного Паарла и историю его обращения в чёрное электрическое чудовище, которую ему когда-то рассказывал Герман. Учёный-энтузиаст, а скорее — помешанный, Арчибальд не гнушался использовать в качестве подопытных тех, кто доверял ему и готов был во всём помогать…
— Да, верно, — выдохнул нищий… Уже не человек, а электрический зверь, и из голоса окончательно пропали человеческие интонации. — Я был Охотником, как и ты! И посмотри, чем я стал! Смотри внимательно!..
Чудовище прыгнуло, Охотник уклонился и атаковал. Всё было как обычно. Охотник должен охотиться. И всё же…
Всё было не так. Всё было как-то… Неправильно.
— Будь проклята эта Охота! — рычал зверь в перерывах между атаками. — Ты думаешь — я виноват, я?! Ты называешь меня чудовищем? Чудовищем?! Да что ты знаешь? Я этого не хотел!
Ферн кружил по крыше, уворачиваясь от ударов когтей и молний и следя за тем, чтобы не свалиться с немалой высоты. Сам атаковал редко и выверенно, понимая: на узкой крыше вернее убьют собственные перекаты, чем прыжки и размашистые удары чудовища.
Что ж, отточенная за семь лет Охоты тактика в очередной раз принесла нужный результат.
— Я просто хотел выжить! — прохрипел бывший Охотник, ныне чудовище-людоед, когда Ферн зажал его в углу надстройки на крыше, готовясь нанести последний удар. — Но не таким… — прошептал он, когда серебряный клинок, носящий имя первого Охотника Церкви, вошёл в его грудь. Повязка на голове нищего разорвалась в клочья ещё во время трансформации, и сейчас глаза чудовища, встретившись взглядом с охотником, вспыхнули алым — и, если бы кто-то мог видеть эту схватку со стороны, он заметил бы, что огненно-красные точки отразились в глазах человека — и, возможно, решил бы, что зрачки Охотника просто полыхнули таким же кровожадным огнём?..
Ферн медленно вытащил клинок из бессильно опустившегося на гнилые доски тела чудовища. Мелкие электрические разряды, пробегающие по шерсти, слабели и исчезали. Бывший Охотник вдруг оскалился, и Ферн с ужасом понял — тот улыбается.
— Спасибо, Охотник… Пока ещё добрый, — прошептал нищий. — Меня зовут… Звали Георг. Я просто… — На тонких звериных губах выступила пена, в пробитой груди клокотало и свистело. Зверь с трудом сделал ещё один вдох и уже почти беззвучно произнёс: — Я просто… хотел… жить. Если бы я знал, что… Цена будет… Такой…
Алые точки в зрачках погасли, словно уголья пожарища остыли и подёрнулись пеплом. Ферн осторожно уложил тело бывшего Охотника на дощатый настил. И поклонился ему, как кланялись в мастерской павшим товарищам.
«Это тоже работа для Охотника, но нет в ней чести…»
***
Трое стражей, одетых в чёрные балахоны со скрывающими лица капюшонами, высоких и болезненно худых, но тем не менее поразительно сильных и выносливых, не раз и не два заставили Охотника бежать через весь лес от лампы, появившейся возле лачуги на краю обрыва перед мостом. Хорошо ещё, что удалось найти пару старых, чудом сохранившихся лифтов, позволивших хоть немного сократить путь.
…Смерти были разными — то катана одного из Теней со свистом рассекала тело, то огненное дыхание другого испепеляло заживо, то вызываемая откуда-то из-под земли огромная змея просто перекусывала Охотника пополам. И какая из этих смертей была легче прочих — Ферн уж точно не смог бы сказать.
Одна ошибка — чудовищная боль — в глазах темнеет… И снова лампа. Отдышаться, отдохнуть. Собраться с духом. Вспомнить о цели. И снова — лифт, мост, мельница, змееголовые местные жители. И снова — свист катаны, рёв и шипение огня, отвратительный свист, призывающий чудовищных змей. И снова — маленькая ошибка…
И снова…
Когда наконец последний из заклинателей чудовищных змей пал, Ферну почудился дрожащий в воздухе нечеловеческий звук. Охотник, с головы до ног покрытый кровью врагов, вдруг ощутил чистую эйфорию от её тепла — и сам испугался этого странного, будоражащего чувства. «Ещё не хватало начать получать удовольствие от убийств…» Он поёжился, вспомнив несчастного Георга, сорвал пучок пожухлой травы и начал яростно стирать кровь с подола плаща. Безуспешно, конечно, но всё же это простое действие помогло немного успокоиться и унять дрожь в руках.
Пора было двигаться дальше. Это место, которое охраняли трое стражей-Теней, ростом и телосложением поразительно напоминающих выродившихся птумериан, которых Ферну доводилось встречать в подземельях под городом, называлось «Запретные могилы». Кто был здесь похоронен — Охотник не знал, но впечатляющий размер могильных плит и вырезанные на них полустёртые надписи на незнакомом языке наводили на мысль о том, что это точно не люди. Что ж, присутствие тут стражей, напоминающих потомков вымершей расы птумеру, вполне согласовывалось с предположением о том, что эти надгробия воздвигнуты в память о неких нечеловечески могущественных существах, которых это могущество всё же не смогло уберечь от смерти…
А за оградой этого кладбища начиналась дорога в университет Бюргенверт, и это тоже наводило на определённые мысли, если вспомнить мрачную репутацию старинного, ныне заброшенного учебного заведения.
Ферн не без труда открыл старые ворота под каменной аркой. Створки с резким жалобным скрипом повернулись на ржавых петлях. Да, сколько же десятков лет здесь никто не проходил?
Здание университета, насколько знал Охотник, пустовало уже не один десяток лет, но, как ни странно, не выглядело совсем уж заброшенным. Двор, конечно, зарос бурьяном, но вот ступени и плиты террас, кладка старинных стен, крыша здания — всё выглядело так, будто кто-то по мере сил заботился о покинутом храме науки.
Главные ворота были заперты. Ферн со смешанным чувством восхищения и отвращения ступил на брусчатку дорожки, ведущей в обход здания. Это место навевало мысли о величии человеческого разума — и о чудовищах, которые он способен породить. Во времена расцвета Бюргенверта достижения здешних учёных — фармацевтов, врачей-исследователей, археологов — были хорошо известны далеко за пределами Ярнама. Здесь совершались открытия, которым было суждено перевернуть ход истории человечества. И кто тогда мог предположить, чем закончится эпоха славы и процветания старейшего учебного заведения и самого выдающегося научного центра Ярнама, а возможно, и всей страны?
Мастер Виллем, последний ректор Бюргенверта… Без преувеличения — он отдал университету всю жизнь. И, по слухам, он до сих пор остаётся где-то здесь — покинутый всеми, разочаровавшийся и в соратниках, и в учениках, доживает последние дни среди руин своих лабораторий и идей, среди превратившихся в бесполезный мусор книг, статей, монографий… и надежд.
В сердце шевельнулось сочувствие… Но Ферн заставил себя отбросить эти мысли. Подобная слабость сейчас непозволительна. Ведь в конечном итоге именно мастер Виллем в ответе за то, что происходит сейчас в Ярнаме. Его ученик, воспользовавшись результатами исследований, начатых в университете — и наверняка под руководством самого ректора! — нашёл способ призвать в мир яви созданий из мира снов, разрушив границу, и без того зыбкую. И теперь все они — все Охотники и все ни в чём не повинные ярнамиты — балансируют на грани реальности и кошмара, ожидая пришествия Кровавой Луны, провозвестницы Ночи Охоты.
А Ночь Охоты — это и есть кошмар наяву.
И Ферн пришёл в покинутый университет, чтобы найти ответы — пройдя по следам учёных, призвавших в мир безумие Чумы Зверя, добраться до первоисточника и уничтожить его.
Очень быстро стало понятно, что университет отнюдь не пустует, только вот его обитатели отнюдь не рады гостям — Ферна атаковала стайка отвратительных созданий, похожих на очень худых людей, претерпевших жуткие мутации: головы их раздулись и покрылись множеством тускло светящихся жёлтых глаз, на спинах топорщились выросты, напоминающие недоразвитые крылья, на которых эти существа могли ненадолго взлетать и атаковать Охотника с воздуха. Твари издавали отвратительный писк, от которого ныли зубы, ломило в висках, а через некоторое время начали путаться мысли. Безумие… Что ж, неудивительно. Местные обитатели — скорее всего, бывшие учёные или студенты, которых мастер Виллем сделал подопытными для своих бесчеловечных экспериментов… А может, они согласились на эту трансформацию добровольно, следуя самонадеянному и эгоистичному стремлению возвыситься до уровня Великих и, возможно, даже превзойти их. Наивные… Отчасти их тоже жаль, но от этого они не перестают быть отвратительными и опасными чудовищами, которых Охотнику надлежит истребить.
