Шуад и сам это понимал, но довершить эту работу ему не хватало дарования. Он мог придумать короткие мысли, максимы, но чтобы сочинять притчи, требовалось что-то ещё. Ему не хватало воображения, фантазии, смелости, отваги. Фараон же, прочитав книгу, остался ею доволен. Нет, кое-где он требовал подправить, дописать, но в целом книга ему понравилась.

— Это то, чему все должны поверить! — наморщив лоб, вымолвил он. — Что есть истина? Хороший вопрос! Вот пусть и думают: что есть истина?

— Но ваша супруга прочитала книгу, и многое ей показалось ещё сырым, не готовым... — пробормотал жрец.

— Жена судит тебя слишком строго, — успокоил его властитель. — Она, конечно, большая умница, но книга нужна сейчас, а не завтра. Уйму времени займёт переписка, разучивание молитв, текстов. И потому у тебя ещё в запасе только месяц! Запомни!

Шуад кивнул.

— У меня к тебе есть одна просьба, — фараон задумался. — Я хотел бы сменить имя.

— Имя? — удивился жрец. — Но ведь его носил не один твой предшественник. Так именовалась целая династия. Аменхетеп Первый, Второй, Третий, ты, мой господин, — Четвёртый...

— Я знаю, Шуад, но Аменхетеп означает: «Амон доволен». Как я могу продолжать носить это имя, если мы меняем самого бога, если теперь Атон станет нашим верховным божеством? Что скажет мой народ, когда я буду призывать его поклоняться Атону? Он скажет так: правитель заставляет нас почитать Атона, а сам носит имя Амона. Разве я не прав?

— Да, вы правы, ваше величество, — помолчав, согласился Шуад.

— А коли ты согласен, я хочу с тобой посоветоваться. Я придумал себе новое имя, и мне нужен твой совет. Я хочу, чтобы впредь меня все именовали Эхнатон!

— «Полезный для Атона», — расшифровал Шуад.

— Да, полезный для Атона. Новая столица Ахет-Атон, а её правитель Эхнатон! Хорошее созвучие! — радостно воскликнул властитель. — Это тоже что-то значит!

— Да, хорошее.

— Ты одобряешь?

— Мне нравится.

— Прекрасно! Дворец почти готов, можно переезжать. А для этого надо предусмотреть всё, каждую мелочь! — фараон в волнении расхаживал по тронному залу, где происходил разговор. — Надо предусмотреть даже то, что ныне кажется невозможным. Но правитель обязан знать всё наперёд. Обязан знать!

— Вас что-то тревожит, ваше величество? — не выдержав, спросил Шуад.

— Да, — помолчав, отрывисто сказал фараон. — Я постоянно думаю, верно ли поступаю, разрушая всё, что создавали мои предки. Ту стройную систему богов, которая незыблемо поддерживала все предыдущие династии. Ведь я одним махом сметаю всё, чему не одно столетие поклонялся мой народ. Поймёт ли он меня, поддержит ли? А вдруг мы с тобой ошиблись? Вот что меня мучает уже вторую неделю. Я даже стал просыпаться по ночам, как мой отец, и ходить по дворцу, как привидение. Жена пугается. Может быть, я взвалил на себя задачу, которая мне не под силу? Скажи, Шуад? — в его голосе прозвучала растерянность, а в глазах вдруг промелькнул щенячий страх. — Меня сжигают эти сомнения изнутри, и я не знаю, что делать! Город мы обязательно построим, но вот перемена главного бога и постепенное введение единобожия так ли уж всем необходимы?

Жрец никогда ещё не видел правителя, раздираемого такими муками. Казалось, скажи ему сейчас о том, что и он, Шуад, так же в этом сомневается, фараон тут же бы всё разрушил. Но теперь жрецу уже хотелось увидеть, как его книга станет вещим словом и откровением для тысяч сограждан.

— Нет, ваше величество, нельзя отступать от того, что задумали! — с жаром проговорил Шуад. — Ведь Атон верит в нас, ждёт, что мы, выбрав его, не отступимся! Джехутимесу уже создал величественные статуи нашего бога, город почти построен, книга написана! Нет, мы уже не можем отступить! Да и как же иначе свалить Неферта?! Я узнал: ему приносят часть подношений! Его семья, братья, сёстры, племянники и племянницы из бедняков превратились в богачей, и теперь клан Верховного жреца самый состоятельный в Фивах. За счёт казны построены уже десятки их особняков, разрастаются хозяйства, у каждого не по одной отаре овец, коз, буйволов, они жиреют за счёт вас, ваше величество! И будут жиреть!

Лик фараона потемнел, посуровел.

— Хорошо! Не отступим!

Едва ушёл Шуад, как правитель тотчас вызвал к себе двух своих доверенных людей: начальника колесничьего войска, мужа кормилицы, тридцатишестилетнего Эйе и вновь назначенного им военачальника лучников и пешцев, главнокомандующего всеми войсками девятнадцатилетнего Хоремхеба. Эйе служил ещё отцу и, принеся присягу его сыну, показал себя как преданный и талантливый полководец. Хоремхеба самодержцу рекомендовал Илия. Юноша был сыном одного из умерших царедворцев. Илия же первый заметил его необыкновенные воинские дарования, рекомендовал его фараону, и тот, убедившись в их совершенстве, вскоре назначил его военачальником лучников, а потом и всех пешцев.

Оба полководца явились. Фараон, волнуясь, покинул тронное кресло и подошёл к ним. Те склонили головы. Большие глаза правителя наполнились дружеским огнём. Правитель сначала положил руку на плечо Эйе, потом сжал руку Хоремхеба.

— Я как-то говорил вам, что задумал перевернуть старый мир! — торжественно объявил самодержец. — Египет существует более трёх тысяч лет, и эта вековая пыль мешает мне свободно дышать. Хочется впустить в наши жилища побольше света и свежего воздуха! — он вдруг рассмеялся своей же фразе. — Да, я хочу построить новый город, утвердить нового бога, изменить наши отношения друг с другом, начать жить проще, свободнее. Я расскажу вам о своих переменах всё подробно, но мне будет нужна ваша поддержка, вы — моя опора, как и многие другие. Мы вместе?

— Мы всегда будем вместе, ваше величество! — осторожно ответил Эйе, мало что поняв из сообщения правителя.

— Мы поможем вам, ваше величество, перевернуть этот мир! — восторженно сказал Хоремхеб.

Неферт, получив приглашение от фараона, обрадовался: видимо, царица сумела-таки внушить мужу, что не след ссориться с Верховным жрецом, и мальчишка её послушался. Смешно даже подумать о том, что почтенный мухе, великий мудрец и настоятель главного храма сам ищет встречи с семнадцатилетним сосунком, пусть даже тот и зовётся правителем.

Ищейки главного жреца всё же вызнали, чем занимается Шуад втайне от всех. Когда тот, набив брюхо, захрапел прямо за столом посредине жаркого дня, оставив папирусы на столе, служки на цыпочках пробрались к нему в дом и в течение часа читали его мерзкую «Книгу истин Атона». Всю рукопись просмотреть им, конечно, не удалось, но зато многое прояснилось: Неферт узнал, что замышляет фараон, подученный этим самоуверенным негодяем, которого он сам когда-то создал. Верховный жрец разрушит эти коварные умыслы, не даст самонадеянному мальчишке уничтожить то, что строилось веками, в том числе и его предками. Придётся поставить правителя на место, дать понять, что стоит старейшине рассердиться, он восстановит против фараона всех жрецов во всех храмах, по городам и весям быстро разнесётся молва, что Амон недоволен новым царём, и тысячи граждан вместе с рабами тотчас поднимут бунт, с каковым не справится ни одно войско. А можно всё сделать и по-другому, по-семейному: тихо, без шума. Часто случается, что занемог властитель и в одночасье его не стало. Народ погорюет неделю-другую, а потом выберет нового. Таков неумолимый закон жизни. А законы диктуют боги. Секрет лишь в том, что одни знают язык небожителей, а для других он недоступен. Аменхетеп Четвёртый, видно, ещё слишком юн, чтобы его понимать.

Правитель принял Верховного жреца в тронном зале, сидя в кресле фараона на возвышении, в парадном облачении. Неферт поклонился. Обычно отец сходил с кресла, целовал ему руку и возвращался на своё место. Но сейчас самодержец не шелохнулся. Неферт это отметил и помрачнел. Но кресло для жреца всё же стояло, тут государь проявил деликатность.

— Присядьте, Неферт.

Главный настоятель сел в кресло. Его широкоскулое лицо с небольшими светлыми глазками напоминало застывшую глиняную маску. Резкие морщины прорезали тяжёлые щёки, узкие извилистые губы были плотно сомкнуты. Вид кулачного бойца, готового к бою. Аменхетеп даже на мгновение оробел, не зная, как начать разговор, который, судя по всему, его собеседнику придётся не по душе. Он отдал приказ Хоремхебу держать под наблюдением дом Верховного жреца и его ближайших родственников, дабы по первому знаку самодержца арестовать их в любой час. Шуад же обещал добыть свидетельства казнокрадства Неферта. Несколько лет назад ему удалось внедрить своего доверенного человека в ближайшее окружение Верховного жреца, и тот уже располагал неопровержимыми данными о присвоении им большей, чем положено, части храмовых сборов.