— Фиксирую энергетические выбросы за основным строем противника, похоже на то, что сделал транспорт-камикадзе, — доложил оператор дальних сканеров, потом удивлённо выругавшись добавил, — там три «сюзерена» и три корабля поменьше. Они передают опознавательные коды старого флота Консорциума!

Соколов впился глазами в тактическую проекцию, увеличивая участок зоны прибытия новых сил. Это действительно были три тяжёлых крейсера, идентичные кораблю Курназир. Их сопровождали три эсминца серии «неудержимый», также состоявшие когда-то на вооружении Консорциума. Буквально за одну минуту подавляющее преимущество эскадры СКБ рассеялось, как дым. И теперь, когда троица «сюзеренов» выстраивалась треугольником и заходила на атаку, оказавшиеся между ними и флагманом Курназир, корабли АНК выдали все до единой крейсерские ракеты по этому самому флагману и начали круто отворачивать в сторону. На экстренном форсаже «шевалье» и его сопровождение пытались уйти из классических клещей. «Сюзерены» и их эсминцы тоже выпустили полный залп. А крейсер Курназир, немного подпустив к себе вражескую ракетную волну, полыхнув в пространство таким же неизвестным энергетическим импульсом, просто исчез из поля зрения дальних сканеров. Больше пяти сотен ракет, грозивших одинокому «сюзерену» неизбежной гибелью, моментально потеряли цель и теперь растерянно метались в разные стороны. От этого зрелища Соколова отвлёк сигнал о концентрации на «Кантабрии» лучей наводящих сканеров.

— Нас снова захватили в прицел! — с нервными нотками в голосе сообщил тактик.

— «Малышки» на заградительный алгоритм! — скомандовал Марек Стера.

— Манёвр уклонения! Правый квадрант!! — заорал Николай, перекрывая и его голос и все предупреждающие сигналы на мостике. Он уже догадался, что стрелять по «Кантабрии» будут не ракетами.

От поддельного «ландскнехта» к рванувшему в сторону эсминцу протянулся тонкий, но невозможно яркий луч. Корабль встряхнуло, металлический грохот поглотил все остальные звуки внутри. Контрольные системы щита не заметили ничего, выстрел просто прошёл щит насквозь. Струя неизвестной энергии срезала один из четырёх кормовых вспомогательных двигателей и вспорола несколько десятков метров внешних броневых плит. Аварийные сигналы и сообщения компьютера о повреждении вспыхнули на мониторах. Из-за предельного режима работы маршевого двигателя системы контроля направления перестали справляться и эсминец начал рыскать, болтая кормой. Волновой двигатель стал захлёбываться из-за начавшихся срывов силового потока. Автоматика тут же выправила курс, принудительно прекратив манёвр.

Преследователь собирался стрелять снова, но в этот момент точно так же, как и грузовик, из небытия вынырнул «сюзерен» Курназир. На курсе перехвата, в двухстах тысячах километров слева от «ландскнехта» и на столько же опережая. Николай уже не удивлялся, он просто наблюдал, что произойдёт дальше. «Кантабрия» была совершенно беспомощна перед кораблём-оборотнем.

Крейсера захватили друг друга в прицел одновременно, но «сюзерен» выстрелил первым. Шквал потоковых струй хлынул из всех четырёх счетверённых установок. «Ландскнехт» нырнул вниз, относительно эклиптики системы, а флагман Курназир ещё и швырнул в него все свои ракеты. Необыкновенно маневренный, сверхкорабль избежал половины потоковых ударов, но щитов лишился и сумел выстрелить в ответ только один раз. Он прострелил «сюзерен» насквозь, и снова продолжил преследовать свою жертву. Ракеты гнались за ним, а он протягивал к ним лучи множества своих малых орудий и уничтожал их. Одна единственная потоковая боеголовка зацепила его с максимальной дистанции. Курназир же не сдавалась. Её крейсер снова довернул обратно на врага и повторным залпом потоковых орудий накрыл пытающийся увернуться «ландскнехт» с кормы. Получив солидный удар, тот, потеряв несколько оборонительных орудий и множество внешнего оборудования, наконец обратил всё своё внимание на кусачий «сюзерен». У «Кантабрии» теперь появился призрачный шанс.

— Арсенальная! — вызвал Николай, стараясь подавить дрожь в голосе, — «красотки» тяжёлые потоковые, широкий залп, алгоритм на сферический охват. Максимальная дальность детонации. Пуск по готовности.

Крейсера позади разошлись друг от друга, корабль-оборотень оценивал полученные повреждения, а «сюзерен» заряжал огневые конденсаторы потоковых батарей и ракетные шахты. Самое время попытаться уйти. Прямо так, не прячась за планету.

— Что с зарядом для прыжка, лейтенант-майор? — спросил Соколов старпома.

— Готово, но нужно отключить форсаж.

Николай и так это знал, но не стал заострять на этом.

— Значит прыгаем сейчас. Предпрыжковая проверка систем, сразу после залпа скорректировать курс относительно планеты и перевести двигатель в стандартный режим.

Ракеты покинули стартовые шахты, дрожь отдачи послужила сигналом. Эсминец прекратил форсаж и пилот начал манёвр, выводя корабль на курс, соответствующий направлению прыжка и обходящий планету, с её гравитационным колодцем. Позади снова схлестнулись раненый «сюзерен» и корабль-оборотень. И в этот раз крейсер Курназир получил сокрушительный удар. Его пусковые шахты с заряженными крейсерскими ракетами вспыхнули, отрывая носовую часть от остальной конструкции. Но он уцелел и рванувшись в сторону от места схватки, растворился в пустоте. А неугомонный и кажущийся теперь совершенно неуязвимым преследователь, ринулся в погоню. И сразу же начал стрелять, поначалу промахиваясь, из-за огромного расстояния. Очередной луч слегка задел «Кантабрию», но этого с лихвой хватило, чтобы лишить её заднего блока дальних сканеров и резервной антенны дельта связи. Отчаянные матюки послышались сразу с нескольких постов на мостике. Сдержались только пилот и старпом.

— Кормовые дальние сканеры уничтожены. Задняя полусфера вне обзора, — доложил пост наблюдения.

— Продолжать манёвр! — рявкнул Соколов.

Назад теперь можно было посмотреть только на дальность действия сферического сенсора, то есть всего на четыреста тысяч километров. И проследить результаты собственного ракетного пуска больше не представлялось возможным. А впереди, чуть левее и выше по курсу, уже даже визуально была видна планета. Кто-то тряхнул Соколова за плечо, он с трудом оторвался от мониторов и тактической проекции. Рядом оказалась Лючия. Лицо её страшно побледнело, она одной дрожащей рукой трясёт его за плечо, а другой указывает в проекцию.

— Планета. Только там они нас не достанут. Нужно спрятаться на планете!

На секунду Николаю показалось, что женщина просто сходит с ума от страха. А потом его внимание переключилось, корабль готовился к прыжку. Ещё несколько мгновений и «Кантабрия» покинет систему.

Энергия с прыжковых конденсаторов ввела двигатель в нужный режим, но переходный импульс не последовал. Луч выстрела пронзил эсминец, точно в центр ходовой установки. Взрыв накачанного энергией волнового двигателя превратил всю кормовую часть, ходовой реактор и сам двигатель в яркий протуберанец термоядерного пламени. Рабочее силовое поле двигателя не дало сжечь остальной корабль, но теперь он превратился в неуправляемый обломок. Уцелевшая половина «Кантабрии» продолжала нестись вперёд, по инерции, медленно вращаясь.

Освещение на мостике погасло. Но Николай этого не увидел. Его вышвырнуло из кресла-капсулы, он единственный на мостике не закрыл крышку и не пристегнулся, нарушив собственный же приказ. Их с Лючией хорошенько приложило об потолок. После чего мир сразу погас.

Ближайшая аварийная капсула находилась в центральном коридоре восьмой палубы. Гвоздикина пару минут провозилась с незнакомой моделью интерфейса, потом быстро заняла место внутри и закрыла крышку, пристёгиваясь. По всем инструкциям она теперь в максимально возможной, на боевом корабле, безопасности. Считалось, что такая капсула может выдержать практически всё, что угодно. Но Гвоздикина видела, что натворила потоковая боеголовка на «Окинаве». Компьютер доложил о полной готовности устройства спасения к любым испытаниям. Оставалось только закрыть глаза и попытаться довериться механизму, отгоняя дурные мысли и страхи.