Смит недоверчиво посмотрел на Николая. Потом ещё раз на показания приборов и тактическую проекцию. Сверил расстояния, скорости и курсовые векторы.

— Встречные курсы, говоришь? А может ты и прав, — ответил он наконец, — по одиночке они нас как тараканов передавят.

Смит ещё раз сверился с данными на мониторах и в основной проекции.

— Чёрт с тобой. Делай свой фокус. Маркес, Каройи, вы всё слышали. Картер, связь с «Аляской и «Саксонией».

Неопознанный рейдовый крейсер и оба сопровождающих его эсминца выпустили солидный залп крейсерских ракет в тот самый момент, когда удиравшие до этого корабли КСПС начали радикально менять курс. Оба стареньких «сарацина» пошли на разворот, используя все ресурсы своих двигателей, пущенных в режим экстренного форсажа. Сначала максимально крутую дугу начала рисовать «Аляска», затем в более пологую траекторию пошла «Окинава». Их курсы должны были практически пересечься в момент подлёта атакующих ракет. «Саксония» тоже повернула наперехват вражескому соединению, готовя пусковые установки. «Окинава» теперь тоже захватила свою цель — самый крупный корабль из враждебной троицы, а «Аляска» собиралась поддержать её залп оставшимися пусковыми. Противник отреагировал почти сразу же, все корабли тоже включили форсаж. Его эсминцы разделились, и один вырвался вперёд, готовя передовой противоракетный заслон. Второй же занял позицию между своим крейсером и ракетами «Бремара». «Саксония», оставаясь пока вне поля зрения нападающих, могла не маскировать свои намерения, приближаясь на полном ускорении.

Сорок «красоток» вошли в поле действия зенитных ракет «Окинавы» и «Аляски», когда между эсминцами было меньше трёхсот километров. Боеголовки только начали разделение, когда им на встречу прилетел двойной заградительный залп. «Аляска» прошла в сторону, продолжая своё круговое движение. «Окинава» наоборот, выравняла траекторию, направляясь точно в лоб вражескому соединению и встречая уцелевшие боеголовки своими противоракетными системами.

— Залп! Артиллерия, к бою! Цель — передовой эсминец! Вторичная цель — крейсер! — скомандовал Смит.

«Аляска» и «Окинава» одновременно швырнули в пространство всё, что было в их пусковых установках. Дрожь палубы под ногами, вызванная до этого предельным режимом двигателя, теперь заиграла новыми дробными нотами. А ещё через секунду «Окинава» потеряла щиты и получила удар. Весь корабль встряхнуло, отсек наполнился оглушительно громким металлическим громом. Соколов оказался на палубном настиле, между постами старшего пилота и навигации, лицом вниз. Выступающее вперёд забрало шлема уберегло его от удара лицом о металл пола. Взвыли сразу несколько аварийных сирен, замигали красные символы в основной проекции. Николай тут же вскочил и кинулся обратно к посту тактика.

— Статус?! — крикнул капитан, не полагаясь видимо на корабельную связь.

— Попадание в нижние палубы, отсеки экипажа. Похоже, сквозная пробоина, — ответил старпом, — разгерметизация второго и третьего блоков.

— Критические повреждения?

— Никак нет, сэр!

— Перезарядка зениток?

— Семнадцать секунд.

Смит ответил витиеватым матерным напевом. До противника уже меньше пятисот тысяч километров. Ракетный залп накрыл передовой эсминец, несколько ракет прорвались через оборону и снесли его щиты. Со стороны «Саксонии» и «Бремара» к ним тоже пришли атакующие ракетные волны. Зенитные и противоракетные системы врага работали теперь на пределе. Второй эсминец тоже пропустил ракету, вторую. Неизвестные корабли выпустили содержимое оставшихся пусковых в атакующий их «сарацин». Там уже поняли, что «Окинава» не собирается отворачивать и наводит свои потоковые пушки. Вопрос теперь стоял так — успеют ли перезарядиться зенитные установки на корабле КСПС до подлёта ракет. Но чудес не бывает. Николай ясно видел, что «Окинава» опаздывает на целых четыре секунды.

На лице Смита выступили капли пота, Маркес и Картер зажмурились, в ожидании ракетного удара. Соколов тоже приготовился к мощному удару. Но отсутствие настоящего боевого опыта подводило и противника. Капитан вражеского эсминца запаниковал. Корабль, оставшийся без щитов, рванул вправо по курсу, пытаясь уйти с линии огня «Окинавы». А вот пилот КСПС не сплоховал, сразу круто довернул курс на упреждение противника. Теперь траектории полёта «сарацина» и время до подлёта к нему ракет поменялись. Перезарядка должна была совпасть секунда в секунду.

— Не упускать этот эсминец! — осипшим голосом скомандовал Смит, — форсаж не прекращать!

На неопознанном эсминце поняли свою ошибку и вернув курс в лоб на противника, тоже готовили артиллерию. Крейсер и оставшийся прикрывать его тылы корабль довернули к нему на помощь. Дистанция двести восемьдесят тысяч километров, артиллерист «Окинавы» ссутулился в ожидании достижения рубежа стрельбы.

— Как потоковые отстреляются, довернуть курс навстречу «Саксонии» — просипел Смит, — эльтеры в автоматический режим.

Повторный ракетный залп, с вражеских кораблей, прибыл, зенитки и противоракетные комплексы встретили его. Двести тысяч километров, сто девяносто. На встречных курсах уже можно было стрелять. Потоковые пушки «Окинавы» полыхнули в сторону противника. Через секунду вражеский корабль вспыхнул, исчезая в потоках плазмы. Палуба снова ушла из-под ног, Николай полетел куда-то вправо, зацепившись боком за кресло-капсулу капитана. Попадание пришлось где-то в кормовую часть, «Окинаву» сильно мотнуло, все незакреплённые предметы тоже полетели со своих мест. С новой силой завыли тревожные сирены. В этот раз сразу вскочить на ноги Соколову не удалось. Второе попадание, по касательной в верхнюю часть корпуса, толкнуло шестисотметровую конструкцию вниз, подбрасывая всё и вся в воздух. Многие мониторы на мостике погасли. На пару секунд ходовое усилие основного, маршевого двигателя эсминца, исчезло. Вспомогательные двигатели на автомате компенсировали удары и последовавшее изменение положения корабля относительно вектора движения. Благодаря тому, что ускорение исчезло, а скорость, из-за компенсирующих импульсов аварийных двигателей, резко упала, несколько вражеских боеголовок сработали впустую. Потоковые вспышки прорезали пустое пространство, а «Окинава», через мгновение, снова восстановила ходовое ускорение.

Оставшиеся крейсер и эсминец, мгновенно пронеслись по правому борту, тяжёлые эльтеры «Окинавы» успели отстучать в их сторону меньше дюжины выстрелов. Семь промахнувшихся «красоток» и больше десятка средних ракет, неудачно выпущенных врагом в последний момент, не сумевших найти свою цель на встречном курсе, развернулись и гнались теперь за раненым «сарацином». Лишённый щитов, с перезаряжающимися зенитками и разряженными потоковыми пушками, корабль мог рассчитывать теперь только на помощь идущей навстречу «Саксонии».

Волна ракет с «Бремара» настигла вражеские корабли, за несколько мгновений почти полностью лишив их щитов. «Окинава» же удирала от вражеских ракет, трясясь в лихорадке перегрузок двигательных систем. Из шрама прорезанного по касательной в верхних броневых плитах вырывались языки пламени — шла утечка сжатого воздуха из резервных баллонов и раздувала пожар в одном из отсеков.

Они успели, несмотря ни на что. Едва сблизившись с союзным кораблём на дистанцию эффективной стрельбы потоковых орудий, «Окинава» максимально резко отвернула с курса, а «Саксония» потоковыми пушками уничтожила половину идущих за ней ракет. Противоракетные системы эсминца почти справились. «Окинава получила одно единственное, касательное попадание. Противник не пытался больше атаковать, оба неопознанных корабля, не сбавляя скорости, уходили своим курсом, плавно поворачивая за орбиту планеты. Они, судя по всему, собирались идти на встречу со вторым соединением. Поле боя осталось за тремя эсминцами КСПС. Они одолели противника намного превосходящего их технически и по вооружению. Даже уничтожили один корабль. Вот только ни Смит, ни Соколов, ни кто либо другой на мостике «Окинавы» не чувствовали себя победителями. Капитан откинулся в кресле и обратился к старпому: