После стыковки со станцией, капитан Смит приказал всем, кроме вахтенных, сойти с корабля и ждать неких особых распоряжений. По судовому расписанию тактику Соколову также надлежало двигать на станцию. Видя, что флагман командора тоже заходит в док, Николай решил, что ему просто необходимо попытаться встретить его на причальной палубе и поговорить с ним. Необходимо наконец разобраться в происходящем и понять, что думать и что делать. Даже из того малого, что узнал и увидел Николай за эти дни, в секторе «Арахна» происходит самый настоящий мятеж. Мало того, что Соколову пришлось принять непосредственное участие во всём этом, пусть и невольно. С точки зрения властей это повторение, рецидив. И второго трибунала Николаю не пережить. А значит, раз он нужен Штайнеру, и раз уж тот использует его, стоит рискнуть и потребовать объяснений. Если пропадать, то хотя бы зная, за что.
Стыковочные шлюзы со всех четырёх доков, своими коридорами сходились в один центральный коридор, отделённый от ангарной зоны шлюзовыми переборками. И недалеко от центральной лифтовой шахты, образовывался перекрёсток, через который проходили все сходившие с кораблей. Остановившись на этом перекрёстке, Соколов решил дождаться, когда из третьего стыковочного модуля выйдет, наконец, сам командующий. Через несколько долгих минут, Штайнер появился, в сопровождении капитана «Кантабрии», Мортимера Ван Клифа. А со стороны причала номер два им навстречу вышел капитан Смит. Все трое направились к выходу из причальной зоны, о чём-то разговаривая. Соколов отбросил остатки своей природной тактичности, сейчас или никогда. Он решительно направился наперерез.
— Господин командор! Разрешите обратиться, сэр, — чётко и по уставу начал Николай, глядя в глаза Штайнеру.
Тот кивнул:
— Обращайся.
— Это личное, сэр. Прошу прощения.
Командор неопределённо хмыкнул и повернулся к сопровождавшим его офицерам.
— Продолжайте подготовку, господа.
Смит и Ван Клиф переглянулись, кивнули командору и пошли дальше. Дождавшись, когда те исчезли за дверьми, Николай заговорил:
— Командор, при всём уважении, я должен спросить вас напрямую. Что происходит, сэр? Что на самом деле? Если меня, вместе с вами, поставят к стенке, я хочу хотя бы знать, за что?
— Почему сразу к стенке? — не моргнув глазом ответил Штайнер, — ты можешь просто отойти в сторону. Написать подробный рапорт о событиях, отправить его в штаб КСПС и управление СКБ по скоплению.
Николай сделал глубокий вдох. Спокойствие. Штайнер старый вояка и не просто так провоцирует его. Но Соколов упрям.
— Я уже знаком с методами военного правосудия, сэр. И я не смогу отойти в сторону, вы же сами знаете. Я пытался понять, в чём ваша тут выгода, но не нашёл никаких разумных вариантов. Это настоящее самоубийство.
— И ты хотел бы узнать от меня, за каким чёртом я подставляю всех своих людей под неизбежный расстрел?
— Так точно, сэр. И меня тоже. Посвятите в суть дела, может быть, у меня возникнет желание приобщиться.
Штайнер смерил Соколова взглядом.
— Обдумай хорошенько, стоит ли самому лезть в пасть зверю. Если пойдёшь со мной, действительно станешь государственным преступником. Хотя, всё равно, сегодня будет многое объявлено.
Николай ответил сразу, ведь подумал он обо всём заранее.
— Я всё уже обдумал и решил, командор. Но спасибо за честность, сэр.
Отведя глаза, Штайнер как-то горько усмехнулся и снова взглянул на Николая.
— Не благодари за это. Может быть, ты ещё будешь меня проклинать. Пойдём.
Николай последовал за командором через несколько помещений и пост охраны. Охранялся отсек, похожий на склад. В нём стояли четыре передвижных постамента для ремонта снятых с малых кораблей агрегатов. На них находились какие-то устройства, прикрытые тканевыми чехлами. Штайнер подошёл к первому и сбросил покрывало на пол. На постаменте покоилось устройство, знакомое ещё со школы. Главное устройство любого космического корабля.
— Начну издалека. Ты ведь знаешь, что это за механизм?
Николай на секунду покосился на командора.
— Любой человек, знакомый с космической техникой, знает, — ответил он, стараясь сохранить нейтральный тон и процитировал учебник по космической механике, — это осевое ядро. Устройство создающее искусственное осевое поле, силовой пузырь, в котором устанавливаются направление силы тяготения, требующиеся человеку планетарные константы и компенсируются ускорения корабля, вплоть до предельных. Также это поле защищает корабль от всех известных космических излучений. Обитаемый космический корабль без осевого ядра невозможен. Как и станция.
Штайнер кивнул, слегка улыбаясь.
— И ты, конечно, в курсе, что производят их исключительно на некоем сверхсекретном заводе в родной для человечества солнечной системе.
Всё ещё не понимая, что хочет сказать командор, Соколов кивнул.
— И каждое осевое ядро имеет номер, это тоже всем известно. А теперь посмотри ка сюда, лейтенант, — с этими словами Штайнер подошёл к следующему постаменту и так же сбросил с него тканевое покрывало.
На постаменте стоял точно такой же предмет, точно такое же осевое ядро. Только вместо привычной маркировки, на устройстве красовались неведомые, угловатые, рубленные, клиновидные символы, ни единой надписи прочесть было невозможно, ни единой знакомой цифры или буквы на нём не было.
— Это странно, — только и смог сказать Николай.
— Да уж, — насмешливым тоном поддел его Штайнер, — это ядро выковырнули из того неизвестного корабля, на Нуллусе, который сбили у тебя на глазах
Соколов смотрел на выбитые на сверхпрочном сплаве символы и пытался понять, что это может значить. Стереть маркировку на материале такой твёрдости и заменить её непонятными закорючками не оставив следов, было невозможно.
— Сэр, — едва сдерживаясь начал Соколов, — какое это имеет отношение…
Штайнер вскинул руки и Николай, увидев его взгляд, замолчал.
— Наберись терпения уже, молодой человек. Я не могу сказать всё в двух словах, это не просто. Ты должен осмыслить все детали картины, последовательно, иначе не поймёшь, не осознаешь и не примешь. Иди вот сюда посмотри, — продолжил Штайнер, подойдя к третьему постаменту. Под покрывалом там скрывалось ещё одно ядро. Вот только символы на нём кардинально отличались от предыдущих. Округлые и витиеватые письмена, с точками почти над каждым, где одна, где две или три. И они так же не походили ни на какую письменность, знакомую Соколову.
— Так, — выдохнул Николай, — а это откуда?
— Из десантного транспорта Консорциума. Который упал на одну из лун в Арахне Один. Заметил, насколько разная письменность использована? А устройства эти совершенно идентичны. Но, это ещё не всё. Взгляни на последнюю вещицу. Она побольше, но и кораблик был покрупнее.
Командор стянул ткань с последнего постамента. Ядро на нём стояло почти втрое больше предыдущих. И снова рубленные, угловатые письмена, как на втором. Соколов провёл рукой по волосам и посмотрел в глаза собеседнику.
— Да, трудно не заметить, что ты не понял, не поверил и не осознал. У тебя на лице написано, — проговорил командор, — только это не меняет реального положения вещей. Консорциум не делал осевые ядра, которые использовал, они откуда-то взяли их. А сделал эти механизмы кто-то другой. И если ты поинтересуешься поподробнее, то обнаружишь, что на самом деле никто и не знает, как работает осевое ядро. А между тем, без этих устройств космические корабли нет смысла строить. Межзвёздные перелёты вообще невозможны без них, в принципе. И ещё, ты знаешь, что существует такая организация, КСС? Космическая Служба Спасения, в составе министерства внутренних дел?
Николай кивнул.
— Конечно знаю. Они то какое имеют отношение ко всему этому?
— А ты знаешь, что в их инструкциях первичной задачей является не спасение экипажа или пассажиров, а извлечение из погибшего корабля его осевого ядра? Именно благодаря их деятельности, во всём АНК крайне трудно найти неучтённое, бесхозное осевое ядро.
