Глава 3. Счастливый поворот

Из дневника доктора Уотсона

Мы прибыли в Пондишери-Лодж уже совсем поздно. Дом окружала высокая стена. Как объяснил нам Тадеуш, еще со времен отца усадьба очень тщательно охранялась. После его смерти Бартоломью только ужесточил меры безопасности, ни на минуту не забывая об угрозе со стороны загадочного калеки. Мы подошли к запертой калитке, и Тадеуш позвонил. Через минуту из тьмы выступил какой-то угрюмый тип, по всей видимости, привратник и поинтересовался, что нам всем нужно в столь поздний час. Тадеуш объяснил, что у него вчера был разговорс братом, и они договорились о сегодняшнем визите гостей. Но угрюмый тип уперся и ответил, что может пропустить лишь его, а вот остальных – никак нет. Тадеуш занервничал. Он стал увещевать этого Мак-Мурдо, уговаривая не позорить его перед друзьями. Мы с Холмсом переглянулись, подумав, конечно же, об одном и том же. Это был шанс. Мы, правда, еще не встретились с хозяином и не увидели, где он держит клад, но ведь позже такой возможности все отменить может и не представиться. Вдруг Бартоломью поддастся уговорам брата или же проникнется расположением к мисс Морстен и с удовольствием вручит ей ее кучу денег? Чтобы не доводить до неприятной ситуации, когда придется отговаривать его при всех от столь разумного поступка, необходимо было зацепиться за подвернувшийся случай. Холмс выступил вперед.

– Как ни обидно получить отворот поворот посреди ночи, но вынужден признать, что вы, мистер Мак-Мурдо, совершенно правы, что не впускаете нас.Уважаю слуг, которые ответственно относятся к своим обязанностям.

– Поверьте, сэр, я бы с великим удовольствием…, – суровый бас за решеткой заметно смягчился.

– У вас нет такого права, – торопливо перебил его Холмс, почуяв опасность обратного эффекта. – Слишком рисковано доверять незнакомым людям, напрашивающимся в гости в столь поздний час. В конце концов, до завтра ваш хозяин, мистер Шолто, никуда от нас не сбежит.

– Может, я погорячился, – засомневался Мак-Мурдо. – Тем более, что ваш голос мне почему-то знаком. В конце концов, если мистер Бартоломью действительно ждет вас, я могу…

– Ни в коем случае. Большое вам спасибо, мистер Мак-Мурдо, за то, что так любезно поговорили с нами.

Под любезностью Мак-Мурдо Холмс, видимо, подразумевал то, что этот грубиян, разговаривающий с бедным мистером Тадеушем откровенно пренебрежительно, не стал спускать на нас собаку, как обещал в случае нашей настойчивости, а ограничился угрюмым заявлением, что ничего знать не желает о каких-то гостях, похожих по его мнению больше на жуликов чем на порядочных людей.

До этого момента я и не думал, что на свете существует что-то, неподвластное тьме. Однако лица Мисс Морстен и Тадеуша после слов Холмса засияли таким изумлением, что их свечение не сумел поглотить даже кромешный мрак. Но тут Мак-Мурдо неожиданно воскликнул:

– Вспомнил! Это ж бедолага Холмс, которого я нокаутировал в первом раунде три года назад! Я слышал, вы тогда долго лечились.

– Так все-таки в первом раунде или три года назад? – с досадой отозвался Холмс, понимая, что теперь вернуть ситуацию в нужное русло будет крайне непросто. – Вы уж определитесь.

– Да нет же! – смутился сторож. – Я совсем другое хотел сказать. Как ваше здоровье? Я ведь говорил вам, что бокс не для вас, помните? Вы слишком высоко держите подбородок, от того так запросто в него и получаете. Я вовсе не хотел вас обидеть и сейчас же впущу вместе с вашими друзьями. Если б не темнота, я бы наверняка узнал вашу выбитую челюсть. Пожалуйста, проходите!

С этими словами он открыл калитку. Затея Холмса отменить визит, почти уже сработавшая, провалилась. Шансов изменить ход дела в нашу сторону не осталось. Придется пересечь сад, войти в дом и подняться в кабинет Бартоломью. И все это лишь для того, чтобы тут же покончить с нашими надеждами. Что такого могло еще произойти на этом коротком отрезке пути, чтобы вмешаться в столь предсказуемый расклад? Возглавляемые Тадеушем мы направились через сад к дому, но Шолто вдруг насторожился, почуяв неладное.

– Ничего не понимаю. Вот то окно наверху, видите? Это его кабинет. Там должен гореть свет, но, кажется…

Мы зашли в дом и натолкнулись на экономку. Пожилая женщина пребывала в сильной тревоге. Она сообщила, что с тех пор, как вчерашним вечером Тадеуш покинул брата, весь следующий день Бартоломью не показывался на глаза, запершись у себя в кабинете. Наконец, она решилась заглянуть в замочную скважину. Хоть в замке и находился ключ, кое-что ей все же удалось разглядеть. И это «кое-что» не прибавило ей оптимизма. Миссис Берстон была откровенно напугана, и, когда мы по очереди заглянули в кабинет Шолто ее способом, то тоже испытали ощущения, весьма далекие от приятных. Из темноты неосвещенной комнаты как белая луна на нас смотрело лицо покойника, застывшее в какой-то жуткой непередаваемой эмоции. Оно и видимо-то было, благодаря падавшему на него через окно лунному свету.

Ничего не оставалось кроме как взломать дверь. Посреди комнаты в кресле сидела абсолютная копия Тадеуша, безучастная не только к шуму, с которым мы ворвались в комнату, но и вообще ко всему, что принадлежало этому миру. Бартоломью Шолто уже успел окоченеть. Почти над головой его чуть сзади в потолке зияла внушительная дыра – та самая, проделав которую, он обнаружил чердак, в чьем небольшом пространстве и дожидался своих хозяев ларец с сокровищами. Тадеуша колотила дрожь, и он боялся подойти к брату. Мы с Холмсом приблизились и поверхностно оглядели тело. На нем не было никаких ран. Отчего же он умер? Мысль о том, что этот несчастный скупец не выдержал огорчения от предстоящего раздела имущества, вызвала во мне угрызения совести. Неужели мы явились невольными убийцами? Без нас Тадеуш не принудил бы брата к такому самоубийственному в его представлении выбору. Или это и в самом деле самоубийство?

Пересиливший свой страх Тадеуш, наконец, тоже подошел, и мы услышали его голос:

– Посмотрите, мистер Холмс! За ухом. Что это?

Действительно, за правым ухом мертвеца из виска торчал тонкий длиной с иголку предмет. Я бы и принял его за иголку, но, осветив и рассмотрев предмет под лупой, Холмс заключил:

– Это, мистер Тадеуш, какая-то щепка или шип растения вроде кактуса. Странно. Вчера вечером, когда вы виделись с ним, у него ее не было?

– Я не приглядывался к его ушам, но думаю, нет. Бартоломью не таков, – прошептал Тадеуш. – Может, это и есть причина смерти? Вдруг оно ядовитое?

– Вы полагаете? – откликнулся Холмс уже другим тоном. Тем самым, который свидетельствовал о возникновении в его голове очередной проницательной догадки. – Любопытно. А знаете, ваше случайное замечание натолкнуло меня на оригинальную мысль. Мой дедуктивный метод исключает возможность случайной смерти при отсутствии орудия убийства, это однозначно. Если бы ваш брат ненароком наткнулся на эту колючку в пределах комнаты, то мы бы обнаружили здесь и горшок с тем самым кактусом…

Слова Холмса прервал дикий крик Тадеуша. Оказывается, ларец с сокровищами, который они с братом спустили с чердака и установили на столе, теперь исчез.

– Ну вот, – заключил Холмс. – Кактус отменяется однозначно. Убить он еще мог, но ему не под силу без посторонней помощи вынести тяжелый ларец.

– Верно, – согласился я. – Как минимум, у него должны были быть сообщники, которые забрали его с собой.

– Кого? – ошеломленно переспросил Тадеуш и тут же запричитал, заламывая руки. – Послушайте, во всем же обвинят меня! Я был последним, кто видел его живым!

– Но ведь он заперся изнутри и оставил ключ в замке. Как бы вы смогли проделать такое, мистер Шолто, будь вы убийца? И вообще, хотел бы я знать, каким образом злоумышленник сюда проник, если и дверь, и окна надежно заперты. Вы кого-нибудь подозреваете?

– Думаю, это тот одноногий, которого боялся мой отец. Джонатан Смолл. Бартоломью говорил мне как-то, что тот не оставил своих попыток, и слуги пару раз видели его. Он все-таки добрался до моего брата!