Тело Леннеи явно не было готово к такому подвигу, да и Дион не понял бы. Однако недолгая прогулка от родды до замка помогла Лене немного взбодриться. Ночной ветерок омыл ей лицо, садовый воздух наполнил легкие свежестью. Усталость никуда не делась, но к своим апартаментам Лена подошла вполне твердым шагом.

Вот только… Сейчас надо было изобразить по-настоящему убийственный взгляд, а сил не осталось.

Она протянула руку.

Дион нахально погладил тыльную сторону ее ладони. Потом вовсе стыд потерял: взял и прижался губами к запястью — примерно в том месте, где обычно застегивал браслет.

Следовало вырваться, возмутиться. Пусть не думает, будто она не понимает, какую игру он ведет. Вместо этого Лена вяло думала о том, что руки у него холодные, а губы горячие.

— Доброй ночи, Леннея, — Дион улыбнулся, и сердце у нее в груди сделало кувырок. Неужели все? Он точно ничего не забыл? — Постарайся хорошенько выспаться. Завтра непростой день.

Кровь в висках стучала, как двигатель на высоких оборотах.

Высплюсь, обязательно высплюсь, думала Лена, с улыбкой входя в гостиную, озаренную слабым светом ночника. Да без проклятого энтоля я буду спать, как младенец!

Она ошиблась.

Сон был предельно реальным — будто на самом деле. Красный интимный свет, запах тяжелых благовоний. Широкая кровать, на смятых черных простынях — трое. Зрелый мужчина с рыхлым бледным телом, молоденький парень, худой, как жердь, и белокурая девушка, совсем юная.

Лена смотрела на них откуда-то сбоку, через узкую высокую щель.

С губ сорвался тонкий испуганный вскрик:

— Что вы делаете?!

Старший мужчина повернул голову на голос, дернул девушку за косу:

— Убери!

Лицо красное, потное, волосы на лбу слиплись.

Но Лена смотрела не на волосы — на другое. В животе лавой закипал ужас. Черная постель с белыми телами начала отдаляться, взгляд занавесила дымчатая вуаль.

В лицо Лене метнулся рой огоньков, невидимая рука мягко толкнула в грудь, и дверь захлопнулась, скрыв неприглядную сцену.

Лена никогда не видела этих людей, но знала наверняка, что перед ней — Аспер Дювор, его сын Тобиас. И… Тоя? Лена глядела на них глазами Леннеи.

И похоже, это был не просто сон, не мрачная выдумка подсознания, навеянная событиями дня. Это были воспоминания.

Лена снова допустила промашку, когда удивилась вслух, отчего они едут на прием не на родде, как вчера, а в карете, запряженной четверкой крепких откормленных лошадок соловой масти. Дион объяснил, что так надлежит по протоколу: к величеству — только конным транспортом. И тоже удивился — естественно, Лениной неосведомленности. Но на этот раз неудобных вопросов задавать не стал. Смотрел благосклонно. И не смотрел даже, а любовался — и очевидно не желал омрачать дивную картину раздумьями о мелких чудачествах "невесты".

Полюбоваться и правда было на что. Лена выбрала бордовое платье. То есть бордовое сверху и снизу, а в талии охряно-золотистое, с тонко размытым переходом от одного цвета к другому. Причем двухслойное. Основной слой — тяжелый шелк, поверх него — мелкое изящное кружево. Длинная юбка лежала красивыми складками, вырез лодочкой подчеркивал хрупкость плеч и нежность шеи. Довершали образ кулон с крупным камнем, бисерная сумочка, маленький веер и прическа в завитках и бусинах, над которой Лисси колдовала два часа. К концу экзекуции Лена начала понимать книжных барынь, имевших обычай таскать нерасторопных девок за косы.

Но раздражение улеглось, стоило выйти за порог. Под утро прошел дождь, на дворе похолодало. Воздух пах влагой, землей и садовой жизнью, Дион был мил и обходителен, а у кареты оказались распашные дверцы, через которые без особых ухищрений удалось пронести пышные юбки. В последний момент прибежала Лисси с собольей пелериной и убедила госпожу прикрыть плечи.

На конной тяге до столицы добирались вдвое дольше, чем на родде. Однако скучать не пришлось. Едва тронулись, Дион снял со своего мизинца черный перстень и надел Лене на палец, загадочно обронив, что двум птицам на одной ветке не место.

— Цапля, — пробормотала она, рассматривая тусклый серебряный рисунок. — Но почему?

— Это твое наследие. Мне довольно коршуна, — Дион коротко показал руку.

Лена успела заметить такой же перстень, только крупнее, и летящий терракотовый росчерк на черном камне.

— Но это значит, что ты…

Она не договорила, не решилась — слишком это было неожиданно. И Дион поспешил воспользоваться паузой, словно не хотел слышать, что Лена имела в виду:

— Князь Иэнны пожелал видеть меня своим представителем при дворе короля Лаэрта. Коршун — его знак.

— Но коршун был на гербе династии Айолов. В левом верхнем углу, если не ошибаюсь. Так князья Иэнны — наследники императорского трона?

Дион на миг опустил глаза и усмехнулся.

— Даже если так, какое это имеет значение сейчас?

Тяжелый, холодный перстень был слишком велик для тонкого пальчика Леннеи. Лена сделала себе мысленную пометку: следить, чтобы ценное украшение не потерялось.

Дорога предстояла долгая, и Лена придумала спросить, что изменилось в жизни приглашенных на прием вельмож, пока она прохлаждалась на подземном курорте. Полушутливые ответы не содержали ценной информации, но давали представление о людях, с которыми придется столкнутся. К примеру, замечание "Рэйд Блайн стал еще шире" наводило на мысль, что господина с этим именем следует высматривать среди толстяков. А пассаж "Рэйда Конбри похоронила мужа и просто расцвела" намекал, что дама, скорее всего, немолода, но еще способна кружить головы мужчинам. Хоть что-то. Лучше, чем отправляться на эти своеобразные смотрины совсем вслепую.

Лена слушала Диона и тихонько ежилась. Смотрины от слова "смотреть". На нее будут смотреть, ее будут изучать, оценивать, судить — за тем и позвали.

Догадка подтвердилась, едва они вошли в просторный белый зал. За высокими арочными окнами с фигурным переплетом догорал день, но внутри было празднично от колдовского света. Стены мерцали затейливой вязью морозных узоров, словно в разгар лета в центре Мельи воздвигся дворец из снега и льда; по инистому орнаменту бежали серебряные спирали. Тонкие колонны подпирали сводчатые потолки, затянутые витой искристой сетью. Все кругом было прекрасно и холодно. Фуршетные столы, фарфор, хрусталь, свечи, горящие тонким голубым огнем, мягкие диваны, избранное общество. Мужчины в костюмах сдержанных расцветок, дамы в пышных платьях.

При появлении Диона и Лены гости остались на местах — сидели, стояли, угощались винами и закусками, беседовали, но было явственное ощущение, что все они, как один, повернулись и разглядывают Лену. Скептически, надменно, едва ли не с презрением. На миг ей до паники захотелось выскочить в коридор, прыгнуть в карету, умчаться назад в Скир. Но поскольку сделать этого было нельзя…. Лена расправила плечи, улыбнулась и окинула зал неторопливым взглядом.

Не успел Дион подвести ее к ближайшему столу, как рядом материализовалась дама в голубовато-стальном туалете — пепельные волосы уложены короной, на лебединой шее колье из синих и белых камней. Никак сапфиры и бриллианты?

— Милый друг, какая дивная иллюзия, — бесцеремонно заявила она, вкладывая узкую белую ладонь Диону в руку. — Где вы ее раздобыли?

Он с усмешкой сжал тонкие пальцы, унизанные перстнями, склонил голову — очень условная имитация поцелуя. Милый друг?

— Не все ли равно? — улыбнулся беспечно. — Вам не нужны иллюзии, Иллирия, вы и так с каждым днем только хорошеете.

Дама рассмеялась низким воркующим смехом — будто горлица. И повернулась к Лене.

— Леннея, душенька, вас просто не узнать! Вы стали настоящей красавицей! — она взяла Лену за руки и отстранилась, рассматривая ее. — Чудесное платье! Не пойму, у кого сшито…

— Так-так, Герд! — хриплый баритон из-за спины избавил Лену от необходимости отвечать. — Вижу, вы решили похвастаться своей, кхм, подопечной…