— Кольер в день гибели отдал мне активатор от Либрума, — признался я. — У него были подозрения, что кто-то брал ключ из его стола. К сожалению, насчет собственного ключа у меня имеются такие же опасения.

Вернувшийся Саша, расслышавший разговор о Либруме, вопросительно переводил взгляд с меня на Реваля.

- Кольер считал, что Либрум надо уничтожить, — бросил я небрежно и потянулся за бокалом вина, следя за реакцией нашего юного Змея. Он молчал, словно борясь с собой, но потом неожиданно признался, быстро и сбивчиво выталкивая наружу слова.

— Я слышал его мнение. Мне было бы очень жаль это делать. Но я понимаю, что наверно, это лучшее решение. У нас на Старой Земле есть легенда о ящике Пандоры…который лучше не открывать. Нам и с Нагром-то непросто, — усмехнулся он печально. — Там столько всего… неожиданного. Лучше уж мы… начнем все с начала, — выдавил он, и я понял, насколько непросто далось ему это решение.

— Для начала его надо найти, — вздохнул я.

— Ничего сложного, — заявил Реваль. — Мы неоднократно обсуждали с Эрлен и Кольером, где Нагр и Либрум, но еще тогда я решил, что в случае острой необходимости мы найдем его с помощью Зеркала, усилиями трех Вечных. Я, Эрлен, Ваэль.

— Ты, Ширин, Алекс, — предложил я. — Заодно покажешь Алексу, как это делается.

— Лучше Эрлен. Она что-то сильно загрустила после сидения в шкуре, никак не может до конца прийти в себя, — признался Реваль. — А смерть Кольера и вовсе ее пришибла. Она ведь не дразнила его… она действительна была к нему неравнодушна.

— А я зайду в гости к Даллаху, — пообещал я. — За его ключом.

***

Я сделал это на следующий день, но Даллах, отдавая мне ключ в чехле, который имел форму кинжала в ножнах, не на шутку встревожил меня, заявив, что его ключ тоже кто-то брал.

— Он висел у меня в одной из спален, на стене, вместе с другим оружием, — признался он. — Я давно не обращал на него внимания. Он там уже лет сто висит, если не больше. А совсем недавно я обнаружил, что предметы поменяны местами, и кинжала нет. Я испугался, стал опрашивать всех, кто имеет доступ в мои личные покои, и буквально на следующий день нашел его висящим в другой части коллекции. Мне пришло в голову, что я мог перевесить его сам и забыть об этом… Но раз ты говоришь, что ваши с Кольером части кто-то брал, то скорее всего, с моей памятью все в порядке.

Забрав у него ключ, я вернулся к себе. Карикатурный Змей при нажатии на завитушку пупка на брюхе распался на две половинки, выстланные изнутри золотистым бархатом, на котором и лежала тонкая и сложная пластина с бороздками и выпуклостями. Подумать только, он был у меня на виду столько лет!

Я запрятал все три части в самый надежный из сейфов, имевшихся в Северной башне и позвонил Ревалю, попросив его поторопиться с поисками Либрума. Я серьезно опасался, что мы опоздали.

— Смотри, — Ширин протянула Юльке хорошо знакомый медальон с изображением Филина внутри. — Вот и он.

Вернувшись в Саманданг, Юлька обнаружила записку с приглашением из Нуэйна. Спросив хозяйку Некроса через Маар, удобен ли ей вечерний визит, она опять надела крылья и перенеслась в очередной необычный мир. На Элезии и в Ирнане начиналась зима, а здесь все еще стояла теплая и свежая, мягкая осень. И никакого ветра над гигантской крепостью — лишь легкие порывы, пахнувшие чем то непривычно горьким с выразительными сладкими нотами.

Она взяла образ Филина в руки. Да, тот самый.

— Эрлен, кстати, передавала, что с хозяином медальона что-то не так, — усмехнулась Ширин. — Он показался ей подозрительным, но объяснить, что именно ее обеспокоило, она не смогла.

Юлька пожала плечами. Обаятельный рыжий Джилейр не оставил о себе никаких особенных впечатлений, кроме слабой симпатии и легкой иронии. Уверенный в себе столичный франт, в меру хитрый, в меру расчетливый. Ничего особенного.

- Она, как ты понимаешь, познакомилась с ним, не выдавая своей сущности, и соблазнила, обыскав его дома, пока он спал, и стащив медальон. Она, как и все мы, достаточно вынослива в интимных вопросах, ее сложно утомить, но это всего лишь оборотная сторона общей более высокой, чем у простых смертных, выносливости. Так вот, она жаловалась на усталость, фактически истощение после проведенной ночи. Словно он из нее силы выпил. Говорит, обернулась с трудом, даже смена облика мало помогла восстановить силы. А еще он ей заявил, что она не та, за кого себя выдает, и это ее насторожило. Если мы, Вечные, не хотим, чтобы нас узнали, ты никогда не отличишь нас от обычных людей. Но он что-то почуял.

Юлька задумалась. Действительно, когда-то в Белом Овраге ей даже в голову не приходило, что Рес не человек, пока она своими глазами не увидела трансформацию. Она попыталась вспомнить, была ли у Джилейра копия в Мааре. Нет, тогда она не обратила на это внимания. В те самые первые самостоятельные выходы в Маар она еще очень мало знала и умела.

— Я хочу задать Наджару несколько вопросов, — сказала Ширин, с улыбкой протягивая Юльке медальон. — С твоей помощью, конечно же.

Юлька уже привычно скользнула в Маар, лишь слегка оттолкнувшись от носимых на шее камней и пройдя вслед нитям, тянущимся от медальона-образа к пестрой птице с человеческими глазами. Ширин оказалась рядом с ней, но намеренно отошла подальше, предоставив Юльке право первой завести разговор.

Филин откликнулся сразу же, ей даже почудилось некое подобие улыбки, отразившейся в золотистых, так похожих на человеческие, глазах.

— Рад тебя видеть, красавица. У тебя появились вопросы, или ты просто решила меня навестить?

Ей почему-то стало стыдно из-за того, что она действительно беспокоит его по делу, и что ей никогда не приходило в голову поболтать с ним просто так.

— Вопросы, — кивнула она.

— У тебя или у твоей подруги? — усмехнулся он.

— У нас.

— Спрашивай.

— Что будет, если Вечному приносят жертвы? Не он сам охотится, а проводится полноценное ритуальное жертвоприношение? — озвучила Ширин свой вопрос.

— Кровь усилит того, кому она идет в Мааре, — после паузы ответил Филин.

— Как именно?

— Человеческая часть станет более выносливой, менее уязвимой, более живучей. Божественная часть станет больше и сильнее, могут появиться новые возможности.

— А как это отразится на характере и поведении носителя ипостаси? — спросила Юлька.

— Не лучшим образом. Кровь кормит не человека. Кровь кормит тварь.

— А если жертвы приносят обычному человеку?

Филин задумался.

— Это зависит от облика в Мааре. Если он есть, он укрепится и будет расти, давая силы человеческой части — выносливость, долгую жизнь, особые способности. Есть и другой вариант. Здесь, в Мааре, много существ… Жертвоприношение притянет к слабо выраженному облику какого-нибудь здешнего обитателя. Он сожрет маар-часть того, кому идет кровь, и присосется к человеку, став частью его личности. Получится симбиоз, с тем же результатом, только более непредсказуемым.

— Часть способностей твари передастся живому разумному в витасфере, — закончила Ширин. — Да. Собственно, этим и был Кольер.

— Я знал его, — кивнул Филин. — Только я считал, что он — спасенный.

— Кто? — переспросила Юлька.

— Была когда-то такая технология у джмаровцев — лекарей, — пояснила Ширин. — Нынче запрещенная из-за низкой эффективности и побочных эффектов. Лекарь школы Джмар создавал слепок человека, помещая его в Маар, так же, как ты — фантом-образ, а потом кто-то из родных жертвовал ему свою кровь. Требовалось прямое переливание и несколько капель в рот умирающему. Какое-то время этот метод пытались применять, но выживаемость все равно была низкой. Но кому-то помочь действительно удавалось.

— А есть шанс, что эта выросшая тварь появится в витасфере? — спросила Юлька.

— Нет, если он не Вечный.

— Я считаю, что да, — возразила Ширин. — Длительное обожествление и подпитка кровью в итоге может дать твари силы преобразовать человеческое тело и в нашем мире.