Вернувшись обратно в живой мир, я ощутил облегчение. Было ли оно ложным, просто от осознания собственной победы, или связь действительно сгорела — вряд ли я могу установить это с точностью. Но я был свободен. По крайней мере, от собственного безумия.

С трудом я поднялся в воздух. Все-таки Ворон не так неуязвим, как кажется. Кости ломило, крылья двигались с натугой. Я с трудом добрался до Восточной башни, медленно уменьшился и влетел прямо внутрь. Я люблю это место, хоть и не часто его навещаю. Башня стоит на одинокой скале, расположенной далеко от побережья. Она полупустая, но и здесь есть пол, застеленный прочными теплыми коврами, камин и рабочий стол с гвором, запас воды и еды.

Но я не собирался принимать человеческий облик. Свернувшись прямо там, в большой круглой комнате, чем-то отдаленно похожей на мой рабочий кабинет, я расслабился и закрыл глаза. Никуда я больше не полечу, пока не верну себе силы и не буду уверен, что моим разумом никто не управляет.

Ее разбудило яркое утреннее солнце, ворвавшееся в комнату и залившее бледным золотом все окружающее пространство. Юлька попыталась уснуть, повернувшись на другой бок, но спать больше не хотелось, не смотря ни на что. Она вспомнила свои утренние полеты вместе с Рессером и пожалела, что нельзя взлететь здесь и сейчас: в крепости нагов никто не резвится в воздухе в такую рань. Повалявшись еще немного и пожалев, что нельзя потребовать завтрак в постель, она задумалась о том, что делать дальше. Опасности из Наган-карха больше не исходило, пора было возвращаться домой, в Саманданг, и срочно наверстывать пропущенные занятия. И хорошо бы заглянуть в Альбре, попрощаться и поблагодарить за гостеприимство, а заодно и поделиться скудной информацией.

Выбравшись из башни Аспида, она нашла хмурого и невыспавшегося Сашу в его собственном кабинете. Секретарь в приемной окинул ее пристальным взглядом и, прежде чем впустить, связался с ним через гвор. Юлька мрачно усмехнулась — принимать какие-либо меры предосторожности было уже поздно.

Он сидел, сгорбившись над разрозненной кипой бумаг.

— Раньше почти всем этим занимался Кольер, — вздохнул он. — Объяснял, показывал, учил, но в основном вся рутина ложилась на его плечи. Теперь мне жаль, что я мало этим интересовался.

Юлька вдруг вспомнила аккуратные и не очень стопки бумаг на столе у Рессера и его шутки, что просматривание отчетов занимает у него добрую половину жизни. И что у Шандра бумаг вполовину меньше.

— Разберешься, — решив его подбодрить, Юлька хитро улыбнулась. — Ты ж бывший руководитель, сам знаешь принцип: что не умеешь сам — свали на подчиненного. Кстати, всегда хотела спросить — а есть ли у Вечного какие-нибудь личные финансы? Или только средства домена? Ну, если ты вдруг захочешь купить домик на побережье, откуда ты возьмешь деньги?

— Ты даже не представляешь… — ухмыльнулся Саша. — Есть, и огромные. Они наследственные, но наследование идет от одного носителя ипостаси к другому. Прикинь, этим накоплениям тысячи лет… Правда, вступление во владение — достаточно сложная и долгая процедура, всем ведает Реваль, и там многоступенчатая защита от махинаций. Есть вещи, у которых странный статус. Например, Наган-Карх — теперь моя личная, Нигейра Алекса, собственность, а вот Нагр — собственность домена Наган-Карх, и моей личной собственностью не является. Хотя эти моменты мне гораздо понятнее и ближе, чем те же коэффициенты концентрации эгри в первом слое витасферы или преломления наэра при наложении ментасферы на некрос, — усмехнулся он. — Хотя Рейнард умел сделать сложное понятным. Жаль, конечно, что так вышло…

Юлька вдруг вспомнила свой неоднозначный разговор с Рейнардом на верхней площадке башни Аспида.

— Саш, покажи мне коллекцию светящихся фигур, — попросила она неожиданно.

Он повел ее в соседний с ним кабинет — бывший кабинет Кольера, просторный и светлый, с окнами, выходящими на столицу Ирнана, расположившуюся у подножия и на склонах горного хребта. За скрытой в нише декоративной панелью-дверью обнаружилась еще одна комната, мгновенно напомнившая Юльке Северную башню с ее архаичной тяжеловесной мебелью, причудливыми старинными вещами и странным внутренним устройством. Там, на полу стояли 13 фигур высотою в пол-человеческих роста, каждая из которых казалась живой благодаря исходившему от них свечению. Юлька с жадностью разглядывала их по очереди, удивляясь, насколько тонко, виртуозно и естественно они сделаны. Дойдя до Элианны, она со внутренним страхом протянула к ней руку.

Фигурка была теплой на ощупь, а тело ее, выполненное из нежно-розового камня, слегка мерцало.

— Кольер тебе ничего не рассказывал о ней?

— Говорил, — кивнул Саша. — Что она неоднократно оживала за время отсутствия Элианны, но потом потухала. Это значит, что потенциальный кандидат появлялся, но не доходил до конца. Что-то изменяло путь возможного носителя ипостаси.

— А Рейнард тебе ничего не говорил?

Саша пожал плечами.

— Вроде нет. А должен был?

— Не знаю, — прошептала Юлька.

Уходя, она сообщила Саше, что возвращается в Саманданг.

- Может, ты все-таки останешься? — спросил он хмуро.

— Я буду навещать тебя, — заверила она его. — До тех пор, пока ты опять не попытаешься посадить меня под замок.

— Тебя посадишь, как же, — буркнул он. — Хлопот потом не оберешься.

Стремительно сиганув с верхней площадки — теперь, после короткой, но эффективной школы полетов на севере, никакие ветра ей были не страшны, — Юлька твердо решила, что проверит заявление Рейнарда прямо сегодня. Прежде, чем отправиться в Ар Иллим, она заскочила в Альбре, поделиться новостями.

Шандр выглядел бодрее, чем накануне, но было заметно, что ему все еще тяжело. Рессер так и не вернулся. Выслушав ее рассказ, он откинулся назад в кресле и закрыл глаза, обдумывая услышанное.

— Вернуть Румянцева на Старую Землю в общем-то не проблема, — сказал он после паузы. — Надо будет поработать над легендой, конечно, а если без нее, так это и вовсе дело одного-двух дней. Другой вопрос в том, что следует разобраться, кто действовал его руками. И Алексу будет трудно объяснить его исчезновение. Наги не поймут такого поступка. Рано или поздно ему все равно придется выбирать — или уважение последователей и подданных, или спасение шкуры бывшего друга. Предъявить истинного виновника тут выглядит наилучшим решением.

— Он пока даже не знает, с какой стороны к этому вопросу подступиться, — вздохнула Юлька. — И он полностью подавлен.

— На мой взгляд, надо набраться терпения и подождать. Тот, кто за этим стоит, сам подаст голос.

Сменив шеадр в Элласаре, Юлька направилась прямиком на Далирию.

Остров встретил ее душным, влажным теплом, оглушил шумом, одурил запахами и необычной зеленью, поразил множеством Двуликих на улицах, огромным потоком Крылатых в воздухе, необычными высотными домами, оплетенными кудрявыми лианами в мелких сиреневых цветочках. Теплый северный костюм для полетов пришлось снять и засунуть в наспинную сумку — она чуть не сварилась от жары. Быстро ошалев от суеты, пестроты, гама, духоты, она села на скамейку в тенистом городском парке, и, напившись воды из фонтанчика, достала карту, которую любезно предложил ей Шандр. Эх, жаль нет Реса, она попросила бы его показать ей остров, тем более, что он сам как-то раз предложил ей полетать над Иллимским архипелагом, заманивая его удивительными красотами. Определив, где находится шеадр, ведущий на Иллирию, она, вздохнув, поднялась и медленно побрела через парк, к странному лабиринту из пальм, стриженых кустов и цветочных клумб, между которыми располагались невысокие пирамидки старого типа — ступенчатые, заросшие мхом — древние, построенные еще до времен Раскола, шеадры. Почему-то желание экспериментировать пропало, более того, что-то внутри нее все больше сопротивлялось идее посмотреть на личный остров Хозяйки людей.