— Что ты, я же сама, — сказала она с печальной улыбкой. — Это было мое собственное решение. Шандр не звал меня с собой, я сама увязалсь.

— Если бы не ты… — я покачал головой.

— Был бы кто-то другой, кто шел бы следом, — закончила она. — Скажи лучше, что мне делать с этим медальоном? Заберешь его? Или отдать Ширин?

— Пусть останется у тебя, — решил я. — Ты — самый надежный хранитель. Но ненадолго. Не дай бог кто-нибудь узнает и поймет, какая это ценность… Лучше всего ему будет знаешь где? У Саши. Отдай ему и пусть он лично, при тебе, расплавит его в печке.

— Только не сейчас, — возразила она.

— Сначала я встречусь с ним и разберусь, что именно он видел и чувствовал, — я продолжил ее мысль. — Ему очень удачно и грамотно внушали картину нападения на Рузанну со стороны Анг Мирта. Я бы даже не сказал, что он впал в безумие — он искренне верил, что спасает город от каких-то тварей. Рейнард цепко держал его сознание в своих руках, не позволяя увидеть реальность.

— Говорила тебе Ширин, что она продолжила эксперименты с медальонами? — спросила Юлька. — Они в Нуэйне сделали еще несколько. Разным людям, участвовавшим в эксперименте, внушали одно и то же, но во всех случаях получалось, что зависимый ведомый видел некую собственную картину, в зависимости от личного опыта и характера. И один и тот же приказ они понимали и выполняли по-разному.

— Да, она рассказывала, но кратко, — кивнул я. — Получается, что для того, чтобы толкнуть зависимого на какой-то нужный хозяину поступок, тот, у кого поводок, должен неплохо знать его.

— Рейнард проводил в Наган-Кархе почти все вечера, — сказала она. — А еще они встречались где-то на территории самой школы, для регулярных занятий. Ты сейчас туда? В Наган-Карх?

— Да, — кивнул я. — Хочешь со мной?

Она покачала головой.

— Пока нет. Придется столкнуться с зомби — Румянцевым, а я пока не готова с ним ничего обсуждать. Кинэн мне тоже как-то несимпатичен.

- Тогда давай я отвезу тебя в Альбре? С Шандром все будет в порядке, сама видишь.

Она задумалась.

— Я посижу еще немного, — решила она. — Дождусь, пока он придет в себя. Расскажешь мне потом, как вы поговорили?

— Обязательно, — кивнул я и погладил ее руки. Больше всего на свете мне хотелось увезти ее куда-нибудь подальше отсюда, в красивое тихое место, и остаться там надолго, забыв о существовании всего остального мира с его дурацкими проблемами. Но вместо этого я поднялся со стула, изобразив бодрость и присутствие духа, неестественно весело улыбнулся и натянуто попрощался, досадуя на себя за все подряд.

Поднявшись в воздух, я все еще продолжал думать о них обоих — о ней и Шандре, оставленных в маленьком провинциальном госпитале на попечении людей Даллаха. Мне было страшно. Что если за ними обоими начнется охота? А меня опять несет по каким-то архиважным делам, которые потом, по сути, окажутся неважными и ненужными, и не совершаю ли я опять одну и ту же ошибку…

С каждым взмахом крыльев со дна моей души поднималась мутная ненависть — ненависть к Саше. Нигейр Алекс… Безмозглый идиот, легкодоступная игрушка, бомба замедленного действия… С тех пор как он пересек Грань, разделяющую наши миры, все идет наперекосяк. Этого ли хотели наши радетели экстенсивного развития? Что-то не слышно их никого, после длительного отсиживания в шкурах, потери человеческого разума и облика, один Реваль за всех отдувается, и непохоже, чтобы он активно поддерживал юного Змея. Скорее наоборот.

Надо закончить все это, пока не стало еще хуже. Сейчас, пока он слаб, устал и раздавлен предательством, дезориентирован покушением на его сознание и волю. Сабли со мной, никто не ожидает, что я нападу. Войти в Стеклянную башню, добраться до его кабинета, и, не произнося ни слова, смахнуть с плеч его дурную голову. Тихо, не привлекая внимания. А потом уйти, плотно закрыв за собой дверь и вежливо попрощавшись с секретарем. Никто и не остановит… Даже если узнают — не посмеют остановить.

Наган-Карх, суровая каменная твердыня на окраине ирнанской столицы, был уже совсем близко. Стеклянная башня, вызывающе острый шпиль-меч, рассекающий небеса, светилась огнями. Асимметричным лучом выступала темная и безжизненная башня Аспида. В ней не светилось ни одно окно. Он там или нет? Странно… Я вдруг сообразил, что давно не был в Наган-Кархе и уж совсем никогда не поднимался на башню Аспида, в его отсутствие она оставалась недоступной. Уже почти стемнело, и хотя все посадочные площадки хорошо освещались, я вдруг засомневался, где мне садиться. Ярость нахлынула дурманящей разум волной, и я, описав круг над замком, хотел уже было приземлиться прямо во внутреннем дворе, но, завидев там фигурки людей, резко передумал. Если я убью Алекса, мне придется убить и Кольера, он неминуемо кинется на защиту своего птенца, и орден Аспида опять останется без главы, и теперь уж точно захиреет окончательно. Ярость захлестывала меня, но я смог подавить эмоции. Сейчас не время для неразумных стихийных поступков.

Поднявшись над Наган-Кархом, я волевым усилием оторвался от созерцания Стеклянной башни — я вдруг понял, что все это время кружил вокруг нее как заведенный. Не хочу рисковать, пока я сам не в лучшей форме. Надо отложить этот визит хотя бы на день.

Набирая высоту, чтобы прыгнуть через Грань домой, я вспомнил о стрелах, вылетевших из одного из зданий Эксеры. Что за нечисть завелась там в отсутствие Вагабра, нечисть, осмелившаяся поднять руку на Вечную? Или… это его работа? Ваэль был одним из участников авантюры с воплощением Нигейра. А если предположить, что все это время именно он инспирировал и нападения на Вечных, и исследования по созданию зависимых связей? Как правильно заметил Кольер, Ваэль, так же как и Реваль, мог только прикидываться застрявшим в шкуре, а сам успешно руководить происходящими событиями, благополучно оставаясь в тени, незамеченный и незапятнанный. Такая сила, как ручной Нигейр, очень бы ему пригодилась — мы, Вечные, строптивы, каждый мнит себя богом, нас очень трудно приводить к повиновению. Ему будет гораздо удобнее, если власть полностью сосредоточится в его руках, а нас станет меньше хотя бы на несколько упрямых голов. Ну или всегда можно заменить непокорного и вырастить лояльного преемника, имея Нигейра под рукой в качестве цепного пса-убийцы.

На несколько мгновений я ослеп и оглох, поддавшись новой волне ярости. Стереть с лица земли Эксеру… Убрать этого зарвавшегося молокососа, одного и второго, пока они, объединившись, не уничтожили нас по одиночке.

Незаметно для себя я оказался прямо над Эксерой. Стемнело окончательно, и в Оленьем парке зажглись фонари и засветились цветными лучами фонтаны. Надо долбануть по древнему зданию хорошим ударом фэйра, так, чтобы они все там перепугались и повыскакивали из своих роскошных апартаментов, а потом найти Вагабра. Он не ждет нападения, он расслаблен и уверен в себе, он думает, что всех перехитрил. Отойдя подальше от куполообразных крыш, я начал накапливать силы для удара и формировать центр воронки, и кроны деревьев сразу же откликнулись на первое прикосновение ветра и заволновались под его дыханием. В конце аллеи я внезапно увидел прогуливающуюся влюбленную парочку. Они шли в обнимку, потом остановились под деревом и принялись жадно, торопливо целоваться. Я вдруг ощутил невероятно острую, болезненную зависть. Я уже и не помню, когда я сам вот так, искренне, страстно и бездумно кого-нибудь целовал… Почему я даже не помню, когда это было в последний раз? Воспоминание о том, как сегодня я так и не решился поцеловать Юльку, мучительно резануло меня и погасило гнев.

Очнувшись, я сообразил, что бездумно вымахал до неприлично больших размеров. Что за глупости я тут вытворяю? При чем тут вообще Эксера и Вагабр? Ваэля нет в Эксере, он остался ночевать у Реваля, попросив того изложить ему в подробностях все последние новости.

Домой, срочно домой… Спать.

Я выскочил над Элезией и, снижаясь над Альбре, снова почувствовал закипающее раздражение. Голод это, что ли, так мутит мне разум… Я действительно давно не охотился, не чувствуя в этом острой необходимости — мой Ворон был спокоен и жажды крови не испытывал. Возможно, после сегодняшнего бестолкового боя следовало бы восстановить силы, пока я не потерял контроль над ипостасью.