Ошарашенная Ведьма покачнулась и, не удержав равновесия, рухнула на спину, тихо вскрикнув от боли. Собственное колдовство подвело её, вскружив голову и заставив поверить в нелепые и опаснейшие идеи. С опаской в глазах женщина взирала на Витарра, уверенно приближавшегося к ней. Юноша и не думал останавливаться. Не после того, что услышал от неё о колдунах, Роксане и собственном отце. Бриджит Делорен, умная, опасная и расчетливая, могла втянуть мир в новую войну, заставив простых людей, чародеев и даже легендарных эльфов снова ополчиться друг против друга. Фэйрхолл не мог этого допустить. Злость, с которой он сжал кинжал и навис над Верховной ведьмой, придавала ему сил и так и упрашивала уже выплеснуть её наружу.

Витарр был совсем близко и уже видел страх в красивых фиалковых глазах могущественной колдуньи, который вдруг сменился ужасом, стоило ей отвлечься от юноши и задрать голову вверх, к темнеющему над ними ночному небу. Над поляной пронесся порыв ветра, резкого и сильного, точно дыхание урагана, и наследник герцога невольно замешкался, чувствуя, как ледяной воздух вцепился в его волосы и складки одежды. Что это? Новое колдовство? Еще один трюк Верховной ведьмы, боровшейся из последних сил с маленьким отрядом? Фэйрхолл не оборачивался, не спуская глаз с противницы, которая вдруг пронзительно закричала и вскинула перед собой руки, будто бы пытаясь закрыться от чего-то страшного, неизбежно надвигающегося на них. Земля вокруг задрожала, а ветер окончательно разбушевался, болезненно хлестая путников по щекам. Что за колдовская буря, вдруг появившаяся из ниоткуда? Нужно было найти укрытие и спрятаться, но буйный ледяной ветер не позволял даже как следует распахнуть глаза. Витарр опустился на колено, пытаясь удержаться, когда к нему подбежала Роксана. Сильные порывы воздуха трепали её платье и золотистые волосы, и юноша, недолго думая, ухватил девушку за локоть и притянул к себе, не давая ей окончательно упасть. Пальцы колдуньи ухватились за его плечо, и Фэйхолл почувствовал, как их обоих снова окутывала защитная аура. Слабая, едва мерцающая, но все же способная заслонить их от ледяных потоков бури. Так они и замерли, поддерживающие друг друга в томительном ожидании, когда над их головами пронесся чудовищный рёв, а мир вокруг вдруг погрузился в беспросветную темноту.

Преобразившаяся стоянка наполнилась пугающими и непривычными звуками битвы: сбившимся дыханием, тихим скрежетом металла и треском магии. Растерянный Эван оторопело замер, как если бы совершенно не понимал, где вдруг оказался. Все вокруг, казалось, уже успела поглотить синяя пелена — библиотекарь видел лишь туман да спины своих соратников. Широкую и напряженную Витарра и неестественно прямую — Роксаны, застывшей точно памятник посреди царившего кругом хаоса. В этот раз его друзья снова были впереди, безоговорочно и самоотверженно, словно для них не было ничего естественнее, чем защищать его. Словно это они всю жизнь зачитывались волшебными историями и воображали себя гостями потерянного эльфийского королевства. Они, а не Эван, окрыленный в собственных грезах, но совершенно бесполезный в реальном мире. Былые вдохновение и решимость улетучились. Остался только страх, въевшийся глубоко под кожу. Ведь то, о чем он читал в книгах, совсем не походило на происходящее.

Колдовской свет вспыхнул, точно пытаясь вместе с туманом разогнать и спустившуюся на землю вечернюю мглу. Ослепленный Эван поспешно прикрыл глаза, впиваясь ледяными от волнения пальцами в собственные виски. В голове по-прежнему шумело после пробуждения, а одеревеневшие ноги едва держали его. Судорожно вздохнув, юноша вновь опустился на корточки. Никогда еще собственное тело так не подводило его, даже при подъеме в горы. Удивляться тут было нечему — ни одна зима для Эвана не обходилась без продолжительной болезни, не говоря уже о долгих походах. Однако то, что происходило с ним сейчас, не поддавалось никакому объяснению. Странный дар истощил библиотекаря, будто бы забрав у него последнюю волю к жизни. Или это сделало то существо, чья сила во многом превосходила его собственную? Эвану чудилось, что даже вес небольшого камешка показался бы ему непосильным грузом. И на что он только надеялся, когда предлагал Витарру помощь?

С отвращением Ридд взглянул на собственные руки. Тонкие и до прозрачности бледные, с хрупкой кожей, познавшей мозоли лишь от грифельных карандашей. Как бы Эвану хотелось встать бок о бок с друзьями, сделать хоть что-то, чтобы выпутаться из передряги, в которой они оказались по его же вине, по его глупости и безалаберности… А затем — помочь эльфам, пока не было слишком поздно. Но что он может сделать? Только мешаться под ногами, словно малое и неразумное дитя, вечно лезущее под руку. Юноша вскинул голову, с опаской наблюдая за полупрозрачной золотистой стеной, отделявшей их маленький отряд от лазурных клубов чужой магии. Хрупкий щит, казалось, вот-вот порвется под ярым натиском ядовитого тумана, однако Роксана, точно опытный портной, не позволяла разойтись ни единому видимому лишь ей одной шву. Эван никогда не видел спутницу столь решительной — за все время их путешествия она практически не колдовала, и Ридд даже не подозревал, что за нежной девичьей оболочкой скрывалась такая мощь. Однако и противница Роксаны, её собственная наставница, во многом превосходила все его представления о чародеях. Ясно было только одно — в одиночку им ни в коем случае не выстоять. Только если…

Внезапная мысль, отчаянная и почти невозможная, озарила Эвана. Даже в покрасневших от усталости глазах, казалось, вновь вспыхнул задорный огонек надежды. Сил у него осталось совсем мало, да и дар, едва ощутимо пульсирующий под кожей, точно второй пульс, уже практически затихал. Новая попытка легко могла обернуться обмороком, если ни чем похуже… Но юноша понимал — если он хотел спасти друзей от обезумевшей колдуньи, выбора у него, как такового, в сущности и не было. И осознание этого отчего-то далось до странного легко. Эван выпрямился, вновь оглядывая окруживший поляну туман так плотно, что за лазурными и синими всполохами не было видно ни зги. Однако это не должно было стать для него помехой. Библиотекарь глубоко вздохнул, решительно подняв взгляд наверх, туда, где за магической пеленой должно было скрываться сумеречное небо. Может быть, вот он? Тот миг, ради которого Ридд и жил все это время в глуши и уединении, окруженный лишь сказками об эльфийском народе, который ему теперь предстояло избавить от пожелавшей захватить их королевство ведьме? Может быть, это и было его единственным предназначением? Не собственная история, но участие в чужой, более насыщенной и важной?

Эван грустно усмехнулся, однако в сердце его больше не было печали или гнетущей тяжести. Даже если неожиданное приключение застало его под самый конец жизни, он не жалел о том, что отправился следом за Витарром в экспедицию. Не будь её, не было бы и невозможного открытия. Не было бы волшебного портала, эльфийских земель и его внезапно пригодившегося дара. Сны юноши, пусть и ненадолго, но стали явью. А о большем Ридд не смел и мечтать. И это чувство умиротворения, светлое и всеобъемлющее, вновь пробудило его собственную силу, мгновенно потянувшуюся к кромке волшебного щита. Сознание Эвана легко устремилось ввысь, следом за ней, обходя золотые чары Роксаны и неестественно синие — ведьмы. Казалось, будто он и сам находится там, в ледяной пустоте небес, бескрайних и бездонных, как и океан под ними. Чуть задумаешься, остановишься — и так и рухнешь в невесомую лазурь, рискуя утонуть.

Без животного-проводника ощущения были слишком сильными и точно искаженными. Холод, подобно царящими в море северным течениям, пробирал до самых костей. Он трепал магию Эвана, так и норовя разорвать тонкие нити, обшаривавшие облачную даль. Хотя юноше и без того было трудно. Он старательно тянулся даром выше, однако натыкался лишь на отчужденное негостеприимное безмолвие, в котором не было ни единой живой души. Не было даже вечно странствующих птиц, обычно с любопытством откликающихся на зов. Надежда, уже было зародившаяся в сердце Ридда, постепенно оборачивалась тревогой.