— Пусть так. Но не стоит скрывать, красавица, что ты знала о том, что происходило в Крествуде. Ясное дело, что вас за тем и послали. Герцог подозревал что-то такое, да? — снова спросил юноша, но, не дождавшись ответа, продолжил. — Он будто бы знал, что в горах сойдет обвал. Иначе он бы не вызвал своих людей. Сказки всё это про возможные волнения и бунты. Уж я-то знаю, что в наших краях сплошь тишь да спокойствие. В такое забытое Создателем место добровольно мало кто сунется, от скуки можно совсем скиснуть. Не знаю, может, соседям и хочется верить в эту легенду, но мне что-то не очень. Так что лучше скажите, там все настолько серьезно?

— Ты нам расскажи, — Эван усмехнулся, рассматривая заинтересованное лицо парня. Светлые глаза блестели в предвкушении, а сам их обладатель явно радовался тому, что почти сумел разговорить молчаливых попутчиков. — Наверняка же поднимался к подножию Пик, чтобы посмотреть, что случилось.

— Ну… — Лирон стушевался и потёр затылок. — Я пробовал выйти из деревни, но меня остановил стражник. Из герцогских. Сказал, что это слишком опасно. А потом ворота к горной тропинке и вовсе закрыли. Мол, Его Светлости не хотелось бы, чтобы кто-то из местных случайно пострадал от камнепада. Или от какой новой напасти…

— Хорошо, — Роксана, судя по всему, порядком устала от болтовни юноши, потому что вдруг решила сдаться. — Мы и правда едем из-за обвала. Нам интересна его причина. Однако напрасной огласки хотелось бы избежать.

— А вы что, такие специалисты в земле и скалах? — с ухмылкой спросил Лирон.

— Необязательно природа является причиной всех разрушений. И именно это нам бы хотелось выяснить.

— Ладно, я рад, что Пики не останутся без внимания. А то деревенские уже и правда готовы поверить в то, что близиться Судный день. Но, все-таки, странную компанию для этого выбрал герцог. Родной сын, преступник, чародейка, которая, к тому же, такая красавица…

Эвану казалось, что Лирон проникся к ним не столько уважением, сколько… Симпатией? Во всяком случае, шутить и отпускать ехидные комментарии он больше не собирался, а в голубых глазах вместо хитрого блеска появилась неподдельная заинтересованность. Возможно, для его круга Роксана была слишком необычной. Да и для его, Эвана, тоже. И дело было не столько в том, что Эйнкорт являлась чародейкой из мало известного женского ордена, сколько в том, что она не раздражала его и не пыталась лезть со своими нравоучениями. А может быть, она попросту умела вовремя замолчать.

Роксана резко опустила голову и пригубила немного эля, но только для того, чтобы скрыть смущённую улыбку, которую юноша всё же успел заметить на её губах. Непринуждённая честная беседа в таверне благоприятно повлияла на неё. Эван и сам чувствовал, как постепенно начинал расслабляться. Странно, но ему уже не хотелось запираться в комнате подальше от остальных, чтобы спокойно дочитать главу из “Эльфийской культуры”. По телу разливалась приятная теплота, а от сытной пищи начинало клонить в сон. Опершись локтем о лежавший рядом фолиант, юноша широко зевнул и продолжил наблюдать за активно жестикулирующим Лироном, который уже вовсю рассказывал Роксане какую-то деревенскую байку, услышанную на досуге. А книга… Книга могла и подождать…

Темнота сгущалась в узком коридоре, точно плотное черное облако, медленно расползающееся по потёртым половицам. Её чёрные бугристые щупальца скользили по полу и так и норовили дотянуться до плохо занавешенного окна, через которое едва-едва проглядывался далёкий серебристый серп луны. Казалось, что вездесущий мрак поглотил этаж — лишь оплывший огарок свечи одиноко и тускло догорал на узком подоконнике, да часть ступенек высокой лестницы потонула в рыжеватом мареве света, льющегося из обеденного зала вместе с гомоном доносящихся снизу голосов. Отсюда всё это — жар каменного очага, ароматы сытной пищи, негромкие трели лютни и гогот беззаботно пировавших постояльцев — теперь казалось до странного далёким и эфемерным. Роксана стояла посред коридора неподвижно, словно вырезанная из дерева статуя, и с какой-то отстранённостью вслушивалась в происходящее на первом этаже, боясь вдруг по растерянности пропустить звук приближающихся шагов. Её мало волновали притомившиеся и разомлевшие от хмеля гости с их самоуверенными ухмылками и множеством вопросов. Вовсе не они, а шанс быть пойманной у чужой двери тревожил колдунью, в нерешительности замешкавшуюся у порога комнаты, которую занял Витарр. Тот за весь вечер так и не удосужился спуститься к ужину, а теперь наверняка уже крепко спал в своей постели, пользуясь отсутствием оставшегося внизу Лирона. Роксана понимала это, однако все равно медлила. Необъяснимое волнение будто бы сковало её незримыми путами, заставляя сердце биться чаще. И хотя голос рассудка упорно твердил девушке, что чем быстрее она расквитается со своими обязанностями, тем быстрее вернется в собственный номер под защиту стен и одиночества, доводы его стремительно проносились мимо, как и течение убегавшего неумолимо вперед времени.

Устало вздохнув, Роксана отвернулась, вглядываясь в ночное небо за грязным стеклом и задумчиво теребя выбившиеся из косы пряди волос. Пальцы её медленно скользнули вниз и внезапно замерли, нащупав змеившиеся звенья цепочки и круглую подвеску. Рельефная серебряная поверхность словно обожгла кожу неприятным холодом, и колдунья по уже устоявшейся в дороге привычке с судорожным вздохом отдернула руку, будто бы боясь, что подаренное Верховной украшение в самом деле могло причинить ей вред. Мысленно упрекнув себя за впечатлительность, Роксана медленно выдохнула и ещё раз взглянула на медальон, загадочно поблескивающий в неярком пламени свечи. Как бы ни пыталась девушка прикоснуться к нему магией, посторонних чар ей нащупать упорно не удавалось. А в том, что они там были, колдунья практически не сомневалась. Другим ученицам из светлой башни её паранойя и подозрительность наверняка показались бы смешными, особенно на фоне слухов, ходивших вокруг Роксаны после её неудачного побега, но девушка каким-то нутром чувствовала, что леди Бриджет подарила ей злополучную подвеску не просто так. Верховная никогда не отличалась сентиментальностью, несмотря на заботу о юных адептках, которая, как уже успела убедиться сама Эйнкорт, иной раз перерастала в чрезмерную и даже ревностную опеку. Колдуньи жили в башне их ордена не хуже, чем фрейлины при дворе королевы, окружённые чужой роскошью, но лишённые собственных привилегий. Делорен не жалела средств для своих учениц, покупая у портного платья из дорогих тканей и заказывая книги, плотную бумагу и изящные стеклянные флаконы для снадобий из самого Тейрина. Слуги из особняка регулярно приносили в башню свежие фрукты и ягоды, а обосновавшаяся на первом этаже кухарка Верховной готовила для девушек не хуже, чем для собственной госпожи. И всё в башне, казалось, было устроено исключительно ради комфорта подопечных леди Делорен, многие из которых в силу происхождения никогда не спали на настоящих простынях, а о возможности получить собственную спальную комнату даже и не задумывались.

Роксана вспоминала, с каким недоумением и неверием она сама привыкала к новой жизни, лишённой контроля хлопочущих отцовских горничных и обязательств воспитанной добропорядочной дочери. Леди Бриджет, по меркам девушки, требовала от своих воспитанниц не так уж и много — самим наводить порядок в башне, где им великодушно и фактически бескорыстно предоставили приют, и обучаться магическому искусству под руководством Верховной ведьмы. О последнем Эйнкорт и вовсе не смела мечтать. Дома о её даре предпочитали помалкивать, а на настойчивые просьбы не умевшей тогда даже толком вызывать простую вспышку света Роксаны нанять учителя-чародея отвечали в лучшем случае демонстративным молчанием. И девушка, будучи тогда еще впечатлительным и эмоциональным ребёнком, со слезами на глазах запиралась в комнате и, убеждаясь, что её не подслушивают, старательно пыталась колдовать вдали от внимательных отцовских глаз. Впрочем, всё было тщетно — без учебников, практики и помощи кого-то более опытного Роксана не могла создать и простейшего заклинания. Магическая энергия билась в ней, трепыхалась, точно загнанное в угол животное, так и норовя вырваться наружу, но никак не находя выхода. Девушка практически ощущала жар, с которым дар перетекал по её телу, собираясь в ладонях с горячими сгустками. Отчаяние захватывало её, принося с собой тревожность и кошмарные сны, в которых юная Эйнкорт бесконечно скиталась среди чёрного тумана и безликих древесных силуэтов, пытаясь выбраться из тёмного мира и обрести для себя хоть какое-то безопасное место. Но лишь пристанище леди Делорен смогло стать для неё своеобразной тихой гаванью, где никто не осуждал сбежавших из дома девушек и не препятствовал истинному предназначению их магии. Словом, все колдуньи, найденные Верховной ведьмой в тяжёлый и переломный для себя момент, отныне жили уединённо и наслаждались покоем и умиротворением, которых им никак не удавалось обрести среди собственных родных и друзей. Жаль только, что за покой этот каждая из девушек со временем всё же была вынуждена заплатить особую цену.