Он поднялся на ноги, взял из стопки конспектов пару листов с набросками перевода и прикинул, с чего бы правильнее было начать. Допустим, руна ожила от его прикосновения, потому что протянул руку именно он. Происхождение в качестве причины можно было отметать сразу же — эльфы едва ли рассчитывали на то, что оставленную в горах надпись найдут люди. В этом случае они, скорее, наоборот должны были её обезопасить. Смысл руны также не мог подходить. Оставшихся вариантов было не так уж много. Один из них буквально напрашивался, так и норовил вот-вот сорваться с языка. Эван вздрогнул от внезапной догадки, неверяще уставился на сияющие во мраке руны. Неужели правда? Неужели эти голубые буквы могли откликаться на его мысли? Вообразить это было сложно, а поверить — и вовсе невозможно. Как простые символы могли оказаться способны на подобное? Ответ был очевиден — магия. Может, в такие чудеса нужно было верить вместо того, чтобы искать им объяснения? Абстрагироваться от пестрого потока мыслей было сложно, но Эван, уже вовсю загоревшийся неожиданно пришедшей в голову идеей, попытался не слушать собственный разум. О чем он должен подумать, чтобы вновь пробудить дремлющую в рунах магию? А о чем он подумал в тот раз?

Затаив дыхание, юноша вновь протянул ладонь вперед. Пальцы в нерешительности замерли у самых очертаний букв. По всему телу волной щекотки пробежало волнение, смешанное с будоражащим предвкушением. Возможно, что он был близко, все в какой-то паре шагов от разгадки. Только бы вспомнить, о чем он думал тогда. «Дом». «Очаг». «Обитель». То был день, когда он рассуждал об истинном предназначении рунической надписи. О том, что эти светящиеся символы, словно путеводная звезда, указывали заблудшим эльфам дорогу в их поселение. Дорогу домой.

Шершавый камень под пальцами, шипение, короткая вспышка, а затем холод вдруг сменился жаром, обжигающим бледную кожу. У Эвана перехватило дыхание. Волосы на затылке будто зашевелились, по рукам пробежали мурашки, однако юноша не дернулся. Был готов к такому, хотя и не ожидал, что все повторится. Но собственные глаза не могли врать. Бирюзовые и белые искры, сыпавшиеся со стены в разные стороны, трещали от соприкосновения с его телом, коротко обжигали, как капли кипящего масла. Слишком реальные ощущения для иллюзии.

«Дом». Нужно было продолжать думать о доме. Как добраться до эльфийской обители? Как найти их лесное пристанище? Пальцы медленно заскользили по очертаниям символов. Эван не знал, что делать, не знал, какие руны он должен отметить, а потому лихорадочно водил рукой по стене, боясь разрывать странный контакт не то с пещерой, не с самой магией. Все буквы будто налились теплом, однако не все они так яро откликались на прикосновения Эван. Следом за «эльфом» ярко запылал «очаг», за ним — еще несколько неизвестных значков. Последним юноша, будто чувствуя, дотронулся до «истока», который заиграл красками пуще всех. Юноше даже пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть. Он судорожно вздохнул, чувствуя, как правую руку сильно колет. «Дух», «огонь» или «исток», чем бы он там ни был, в самом деле обжигал, подобно языкам пламени. Эван знал это ощущение не понаслышке. Нужно было терпеть, ради культуры, истории и полученной свободы. Набрав побольше воздуху в легкие, библиотекарь распахнул глаза, пытаясь не щуриться от чересчур яркого света, и ошарашенно заморгал, глядя на пещерный выступ. Стена за какую-то пару секунд преобразилась, пошла рябью, как тревожимая ветром водная кромка. Сначала Эван было решил, что это воздух так колеблется от шедшего от букв жара, но видение не исчезало, да и было видно, что сам камень, серый с синими вкраплениями рун, ожил, заходил ходуном, словно грот медленно пробуждался от многолетнего сна. Эван замер в ожидании, думая, что эльфийские символы в самом деле поплывут и сложатся в изображение карты. Однако время шло, минуты медленно тянулись, камень раскалялся все больше, так, что трогать его становилось почти нестерпимо. Библиотекарь начал нервничать, боясь, что магия, внезапно выплывшая наружу, вот-вот развеется, как внезапное наваждение. Стоит сделать одно неловкое движение, один неосторожный жест — и все насмарку. Эвану казалось, что он держит только вынутую из печи хрупкую вазу. Боязнь разрушить хрупкое чудо вынуждала его стоять не двигаясь. Ноги уже налились тяжестью, пустили незримые корни в каменные плиты пола. Что даст его бездействие? Должно быть что-то еще. Но что?

По-прежнему боясь пошевелиться и разрушить созданные чары, Эван провел рукой выше, обратно к символу «открытия». Пальцы соскочили с руны и… Провалились прямо в камень. Глаза юноши широко распахнулись, сердце внутри ухнуло куда-то вниз. Он в ужасе уставился на свою ладонь, наполовину утопшую в стене, как в вязкой жидкой глине. Попробовал сжать и разжать пальцы, но ничего. Никакого сопротивления, лишь пустота, незримая и легкая, будто он пытался ухватиться за воздух. Будто бы за холодным сводом было что-то еще. Другая комната, ранее сокрытая от посторонних глаз и охраняемая магией. Но Эван… Эван сумел найти ее. Каким-то странным неясным образом. Душа переполнялась радостью, воспарившая от свежего глотка надежды, и юноша радостно засмеялся. Он смог. Он наконец-то смог! Пора было отбросить все страхи и сомнения. Теперь, когда библиотекарь столького достиг, ничто не могло остановить его. Он глубоко вздохнул, шагнул ближе, полностью погружая руку в потерявшую телесную форму стену. Рябь по ней побежала быстрее, будто расступаясь в стороны, и тело юноши по-прежнему не встречало сопротивления. Только жар усилился, побежал по коже, вызывая новую волну мурашек. Любопытство переполняло Ридда, и он был не в силах противиться навязчивому желанию узнать еще больше. Оно манило его, манило туда, внутрь, за пределы этой пещеры. Разум был согласен с сердцем, громко кричал, что нельзя останавливаться. Уже не время. Даже, если стена сойдется за ним, вновь превратиться в камень, он должен попытаться самостоятельно разобраться с этой дивной магией. Возможно, что таковым было его предназначение, которому Эван не стал противиться. Жажда открытия кипела в нем, будоражила, вынуждала идти дальше.

Он распахнул руки, переступил через единственную видимую преграду, отделявшую его от главной загадки века. Последним, что Эван почувствовал прежде, чем перед его глазами все завертелось в ярком разноцветном хороводе, а потом растворилось в плотном голубоватом тумане, был резкий порыв горячего воздуха, утягивающий его следом за собой, в неизвестность.

Тяжелый и плотный густой туман стремительно сгущался вокруг неё, пылью оседал на полах плаща и складках платья, точно сапфировое крошево. Роксана судорожно вздохнула, испуганно зажмуриваясь и пряча лицо в сложенных лодочкой ладонях. Что это? Ядовитый газ, веками копившийся в погребённой под камнями пещере? Старая ловушка, оставшаяся здесь ещё со времен господства эльфийской расы? Или… Или и вовсе чья-то злая шутка?

Страх, вопреки ожиданиям, не отрезвил молодую колдунью, уже лихорадочно перебиравшую в голове все возможные сценарии гибели в Туманных Пиках. Точно обступивший её туман, он проник в сознание девушки, опутал его стальными нитями и теперь сдавливал в жёсткой хватке, сотрясаясь в зловещем хохоте, и смеху этому, казалось, громко вторили нависавшие отовсюду камни. Невидимые для Роксаны в странной голубой дымке, они хищно скалились за её спиной острозубыми уступами, словно ухмылками, и только шире разевали серые пасти. Желая поглотить или раскусить нежеланную гостью, вторгшуюся в самое сердце горной цепи.

Бежать. Нужно было бежать отсюда, и как можно скорее. Колдунья резко обернулась, стремясь поскорее проскочить через каменную арку со светящимися символами, однако не успела она сделать и шага обратно, как единственный проход в пещеру заволокло синим облаком. Роксана испуганно вскрикнула и тут же зажала рот ладонью, боясь, как бы из тумана на неё не выпало нечто опасное. Если, конечно, в этом месте могло быть что-то страшнее. Стараясь унять дрожь в онемевших от страха пальцах, девушка подняла свободную руку и призвала на помощь магию. Ей бы только сотворить хотя бы сгусток света, позволить собственной силе подписать его и яркими лучами разогнать невесть откуда взявшуюся дымку.