Юноша открыл было рот, чтобы заговорить с девушкой, однако прежде, чем он успел вымолвить хоть слово, перед глазами его возникло новое лицо, на этот раз — незнакомое. Эван опешил, рефлекторно попятившись назад, но, присмотревшись, так и оторопело замер, чувствуя, как уже знакомый по этой экспедиции трепет вновь поднимается в его груди. Ведь чужеземец, опустившийся подле него на колени, определенно принадлежал к сказочному народу, о котором юноша столько читал, а теперь мог узнать лично. Ридд шумно вздохнул, жадно разглядывая остроухого незнакомца, его простые, но изящные доспехи, покрытые едва заметными витиеватыми узорами рун, и длинные волосы, пестрящие множеством переплетений тонких кос. Подумать только — все это время эльфы были совсем рядом, всего в каких-то нескольких днях пути от родного городишки Эвана, позади магической пещеры! А ведь он так долго гадал, что же послужило причиной гибели некогда могущественной расы! А оказалось, что её представители так и не исчезли бесследно — лишь ушли, не оставив после себя ни намёка на прошлое. Но… Почему?

Столько вопросов вертелось у библиотекаря в голове, столько всего ему хотелось узнать у этого эльфа, с любопытством оглядывающего его самого с ног до головы. Казалось, что Эван напрочь забыл о предупреждениях Витарра, о его собственном, только что пережитом приключении, которое легко могло окончиться его гибелью. Приутихшее было любопытство разгорелось с новой силой, как, подобно огню, в нём некогда вспыхивала сила его странного дара. Облизав пересохшие губы, юноша поддался вперед, не зная, с чего начать. Однако эльф, убедившись, что незваный гость окончательно пришел в себя, вдруг заговорил первым. Молвил что-то на незнакомом Эвану певучем языке, с резкими вкраплениями твердых и режущих согласных. Ридд рассеянно ойкнул, чувствуя, как к бледным щекам его прилила краска. Как так вышло, что он, разобравшись в значении некоторых рун, совершенно не задумывался об их звучании?

— Эван, ты… — тихо заговорил сидевший чуть в стороне Витарр, когда эльф уже громче повторил сказанное ранее. — Ты понимаешь что-нибудь из того, что этот остроухий пытается нам втолковать? Понимаешь, что за чертовщина происходит на этом клочке земли?! То, что мы только что видели…

Роксана тихонько шикнула в его сторону, для убедительности сжав плечо герцогского сына, однако библиотекарь, затерявшийся среди множества исписанных страниц об эльфийской культуре, которые он теперь яростно перебирал в уме, совершенно не обратил внимания на крики Фэйрхолла.

— Нет. Ни единого слова… — рассеянно произнес Эван и, поймав выжидающий взгляд глубоких миндалевидных глаз, темно-зеленых, точно непроходимая чаща, виновато покачал головой. Какой шанс он упускал! Эльфы не нападали на них, лишь настороженно посматривали в их сторону и пытались хоть как-то наладить общение, а он, столько времени потративший на бесполезные труды разномастных писак, сейчас не мог не то, что двух слов связать, но даже понять, о чём его спрашивали! Закусив от досады губу, Ридд явственно почувствовал, как волна отчаяния стремительно поднимается в нём, того и гляди грозясь вырваться наружу. Он был зол на самого себя. Зол и рассержен из-за того, что даже такая нелепая оплошность могла стоить жизней его друзей.

Осторожное прикосновение на миг вытащило его из бездны самоуничижения — Эван вздрогнул, вдруг осознав, что эльфийский дозорный, опустившись на землю подле него, провел двумя пальцами по запястью юноши, а затем указал на самого себя, раскрыв руки в приглашающем жесте. Библиотекарь недоуменно приподнял брови, но высказать вертевшийся на языке вопрос так и не успел. Ибо в ту же секунду ощутил, как его дар, заметно ослабевший после стычки с неземным существом, вдруг потянулся навстречу чужому, неизвестно откуда взявшемуся. Точно теплый солнечный свет он влек к себе, растекаясь перед Риддом широкой полноводной рекой, заманивая, но не принуждая. Юноша судорожно вздохнул. По телу его в волнительном трепете пробежали мурашки. Неужели… Неужели он все это время не был один? Верно истолковав его потрясенный взгляд, эльф едва заметно улыбнулся уголками тонких губ и кивнул — чужая сила вновь прикоснулась к его собственной, поманив за собой, точно жестом. И Эван, решившись, отпустил свое сознание по невидимому потоку, бережно подхватившего его, словно ребенка, и унесшему навстречу новым воспоминаниям и новым образам.

Уже позже, лежа на расстеленном плаще между спутниками, жадно внимавшими каждому его слову, библиотекарь пытался поведать обо всем, что с ним приключилось за этот чересчур долгий день. Он сбивчиво рассказывал о том, как наконец понял истинное значение рун в заваленной пещере и открыл волшебную дверь — наверное, единственную, еще связывающую Адальор с загадочными землями эльфов. Об огромном сверхъестественном существе, на которое наткнулся случайно, едва не лишившись рассудка, а то и жизни. И, наконец, о самом сказочном народце — об эльфах, которые, распознав в нем зачатки дара, схожего с их собственным, неожиданно поделились с Эваном величайшей тайной, над разгадкой которой малочисленные ученые бились не один век.

— А они просто взяли и рассказали её мне, — неверяще прошептал юноша, завороженно глядя на темнеющее небо с постепенно проступавшими на нем первым звездами. Небо, под которым два совершенно разных народа жили, разделенные магией и бескрайней толщей воды. — Будто бы доверились, поняв, что мы пришли без злого умысла. Первые люди, сумевшие отыскать зачарованную дверь в их королевство.

Он будто бы снова пребывал в сознании остроухого лучника, блуждая по окрестностям его родной страны: по ухоженным мощеным улочкам, поглядывающими на прохожих эльфов разноцветными виражными окнами, по окружающим дивный город садам с дендрариями и стеклянными оранжереями. По лесам и рощицам, опоясанных сверкающей лентой реки, и по золотистому пляжу, встречающемуся с пенистыми океанскими волнами, над которыми вдалеке то и дело можно было разглядеть огромное крылатое создание… И пускай путь в волшебный город был закрыт для Эвана, он засыпал умиротворенным. Роксана и Витарр о чем-то возбужденно переговаривались, но он уже их не слушал, мыслями все еще пребывая в чужих воспоминаниях. Ведь впереди у него обязательно будет новый день. День, когда он еще сможет доказать эльфам свои благие намерения и получить ответы на вопросы, мучившие его столь долгие годы.

Чем дальше, тем становилось страшнее. Страшнее от неизвестности, грозной тенью нависшей над ними, растерянными и беззащитными. Неизведанный мир погружался в дремоту: закатное солнце утопало в океанской глади, уступая верховенство на небе чернильным клубам сумерек, а вместе с ним, казалось, и уходили в бездонную синеву все надежды на благополучное возвращение. А ведь уже с самого начала их шансы были слишком малы… Особенно теперь, когда один из их надзирателей куда-то стремительно исчез — должно быть, отправился за подмогой, как язвительно заметил Витарр, мрачно переводя взгляд с одного эльфа на другого. Его слова отнюдь не подбодрили Роксану, зябко потирающую заледеневшие не то от волнения, не то от вечерней прохлады ладони. В голове её не укладывалось — как, ну как они умудрились влипнуть в такую историю, граничащую то ли со сказкой, то ли с самым настоящим кошмаром? Все ведь должно было быть совсем по-другому… Колдунья думала, что путешествие пойдет ей на пользу. Что она тихо-мирно доберется до Крествуда, где с помощью магии в два счета разберется с завалом, на который у крестьян ушли бы целые дни. Так Роксана произвела бы впечатление и возвысила магию в глазах всех окружающих, в том числе и наследника герцога Фэйрхолла, конечно же. А тот, может, глядишь и убедил бы своего отца помочь чародеям с обустройством ордена для всех и каждого, кто владеет колдовской силой. Разве девушка хотела столь многого? Лишь свободы, новых впечатлений, отдыха от осточертевших стен башни и, пожалуй, возможности наконец спокойно поразмыслить о том, чего она хочет на самом деле, для себя и для колдовского сестринства леди Делорен.