Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Подойди!

Лоралина повиновалась и по примеру тети, укрывшись за складками тяжелых штор, выглянула наружу. Во дворе, прямо под ней, на великолепном черном коне, бившем от нетерпения копытами, гарцевал мужчина. В его лице, красивом на вид, было нечто внушающее страх, а сам он жестким голосом поторапливал нескольких солдат, подтягивающих подпруги своих лошадей.

Лоралина почувствовала, как что-то в ней оцепенело. Она не смогла бы объяснить, каким образом мгновенно узнала этого мужчину. И прежде чем она выговорила его имя, Альбери прошептала:

— Да, это он, Лоралина. Твоя кровь не ошиблась. Вот он, сеньор Воллора и Монгерля во всей своей красе! Надменный, спесивый, жестокий…

— Мой… отец! — с трудом выдохнула Лоралина. Дурманил голову и вызывал тошноту сильный аромат мускуса, витавший в комнате.

Альбери повернулась к ней; недобрая искорка вспыхнула в ее стальных глазах.

— Да, Лоралина, твой отец… И палач твоей матери! Всмотрись в него хорошенько, девочка, потому что сегодня твое сердце должно сделать выбор. И что бы ты ни решила, твоя жизнь отныне принадлежит тебе.

Лоралина опустила глаза, сердце готово было выскочить из груди. Как же ей вдруг стало страшно, страшно за себя, страшно от этого безжалостного взгляда, страшно от этого безумного блеска, столько раз виденного ею в расширенных зрачках матери, когда та с криком просыпалась, выныривая из мучительных кошмаров.

Альбери безжалостно продолжала:

— Видишь эту кровать, Лоралина? На ней он насиловал ее, бил и унижал после того, как у нее на глазах повесили Бенуа, и до того, как бросили ее голую на съедение волкам. Смотри на эту кровать и на лицо того мужчины. Да, смотри и выбирай: либо показаться ему и умереть, либо отомстить за свою мать и свое рождение, так как ты всегда будешь (всегда, слышишь?) незаконнорожденной, бастардом!

У подножья башни Антуанетта только что присоединилась к своему супругу. За ней шел Гук де ла Фэ, ведший в поводу свою лошадь и мула, навьюченного двумя сундуками с личными вещами.

Гук улыбался. Он был доволен. Антуанетта хорошо справилась со своей задачей, уговорив мужа переехать вместе с ней в Воллор, чтобы вплотную заняться благоустройством замка. Гук сопровождал их с небольшим отрядом солдат. Он выполнил свое обещание, удалив на несколько дней хозяев Монгерля.

Он поднял глаза к окну с ощущением, что за ним следят, но никого не увидел. Убежденный, однако, что то могла быть его супруга, он заговорщицки подмигнул окну, затем встал во главе отряда, к большому удовлетворению Франсуа, который, недовольно посматривая вокруг, только и думал, как бы поскорее вернуться к своим делам.

Лошади тронулись спокойным шагом, и Лоралина подняла полные слез глаза, чтобы не упустить из виду ловко сидящую в седле фигуру отца. Сердце ее разбухало от ненависти. Когда он скрылся за прилегающими строениями, она необычным для себя голосом пробормотала:

— Чему быть, тому не миновать… Франсуа де Шазерон умрет.

Альбери с облегчением выпустила маленькую ручку. «В ней течет наша кровь», — удовлетворенно подумала она. Она привлекла дрожащую Лоралину к себе и нежно обняла ее.

— Когда все кончится, ты станешь свободной, обещаю тебе, — прошептала она на ухо племяннице, но та даже не слышала ее.

Как сквозь туман она буравила глазами неприбранное ложе. Гнев бурлил в ее душе. Сейчас обретали смысл крики и мольбы матери, когда та просыпалась от кошмарных сновидений. Какое-то время она стояла неподвижно. В голове проносились воображаемые сцены насилий, проходивших в этой комнате, кровь бросалась в голову. Затем она оттолкнула от себя Альбери и с глазами, налившимися кровью, почти прорычала:

— Что я должна сделать?

Альбери почувствовала, как выгибается ее поясница, подчиняясь зову зверя, дремлющего в ней, во рту ощутила терпкий вкус крови. Довольная поведением племянницы, она изложила ей свой план, потом увлекла в лабиринт подземных ходов, один из которых вел к Воллору.

Кавалькада продвигалась неспеша. Антуанетта тихо напевала веселый мотивчик. Она радовалась лучезарному солнцу и чистому свежему воздуху, на который вырвалась после череды унылых дней, а Гук ехал рядом, с лицом спокойным и безмятежным. Таким она никогда его не видела.

«Он отдаляется от жены и приближается ко мне», — самодовольно думала она, слушая, как он перекидывается шуточками со своими солдатами, или видя, как он дружелюбно здоровается с вилланами, занятыми восстановлением того, что разрушил ураган.

Несмотря на печальное зрелище следов катастрофы, встречающихся по дороге, напоенный запахами сырой земли и гниющего мха ветерок щекотал ноздри, вливая в душу новые радостные ощущения. Птичий щебет сливался с пением Антуанетты, которое раздражало Франсуа де Шазерона, недовольно косившегося на жену. Антуанетта делала вид, что не замечает его взглядов. Она была уверена, что Гуку де ла Фэ и солдатам оно нравится, и запела громче. Случилось то, на что она и рассчитывала: не вытерпев, Франсуа пустил лошадь в галоп и умчался, далеко опередив своих спутников. Гук хотел было его догнать, но она удержала его.

— Не стоит, друг мой. Он хочет поскорее очутиться в своей башне, а вы только помешаете ему. Лучше поболтаем, не возражаете?

Подчинившись, Гук придержал лошадь. Некоторое время они ехали рядом и молчали. Эскорт по знаку прево немного приотстал. Антуанетта опять запела, позволив Гуку наслаждаться своим серебристым голоском. В Монгерле такое развлечение было редкостью. Там можно было услышать лишь щебетание трясогузок, но и те смолкали при приближении человека.

— Никогда не слышала, как поет ваша супруга, — заметила Антуанетта, будто догадавшись, о чем он думает.

Странно, что Гука это неприятно поразило. С неохотой он ответил:

— Альбери вообще не поет. Полагаю, у нее нет голоса.

— О! Как это должно быть печально, — жалостливым тоном произнесла Антуанетта, возрадовавшись в душе, что у нее есть дополнительный козырь против соперницы: оказывается, так легко и весело преодолевать трудности музыкой. — Мой добрый Гук, вы заслуживаете подобных развлечений. Что до меня, то, хотя мой супруг не признает музыку, я не могу без нее обойтись. Раз уж мы возвратимся в Воллор, я захвачу с собой арфу. Буду играть для вас… И для вашей жены, — добавила она, чтобы подчеркнуть свое преимущество. Причем голос ее звучал почти ласково.

Гук почувствовал, как кровь сильнее застучала в висках. Он опустил голову и помрачнел.

Влечение к Антуанетте все больше и больше раздражало его. Он знал ее и преклонялся перед ней со времени ее прибытия в Воллор, но никогда до этого не испытывал подобного волнения. Он постарался думать об Альбери и о том, как она обрадовалась, когда он объявил ей, что ему удалось удалить Франсуа из Монгерля. «Так что, — сказал он в заключение, — ты сможешь без помех заняться Лоралиной». И тем не менее сейчас он задавался вопросом, сделал ли он это ради нее или ради себя? Пятнадцать лет он был невольным соучастником гнусностей, творимых его господином, и сознавал это, признавался себе в своей трусости. Но ведь сеньор был всесильным…

В конце концов смерть Изабо предоставляет Альбери полную свободу. Но не жаждал ли он свободы для себя самого? Освободиться от кого или от чего? Мысль эта привела его в оцепенение. Антуанетта, которой надоело его упорное молчание, наивно поинтересовалась:

— А что с тем знаменитым волком, которому приписывают столько преступлений?

Гук растерянно посмотрел на нее.

— Откуда вы знаете…

Но тут же спохватился и неловко поправился, силясь быть спокойным:

— Где вы слышали эти басни?

Антуанетта шумно вздохнула:

— Стало быть, правду говорят вилланы. Какой-то оборотень в прошлом наводил страх в этих местах. Я случайно подслушала разговор двух бездомных в аббатстве Мутье. Один из них сказал, что вроде бы в крае стало спокойней с тех пор, как оборотень поубивал монахов. Когда же я подошла к ним и попросила рассказать подробности, они всполошились и в один голос заявили, что знать ничего не знают. Странно, вы не находите? Тем же вечером я спросила об этом Франсуа, но он ушел от ответа, сказав, что меня не касается происходившее до нашей женитьбы. Я согласна с этим, Гук, но, видите ли, раз уж я живу на этих землях и не очень-то верю в невежественные предрассудки, мне хочется знать суть этой истории. Может быть, это поможет мне лучше понять моего супруга. А вы тоже отмолчитесь, друг мой?

12
{"b":"736613","o":1}