Продолжая удерживать Спауна, монстр поднял голову и повернул нос в ту сторону, куда убежала Нико. Герой чуть ли не физически слышал, как скрепят шестеренки в мозгу твари. Чудовище напрягало весь свой мозг, что-то там соображая. Затем взгляд монстра упал на его собственное колено, куда Спаун ранил того в последний раз. Челюсти балота задрожали как будто от внутреннего гнева. Герой наблюдал, как золотое свечение глаз сменяется на характерный красный оттенок.

А затем монстр вновь посмотрел в глаза героя. В тот момент Спауну показалось, что чудовище проникает прямиком в его душу. Он попытался отвести взгляд, но понял, что не может. Две мелких твари прочно удерживали его голову. Две бездонные красные бездны, как будто двери в саму преисподнюю, приближались. Перед глазами мелькнула кровавая пелена, в мимолётном видении предстали открытые врата возвращения, а затем монстр зарычал в бешенстве. Давление когтистой лапы возросло до такой степени, что Спаун ощутил как затрещали его рёбра.

Удар за ударом, чудовище ревело и в бешенстве колотило свободной лапой по земле, вздымая комья земли и веток. Спаун не мог понять поведения твари, но ясно было одно, сейчас он умрёт. А затем случилось то, чего он мог ожидать в последнюю очередь: балот схватил его в охапку и швырнул метров на десять. Для обычного человека это могло бы закончиться трагично, но Спаун лишь пропахал несколько метров по земле и, сплюнув кровь, поднял голову.

— Что за дела? Я брежу?

На его глазах балот развернулся и двинулся обратно в чащу леса.

Стояла глубокая ночь, слабый морской ветер лениво раздувал паруса Иноходца, делая путешествие к берегам Великой теократии Крейст невероятно долгим. Лишь жёлтые огни множества свечей прорезали ночную тьму сквозь окна шикарных кают в кормовой части судна.

— Никогда не был в другом государстве. — Улыбнулся герой Гефест и с характерным звуком откупорил ещё один флакон лекарства Островной империи. — Поговаривают, что только в Теократии можно получить самые изысканные удовольствия. Яства, что услаждает не только вкус, но и разум, не знающие отказа жрицы любви, гладиаторские арены и бойцовские ямы, где любой желающий может принять участие, как в сражении, так и в простом забивании рабов насмерть.

Брейк лишь покачал головой. Обычный матершинник Гефест просто выделывался и специально говорил возвышенным слогом. Аккуратно полируя наконечник своего двуручного копья, Брейк поворачивал его под нужным углом, рассматривая, как отражённый свет свечей играет на гранях его геройского оружия. Искоса глядя на остальную компанию, он понял, что чисто подсознательно даже сел подальше от них. От столь «изысканного» общества его откровенно тошнило. Эх, и когда это он успел стать таким чувствительным?

— В первую очередь дело. — Мрачно подчеркнул Айдол, который де факто являлся лидером этого рейда.

Огромный даже по меркам Брейка детина еле умещался в кресле. Он был страшен: длинные волосы, всклокоченная борода, из-под кустистых бровей пылали зоркие безжалостные глаза. Герою никак нельзя было дать 25 лет. Огромная двуручная шипастая булава дополняла облик неконтролируемого варвара-берсеркера.

— Я лично собираюсь заняться этой Сетарой как только мы её найдём. Местные бабы слишком мягкие и хрупкие, героиня была бы в самый раз.

Подонок! Нет, Брейк и сам обычно был не против потискать в амбаре какую-нибудь селяночку. Это неплохо скрашивало скучные геройские будни. Но на откровенное насилие он никогда не решался, а после появления в их гильдии «Повелители битвы» щитовика Була подобные развлечения как-то сами собой сошли на нет. Но то «Повелители битвы», а этот рейд практически целиком и полностью состоял из отъявленных мерзавцев «Багрового рассвета». Мразей, которых Брейку предстояло тем или иным способом утилизировать на территории Теократии.

Остаток недавней встречи с Джаггером и Жуаном, а также последующие дни Брейк посвятил выяснению фактов биографии 4-х участников рейда. На Айдоле, Гефесте и Цимерсе негде было ставить клейма: за каждым тянулась кровавая дорожка из убитых ими ни в чём не повинных людей. Исключением же, как ни странно, была единственная дама их рейда — Кристи. Ветеранка рейда на архипелаг Деркейт, одна из обвинительниц Сетары, а также её предполагаемая жертва в городке Кормомест. Пожалуй, Кристи была единственной в этой компании, кто сталкивалась с целительницей и знала её лучше, чем сам Брейк. При всём подлом характере натуры Кристи она была просто лапочкой по сравнению с этими тремя. Сам глава «Игроков» Джаггер вроде как пытался договориться со своим новым коллегой из «Багрового рассвета» Шредером о том, чтобы заменить Кристи, но тот был непреклонен. Естественно, дело было не в благородстве Джаггера, а в том, что в «Багровом рассвете» было ещё навалом куда как более достойных кандидатов на утилизацию.

В ходе ещё одной встречи в гилдхолле «Игроков» заместитель главы Жуан высказал предположение, что подобная неуступчивая позиция насчёт девушки была личной вендеттой Шредера. После предполагаемого покушения Сетары на Кристи в городке Кормомест, в которое Брейк не верил, героиня изменилась. Не лезущая за словом в карман девушка превратилась в нелюдимую затворницу, которую редко кто видел при свете дня. Плюс, неожиданно проявленная самостоятельность, а также внезапный отказ подчиняться приказам нового главы сделали своё дело. По словам Жуана, план Шредера состоял в том, чтобы Кристи стала новой жертвой Айдола.

Брейк поднял взгляд от своего оружия. Ну, по крайней мере, пока этот облом держал себя в руках и лишь периодически хищно косился на героиню. Интересно, получится у него ликвидировать Айдола раньше, чем тот доберётся до Кристи?

Герой с остервенением вернулся к полировке оружия. Вот что за мысли лезут ему в голову? Это их внутригильдийские разборки, ему нет дела до этого. Лучше уж ещё раз продумать свой собственный план насчёт предстоящей миссии. Да, у Брейка был план, согласованный с Джаггером и Жуаном, но также был и свой собственный, который не включал в себя охоту на Сетару.

Герой вспомнил тот жуткий день. День, который разделил его жизнь на «до» и «после». Лес полыхал безудержным пламенем. Брейка всего колотила нервная дрожь, готовая перейти в панику. То, что могло существовать только в ночных кошмарах, от вида чего можно было сойти с ума, возвышалось прямо перед ним над океаном огня, разя всё живое лучами смерти. Остальные сопартийцы были далеко, так как Брейк разделился с ними из-за ранения. Как и все он желал найти выход из этого ада, выжить.

Пытаясь укрыться от пламени, в какой-то момент Брейк увидел их: мерзкие похожие на чертей твари медленно ступали по пламенеющей растительности. Тонкие тела, сухая будто деревянная чешуя, уродливые рогатые головы и шипастые хвосты.

Собрав остатки благоразумия, Брейк затаился, безошибочно определив, что неведомые порождения ада ведут охоту. Долго он так не протянет, страшный жар и стелящийся дым давно уже отключили бы любого, но не героя «A» ранга. Тем временем, шедший впереди монстр с шумом втянул носом воздух, а затем лающе заверещал. Зубастый рот приоткрылся, слюна полилась сплошным потоком. Брейк сжал копьё, активируя навык. Монстры учуяли его?

В туже секунду с противоположной стороны послышался хруст ломающихся ветвей и на небольшую поляну выпрыгнул гигантский волк со своей наездницей. Брейк вспомнил, что тогда чуть не обделался от увиденного. Варг! Настоящий, чтоб его, варг — чудовище, на которое ходили рейдами! Твари взревели, а затем вожак стаи был перекушен надвое жуткими челюстями чудовища. Второй был пронзён насквозь световым копьём его наездницы — героини Сетары. Третий же демон был сбит самим Дрейком за мгновение до того, как его когти оторвали бы героине голову. Брейк не мог поступить иначе, он был должен Сетаре, да и просто из чувства солидарности не посмел допустить смерти коллеги по ремеслу от рук монстров. Теперь, вспоминая и анализируя те события, Брейк понимал, что Сетара не обычный герой. Во-первых, наличие настоящего живого варга у неё в услужении означало, что героиня либо освоила призыв, либо умеет договариваться с монстрами. И то, и то делает её уникальным героем отнюдь не «E» ранга. А, во-вторых, она одолела то исчадие.