И здесь у них вкусы сошлись, — усмехнулась я с горькой иронией. От воспоминания о муже, во рту, словно горький привкус появился.

Ну, вот и я предала тебя, Мишенька. И на этот раз, не на эмоциях, а вполне осознанно. И ты знаешь, виноватой, я себя почти и не чувствую. Впрочем, предала, это для нашего случая слишком громко сказано. Нельзя придать того, кто тебе одной никогда и не принадлежал.

Мотнув головой, отбросила совершенно лишние сейчас размышления и поспешила припасть ухом к двери, как в самых плохих фильмах. Но мне очень нужно было знать, о чем они говорят. В особенности, было очень любопытно, как ведет себя Кирилл. Что станет говорить обо мне.

Очень хотелось верить в то, что не станет соглашаться с мамой, что я та еще шалава. Однако речь шла совсем не обо мне:

— Я вчера разговаривала с Семеном, он настроен, насчет Лены решительно. Хочет ее посадить. Обозвал ее, шалавой, шаболдой и еще много как. По его словам, она там чуть ли не проститутка для вип-класса. И я не знаю, а потому, не спорю, возможно, это и так, а то, что она выкинула, вообще не в какие рамки не ложиться. Я честное слово, не понимаю, где была вся ее рассудительность. Но мне, кажется, ради Лизы нужно проявить к ней с нисхождение. Как мать, Лена ведет себя прекрасно! Ты не можешь это отрицать. Поговори с Семеном, вернее, с Мариной сначала. Заявление то ей писать.

— Дело возбуждено по факту пропажи Марины и не совершеннолетних детей. Никакого заявления здесь не нужно. Дело уже в ходу, — сухо ответил Кир.

— И все же, она же будет давать обвинительные показания. Ну, неужели тебе все равно, Кир?

Меня прямо удивляла забота Ирины Алексеевны о бывшей невестке, та всю дорогу ныла, что свекруха ее терпеть не может, нос в каждую дырку сует и только, и мечтает их с Кириллом развести. Впрочем, зная Лену, можно говорить о том, что дружит она только со своими финансовыми спонсорами и с нами то соловьем заливалась только тогда, когда, Миша денежек для внучки отстегивал, или подарки подороже покупал. А Ирина Алексеевна, видимо, не столь щедра была к внучке.

— Если тебе так не все равно пойди к Марине и сама попроси за свою драгоценную, бывшую невестку, которая за все шесть лет нашего брака, ни разу не сварила мне даже самого простого Куринного супа с лапшой и давала мне раз в неделю, в лучшем случае. И то после покупки желанного подарка! Да мама, да! Это тебе, так, для справочки, во избежание излишней идеализации Елены Прекрасной! Так, что я охотно верю, что она там при своей красоте, скачет по богатым яхтам и раздвигает ноги перед теми, кто больше на счет телефона положит. Проституткой, она и со мной была, как тебе теперь известно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Но ты, ведь сам ее выбрал, сынок! Я тебе сразу сказала, что женщины с таким дорогим маникюром как у нее, картошку на суп, не чистят, а тебе, всю вашу жизнь на одни лишь ее прихоти работать придется! Вспомни!

— Да помню, — тяжко вздохнул Кирилл!

— Ты не о ней теперь думай, сын! О дочери! Девочке мать нужна! Если Лена сядет, сватья Лизу так настроит, что в итоге, дочь потеряешь ты! Причем навсегда.

Воцарилось молчание. Мы с Кириллом ясно понимали, что Ирина Алексеевна во всем права.

— Насколько я знаю, сажать ее Марина не хочет. Посидит в СИЗО, недельку. Подумает о своем поведение, даст бог, переосмыслит жизнь, а потом, мы вместе убедим Семена ее выпустить.

— Это правильно. Умница ваша Марина. Не по годам мудрая девочка. С Мишей вчера вон, так по-взрослому, правильно простилась. Как даже у меня в свое время сил не хватило. Хоть и старше я ее на много.

Обличающее слова “Ваша” неприятно скребануло сердце. Словно тупой и ржавый нож. Ирина Алексеевна, наверняка уже заметила следы моего присутствия в квартире сына. И… Она, что? Подслушивала наш вчерашний разговор с Мишей? Неужто тоже из ванной?

Однако, ожидаемого мной скандала, не последовало, а следующая фраза женщины, буквально заставила меня замереть, открыв рот.

— Ты только не позволяй ей, влюбляется в себя. Довольно с нее и того, что папаша твой, по душе ее в грязных сапогах потоптался.

Кирилл ничего не ответил матери, а спустя несколько секунд хлопнула входная дверь.

Ирина Алексеевна ушла.

Слова Ирины Алексеевны вызвали у меня горькую усмешку. Даже его мать не сомневается в том, что он хочет меня поиметь и подтереться мной. Быть может, поэтому она так и спокойна, что не чувствует за этим ничего серьезного? А быть может она даже и рада, что я так подло и грязно мщу Мише с его сыном?

С одной стороны, стало жутко горько. Вдруг, я действительно для Кирилла очередная прихоть и не более того, а с другой, почувствовала облегчение. Зная обо всем, мешать нам, встречаться, по крайней мере, какое-то время, она не будет. А дальше…. Дальше будь, что будет. Посидев ночь в пещере, я совершенно ясно поняла, что человеку для счастья много не надо. Теплая, постель, сытый желудок и уверенность, что с твоими, близкими все хорошо. Если у вас это есть, вы уже самые счастливые существа во вселенной. И нужно быть искренне благодарным господу за это. А что дальше будет никому неизвестно, так что и заморачиваться об этом, большого смысла нет.

Включив фен, насухо просушила волосы, уложила и только потом вышла к Кириллу. Он все еще пек блины.

— Мама приходила. За Лену ради Лизы просила.

— Просекла меня?

— Я убрал вещи, но она догадливая. Ты не бойся. Истерить не будет.

— Потому что не верит, что все у нас серьезно?

— Ага. Но нам это и на руку пока. Кушай. Бери сметанку, йогурт. Я специально за черничным для тебя ходил.

Я не сдержала улыбки: помнит даже мой любимый йогурт! Приятно!

Вдруг захотелось спросить, пек ли он блины Лене, но сдержалась. Поначалу, скорее всего, пек и с радостью.

— Ты маму успокоил? Рассказал наш план? Я действительно не хочу сажать Лену, но хочу, чтобы она крепко задумалась о своем поведение.

— Я тоже хочу именно этого и был бы счастлив, но боюсь, там думать не чем. Вот в чем беда.

— А я, вообще не пойму, как и почему ей в голову такое пришло. Ведь не слабо заморочилась так, организовала все. Родственника генерала не побоялась. Она ведь меня до смерти хотела извести. Понимаешь? До смерти. Мало того, что они меня крепко накрепко связали, так еще и кроссовки забрали. Без них, одна я бы не спустилась никогда точно. От безысходности попыталась бы, конечно, но изранив ноги, стопроцентно бы сорвалась, и шею свернула нафиг!

От жуткого предположения меня затрясло так, что зубы застучали. Пережитое, похоже, еще долго меня не отпустит. Слишком сильным был испуг.

Да благословит Господь моих спасителей.

— Это все от того, что она считает, что мы с тобой давно спим. Думает, что это еще со времен нашего брака. А она вроде как тебя подругой считала. Доверяла. У меня только такое объяснение есть.

Кирилл смотрел на меня виновато. Он чувствовал себя виноватым за поступок бывшей. Но после его слов, виноватой себя, почувствовала я. его объяснение поступка Лены, показалось мне самым логичным. Лена действительно, практически с самого первого дня, общалась со мной очень доверительно. С первого и до последнего. А тот день, получается, ей словно бы глаза открыл на то какая я тварь?

Но даже если бы это и так было. Поступок ее жесток. Излишне жесток и расчетлив.

Я накинулась на любовницу мужа, только от шока, что застукала с поличным, хватило бы ума и выдержки развернуться и уйти, придумывать, а тем более, прорабатывать для нее план мети позже, после, это уж точно не про меня. Извилины моего мозга, в принципе так извернуться, не способны, чтобы до такого додуматься. А Лена оказалась, просто волчицей в овечьей шкуре.

Поела я быстро и стала, собираться за дочерями.

— А ты пока отвези сумки с вещами на квартиру, — попросила я, отблагодарив Кирилла за чудесный завтрак, нежным поцелуем.