Машина мягко остановилась, и я было подумала, что меня подвезли обратно к рынку, но…

Выглянув в окно, увидала что, машина стоит в огромном, зеленом дворе, напротив большого, темно-розового особняка. Стало по-настоящему жутко:

— Где мы?

— У меня в гостях, ненадолго. У меня есть для тебя подарок. Идем.

— Подарки излишне. Денег достаточно. Считайте ту ситуацию забытым недоразумением, — испуганно затараторила я, предчувствуя беду.

— Ну, купил ведь уже. Идем.

— Хорошо. Вынесите сюда. Я подожду.

— Да не съем я тебя! — рассмеялся Захаров. — Мне сложности со старшим Зубовым, вообще не нужны. Идем.

Решив, что так и есть, я вышла из машины что стояла прямо у ступенек мраморного крыльца, ведшего в особняк больше похожий на дворец.

Мужчина, галантно придержал передо мной дверь в свой дом.

Гостиная была очень светлая и просторная, без всяких вычурностей типа позолоты и безвкусных, но дорогущих статуэток, с минимумом мебели: диваны, столики, камин. Посреди комнаты большой черный ковер.

Меня сразу повели на верх, а открыли передо мной дверь спальни, сердце мое едва не упало, когда я увидела огромную кровать, застеленную белым покрывалом.

Дура!!

— Нравится? — я вздрогнула от голоса Захарова, но только тут обратила внимание, на кое- что еще, что было в этой спальне. Очень красивое темно-красное платье на манекене.

— Да, красивое. — с одним рукавом, с разрезом справа, чуть выше колена. Из очень красивого материала, напоминающего бархат. С виду вроде бы простое, а присмотришься и понимаешь, стоит не одну тысячу руб.

— Сам для тебя выбирал, похвастался мужчина. — Примерь. Я подожду за дверью.

Я и опомниться не успела, а Захаров уже мягко втолкнул меня в спальню и оставил там одну.

Я замерла, не зная, что делать? Надеть? Тогда он меня точно отсюда не выпустит. Предложит пообедать, потом вдруг заиграет музыка и предложит потанцевать, а там уж начнет, не стесняясь меня лапать, прижимать к себе. Целовать своими огромными губами мою шею.

Я аж содрогнулась от омерзения. Как ярко все предстало перед глазами, я естественно начну сопротивляться, это распалит его порочное желание еще больше. Подомнет меня под себя на одном из своих диванов, а может и прямо на полу и…. А если буду активно сопротивляться, войдет в ярость и просто забьет до смерти. Ему такое проще, чем чихнуть. Уверена.

Ужас одолел-таки душу, парализовал тело и вышиб из глаз слезы.

Не хочу! Не хочу! не хочууу!!

Что же делать? Что?? Боже! Помоги! Умоляю!

Я стала лихорадочно осматриваться в поисках того, чем бы защититься. На глаза попались подсвечники для трех свечей, что стояли на тумбочках возле кровати и один возле зеркала. Выглядят массивными.

Господи! Пожалуйста! Пусть это будет не пластик!

Это был не пластик, скорее чугун, или другой металл. Руке было очень тяжело.

— Прости меня, Господи! — всхлипнула я, в отчаянье, вытаскивая из подсвечника свечи, сдвинула манекен в правую сторону, за дверь, вынуждая мужчину повернуться ко мне спиной при входе, сама встала, слева судорожно сжимая в руке тяжелый подсвечник к верху дном, тяжко вздохнула, наполняясь отчаянной решимостью;

— У тебя просто нет другого выхода, Мариночка! — подбодрила себя. — Будет всего несколько секунд. Не упусти их.

Сделав один большой вдох, позвала как можно более спокойно:

— Виктор Андреевич! Помогите с молнией, пожалуйста.

Дверь открылась тут же. Захаров словно ждал, что его позовут.

Как по заказу повернулся направо к зеркалу и шкафу, рука моя, судорожно сжимающая подсвечник, со всей возможной силой опускается ему на голову…



В первые секунды, я даже радость испытала. Получилось! Он упал. Лежит и не двигается. Но когда увидела кровь, бегущую из пробитой головы, меня охватила паника.

Что же я наделала! Я убила человека! Убила! — сердце сжалось так, что перехватило в груди воздух, голова закружилась. Я отступила назад, уперлась в стену. От отчаянья выть захотелось. Мужчина не проявлял признаков жизни, но, что теперь? Я ведь все равно не смогу выйти отсюда! На улице полно охраны. Наверняка, и в доме тоже.

Вот дура! Дура! Что же делать!

От вида крови, текущей из головы мужчины, меня затошнило. Я съехала по стенке на пол и отползла в угол комнаты к кровати. И хотела бы на него не смотреть, но взгляд как завороженный не отрывался от мужчины. Рот приоткрыт. Глаза остекленели, не двигается.

— Боже! Прости меня! Прости! Прости!

Слезы душили, от ужаса хотелось выть в голос. Я зажала себе рот рукой и принялась глубоко дышать. Пытаясь сообразить, как быть дальше.

В кармане джинс запиликал телефон, оповещая о приходе смс. Я вздрогнула от испуга, а потом, придя в себя, выхватила его из кармана и стала судорожно искать номер Кирилла. Позвонила, попросила помощи и возблагодарила бога, за то, что мне есть, кому позвонить в такой ситуации.

Кирилл велел запереть дверь и не кому не открывать, пока он не придет. И я, бросившись к двери. Поспешила повернуть ее замок для надежности, еще приставила к нему стул. А затем, стараясь не смотреть на труп, снова села возле кровати, но с другой стороны. Так, чтобы его не видеть.

Меня трясло так, что зубы стучали. Поджала колени, обняла себя руками, безуспешно пытаясь согреться.

Что же теперь будет?

— Кирилл! Если ты меня действительно любишь — спаси! Умоляю!

Тут же вырвался истеричный смешок, что за странный поворот судьбы? Пусть и мысленно, но молю о спасение того, кто все жизнь меня призирал и считал ничтожеством. Норовил унизить: приобнять, погладить, ущипнуть, подмигнуть и зачастую в присутствие отца в этой же комнате.

Но сейчас, мне больше не на кого рассчитывать. Он, да деверь — моя единственная надежда на спасение сейчас.

Неожиданно вспомнились его слова: Всю душу мне вымотала красотой своей, ведьма проклятая.

Неужто правда любит? А поведение такое мерзкое было, от злости и ревности, что не ему досталась?

Логично вроде бы. И странно даже, что подобное объяснение его поведения, мне раньше в голову не приходило. Просто распознать под хамством любовь — задача не из легких. Но на душе потеплело. Приятно быть кому-то нужной, желанной. Придает сил и так жизненно необходимой сейчас, уверенности в себе.

Вспомнились его жаркие поцелуи, настойчивые, сводящие с ума ласки. И сразу бросило в жар. Настойчивый, но не грубый, молодой, полный сил. Разве не мечта для любой женщины?

Я просто сгорала сейчас изнутри, внизу образовалась томная тяжесть. Я хотела его. Как это ни стыдно, ни порочно, ни позорно. Но я сейчас отчаянно хотела бы кончить, под сыном собственного мужа. Лишь на мгновение представила, с какой бы страстью вбивался в меня Кирилл и не сдержала стона, исполненного желания.

Любовник Кирилл умелый, в этом можно не сомневаться. А если и генетикой пошел в отца, то и с потенцией долго еще проблем не будет.

Эх! Кирилл, Кирилл! Ну, вот зачем ты оказался братом моих дочерей?

На глаза выступили слезы сожаления. И близок локоток да не укусишь.

А если его сейчас убьют? Если он придет один? Сломя голову бросится меня спасать и получит пулю в лоб и сердце? Он, конечно, с детства занимался боевыми искусствами, служил в ВДВ и еще два года по контракту. Но он совсем не супергерой. Это только в фильмах, один с голыми руками, валит десятерых с автоматами.

Мне стало до ужаса страшно за Кирилла. Что я Мише скажу? Как матери его в глаза посмотрю, дочери? Как сама с этим жить буду? Неужели это будет моей карой за сделанное сейчас?

Нет! Боже! Покарай меня, но не близких моих! Они ни в чем не виноваты!

Я снова стала набирать Кирилла, чтобы сказать, чтоб даже и не думал идти один. Пусть сообщит дяде. Тот бывший генерал, да и сейчас при власти, что-нибудь да придумает. Но телефон Кирилла был вне зоны доступа все время, что меня просто до истерики доводило, с каждой секундой все больше.