На прелестных, светлых личиках отразились шок и растерянность. В любимых глазках задрожали слезы отчаяния. Девчонки сдерживали их из последних сил. Мне и самой было больно так, что дышала через раз. Но разговор этот, был в любом случае неизбежен.

— Почему? Ты полюбила другого мужчину?

— Нет, Алин. Это у вашего папы есть другие женщины. И мириться с этим, я не могу. Когда вы подрастете, вы обязательно меня поймете.

— А давай мы попросим папу извиниться и оставить их. Он нас очень любит и послушает. Вот увидишь.

— И тебя любит! Он же каждый день про это говорил!

Детская наивность и участливость трогали до слез. Тяжело вздохнув, прижала к себе девчонок.

— Не стоит, Анют. Ваш папа, больше не любит меня как прежде. А без любви, жить вместе нет смысла. Это только больно делать друг другу. А так, мы с ним останемся добрыми друзьями. Обещаю.

— Любит!! Он сам об этом только что сказал! Что очень — очень любит тебя и нас!

— Ну, прости его, мамочка! Ну, пожалуйста! Ну, ради нас! Он больше так не будет! Честное слово!

Девчонки смотрели на меня с такой мольбой, что душа моя трещала по швам и истекала кровью, что вытекала крупными прозрачными слезинками из глаз.

В эту секунду, я возненавидела Михаила всем сердцем, но нашла в себе силы сказать то, что должна была, как искренне любящая их, мать.

— Родные мои! Послушайте внимательно и запомните сейчас и на всю жизнь: как бы дальше не сложились у нас с вашим отцом отношения, запомните, что вас они не касаются. Ваш папа — это ваш папа. Он им был, им и останется до конца дней своих. Он вас всегда очень любил, любит и будет любить. И если мы разойдемся, меньше любить он вас не станет, и вы должны любить и уважать его так же, как и раньше.

— Но мы не хотим, чтобы вы жили раздельно! Мы хотим, чтобы, как и раньше, вы нас оба с утра целовали!

Анютка, как ни старалась, не удержала-таки слез. А мое сердце сжалось так сильно, что аж перед глазами потемнело на миг, и я испугалась, что свалюсь с инфарктом.

— Мне искренне жаль, мои хорошие! Видит бог; я очень любила вашего отца и не желала вам такой судьбы, но то, что случилось, случилось не по моей вине. Но не корите отца. Он такой, какой он есть. Другим уже не будет. Повторюсь, что на любовь к вам, наше расставание не влияет.

— Ты не сможешь его простить, никогда?

— И даже ради нас?

— Не смогу. Когда вы вырастите и полюбите сами, вы обязательно меня поймете.

— Жаль. Хотя, у нас больше пол класса так живут. И мы привыкнем, раз деваться не куда, — сдалась, наконец, рассудительная Алинка, чем несказанно меня обрадовала.

— Давайте сделаем так, до гостим здесь три недели, вернёмся домой, а там, вместе с папой определим порядок ваших встреч. Договорились?

— А чего определять то? По выходным, как у всех, — со знанием дела вздохнула Алина.

— Умнички вы мои! Я вас! Очень-очень люблю! Конфетки вы мои сладкие.

Девочки обняли меня крепко-крепко. Сердечная боль сразу отступила. На смену ей, пришла всепоглощающая волна тепла и любви. Как хорошо, что они у меня не истеричны, не избалованы и с острым умом. В этом есть и Мишина заслуга, он никогда не потакал их капризам и истерикам.

Несмотря ни на что, мне определенно есть, за что быть благодарной Михаилу по жизни.

Вот за это и буду держаться, чтобы злость и боль не сожрали душу с концами.

— Собирайте купальники, полотенца, сухое белье, я сейчас.

Выйдя в ванную, включила воду и набрала Михаила. Впервые за все это время.

— Слушай меня внимательно, болезный! Если еще раз ты попытаешься манипулировать чувствами своих дочерей, больше их никогда не увидишь даже через веб камеру! Ясно! Мы разводимся. Это мое окончательное слово и в твоих же интересах вести себя так, чтобы они пережили это период как можно мягче и спокойнее. Я знаю, что ты их очень любишь и, если будешь вести себя правильно, ограничивать ваше общение я не буду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Здравствуй, Мариночка! Я очень рад тебя слышать. Позволь уточнить, что значит правильно, в твоем понимании? — очень спокойно и даже с некоторой насмешливостью спросили меня.

— Не давить на них, через их чувства любви к тебе, чтобы меня разжалобить. Не говорить про меня гадости и исправно выплачивать ипотеку. В квартире остаёмся мы. А ты, подыщи себе съёмное жилье. Принимая во внимание, твою двойную теперь финансовую нагрузку, на алименты я подавать не буду.

— А на что же ты, в таком случае будешь кормить и одевать моих дочерей? Ты ведь не чего не умеешь. На трассу выставляться пойдешь?

Злая саркастичность ножом полоснула по сердцу, вышибая слезы. Хочет убедить меня, что без него я полное ничтожество и не выживу? Ну, ну.

— Тебе напомнить кто меня все это время, категорически не пускал ни в институт, ни на работу? Конечно, была огромной дурой, что слушала тебя и доверяла. Но ничего. Учиться никогда не поздно. Если нужно, я в шести заведениях сразу буду мать полы, а ночами торты печь, но дети мои нуждаться не будут ни в чем!

Ни смотря, ни на что, остаток дня прошел чудесно. Девчонки быстро забылись и веселились от души, вместе с буквально впавшим в детство Кириллам.

Смотрела на них, задорно смеющихся и плескающихся в воде, и думала: — вот бы нам всегда было так хорошо вместе. Несмотря ни на что.

Кирилл, моя живая вода, позволяющая пить себя сколь угодно много и долго. Внимательный, ответственный. Ради нас он смог отказаться от прежней, привычной жизни. От бизнеса, за который еще кредит не выплатил. Ради меня, смело шел под пули. И реально ведь, ни разу, не смотря на всю свою едкость и саркастичность, он не отказал мне ни в одной моей просьбе. За все это время. Должно быть, действительно испытывает ко мне искренние чувства.

А я? А мне пока действительно очень нужно душевно исцелиться и обрести уверенность в себе. И он для этого не плохой вариант. Уже во всем привычный и надежный.

— О чем мечтаешь?

Пока девчонки танцевали с аниматором в бассейне, Кирилл подсел ко мне.

— О жизни. Сегодня звонила Мише, попросила его лишь выплачивать ипотеку, себе съёмное жилье найти, сказала, что не буду подавать на алименты, чтобы ему уж на все денег хватило. А он заявил, что мне тогда, чтобы прокормить детей, нужно будет на трассе выставляться. Поскольку я ведь полная бестолочь и ничего не умею. Просто поразил меня своей жесткостью. Чего-чего, а таких слов, да еще таким едким тоном, не ожидала точно.

— Ишь ты змей старый! Как заговорил то. А меня, с утра со слезами в голосе, упрашивал убедить тебя, его простить. Мол, люблю ее, раскаиваюсь. За всеми этими словами кроется лишь страх умереть в одиночестве. Это понятно. Но я думал, что к тебе он тем более ластиться будет изо всех сил, а ты, оказывается бестолочь безрукая без него. Вот и делай выводы, что там за любовь на самом деле.

— Уже сделала, — горько усмехнулась я, смахивая слезы горечи. — Поступлю в кулинарный техникум на кондитера, и возьму кредит на самозанятость. Куплю еще одну хорошую, духовку, миксер и много, много разных формочек. Сейчас к разным праздникам модно наборы тематических пряников дарить.

— Вот это молодец! Вот это уважаю! Никогда не вешай нос.

— Не буду! Миша думал, что я его опущу, после таких слов. Сочту себя ничтожеством, не способным без него выжить? Нет уж! Он меня еще не знает! Я его еще удивлю!

— Если бы он знал, сколько сил и решимости тебе этими словами предал, помер бы от злости! — рассмеялся Кирилл, аплодируя мне.

— Да пусть живет! Я ему на дни рождения, корзины пряников в виде фиги отправлять буду.

Я по-настоящему развеселилась, а идею с вкусными фигами, действительно отложила на полочку памяти. Я не я буду, если не сделаю.

— Я хочу лично передать ему эту коробку! — смеясь, поддержал меня Кирилл.