Что еще? Что еще, нужно не забыть? Документы и деньги! Это же самое главное!

Опрометью бросилась в гостиную, сейф у нас. Стоял за тумбочкой с телевизором. К счастью, у Миши была скоплена приличная сумма. На первое время хватит, а там и работу найду.

Так белье взяла. Штанишки, кофточки взяла. Что еще?

Кроссовки на случай похолодания и курточки. Да.

Я направилась к шкафу, но вздрогнула всем телом, услышав, как хлопнула входная дверь.

— Марин! Это я! Не пугайся!

Я, наверное, впервые в жизни была так рада Кириллу. Одной в квартире было очень жутко.

— Собралась уже?

— Не совсем еще.

— Чем помочь?

— Не мешай просто, — я спешно запихивала и свои сапоги в сумку.

— Да не бери ты это. На месте все купим.

— Ты, что пару миллионов в лотерею выиграл? Я не хочу жить у твоих родственников. Нужно будет сразу квартиру снять.

— Без проблем. Не тревожься об этом. Денег нам на все теперь хватит.

— Ты банк оградил, что ли? Фен! Где это гребаный фен!

— Да нафиг он тебе? Идем. Девчонки ждут. Я работу хорошую нашел, вот и все.

— Какую?

— Хорошо оплачиваемую и не пыльную. Дядя переезжает к морю. Буду начальником его службы безопасности. Идем.

Закрывая дверь квартиры, в которой еще вчера была так счастлива и безмятежна, я не сдержала слезы. Была точная уверенность, что сюда я больше не вернусь.

Уходить, так уходить.

Пока ехали к маме, молилась о том, чтобы она не заметила, что с моим лицом и все думала, как бы не заплакать, с ней прощаясь, но потом решила, что как только мы более-менее устроимся на новом месте, я приглашу ее к себе и все объясню.

Но разве мамочку в чем-то да обманешь? Разве от ее глаз что-то скроешь тональником. Ее цепкие глазки сразу все уловили.

— Это что такое? — зашептала она в возмущение, отведя меня в сторону. — Это так вы с Мишей годовщину отметили?

— Это не он, — я инстинктивно прикрыла рукой пострадавшую сторону. — Он сам сейчас в больнице, а нам нужно уезжать. Кирилл отвезет нас в Крым, к своей бывшей теще, погасить пока.

— Твой Мишаня, что еще и с бандитами дела имеет? — мать мгновенно взъярилась словно дикая кошка.

— Да, нет, мама, не в этом дело! Долго объяснять. Нам ехать надо, пока пробок нет. Ты береги себя. Я буду звонить каждый день.

Я быстро обняла и поцеловала маму, и так больно при том сжалось сердце, что слезы-таки не удержала.

— Все будет хорошо, дочка, — тихо прошептала мама. — Бог вас сохранит. Пирогов в дорогу возьмите. Я как раз сегодня напекла, — мама впихнула мне в руки большой пакет, завёрнутый в полотенце. Аня и Алина уже с нетерпением ждали в коридоре.

— А папа нас в машине ждет? — спросила Алина, сияя глазками в ожидание приключений.

— Нет, моя хорошая. У папы дела. Он к нам приедет сразу, как с ними разберётся. Нас Кирилл к морю отвезет.

— А почему мы не можем подождать папу и поехать вместе? — надулась Аня. Невольно кольнув мое сердце острой иглой.

— Ты, что, против нескольких лишних дней на море? — нарочито бодро удивился Кирилл.

— Нет, конечно, — радостно воскликнула девочка.

— Ну и все тогда. Поехали.

— Постойте! — мама метнулась в комнату, вышла с двумя одеялами в руках и вручила их внучкам — Держите, мои хорошие! Дорогой сейчас поспите.

От маминой заботы у меня так защемило сердце, что еле сдержала рыдания. На миг показалось, что ее больше никогда не увижу и острый ком сдавил горло. Мама тоже не сдерживала слезы, прощаясь с внучками. И перекрестила нас всех перед уходом, хоть особо религиозной не была никогда.

******************

Кирилл разложил для девочек задние сидения, и они уснули довольно быстро. А вот мне сон никак не шел. Чем дальше мы отъезжали от города, тем больше колючая паника захватывала мою душу:

На что и как я буду содержать своих детей? Ведь, по сути, у меня нет никакого образования кроме школьного. Сначала забеременела и сидела с девочками, потом послушала Мишу, и не стала никуда поступать. Полностью ему доверилась. Ни на секунду никакой плохой мысли не допускала. Он моя стена, скола. Мы ни в чем никогда не нуждались. Мишины языковые курсы, стабильно пользовались большим успехом, и мне казалось, что так и будет во веки веков. Он ото всего нас защитит. Всем обеспечит. Никогда не оставит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дура! Ой, дура. Могла бы ведь хотя бы нашу разницу в возрасте в расчет взять и понять, что активного времени жизни у него по любому ни так и много, и он как старший, тем более, должен был это понимать и позаботиться о моей самостоятельности, а он жил так, словно к нас еще тысяча лет впереди.

Наверное, он нарочно не думал о возрасте. Нарочито молодясь. Не желая смиряться с естественным течением жизни.

Но скорее всего, ему просто нравилось быть для меня кем-то навроде бога, и он просто боялся, что, став самостоятельной и заведя новые знакомства, я просто уйду от него к кому-нибудь помоложе. И просто запер меня дома как синяя борода. Что б уж точно такая красавица никому не досталась.

Странно и как это раньше подобные мысли не посещали мою голову? Мне всегда казалось, что Миша кругом прав. Ведь действительно, если я преступлю в институт, времени на готовку трех, четырех блюд ежедневно, не останется. Пары с девяти до пяти, а с девочками еще и позаниматься надо и так им время уделить, поговорить, погулять. А вот почему он отказал мне в том, чтобы я работала с ним как раньше, понимаю только сейчас: причиной тому не боязнь, что я в кого-нибудь влюблюсь. О, нет! Все намного проще. Банальнее, грязнее. Я бы тупо мешала ему трахать молоденьких клиенток, приходящих на индивидуальные задания!

Сука!

От омерзения меня всю передернуло, и слезы снова брызнули из глаз.

— Все будет хорошо! — подбодрил Кирилл. — У вас начинается новая жизнь. Разве это не здорово?!

— Нет. Не здорово. Нам и в прежней неплохо жилось.

— Предпочла бы остаться в неведение и с радостной улыбкой щеголять двухметровыми рогами?

И тут, я крепко призадумалась. За все десять лет, к Мише как к отцу и мужу, у меня не было серьезных нареканий. С детьми занимался, деньги давал на все, подарками баловал. Что фанатично требовал чистоты проводя, пальцем по полкам и заглядывая порой даже под диван и непременно ужин из трех блюд ежедневно, так мне всегда казалось, что муж таким и должен быть, а жена на то и жена, чтобы уют для своего мужчины создавать.

А уж если ко всяким бытовым мелочам придраться, то тогда вообще ни за кого замуж выходить не стоит, потому как, идеальных людей на этой планете не существует и у нас у каждого свои недостатки и требования к партнерам. Но простить то, что я увидела, выше моих сил. Брезгливость, обида и призрение к мужу, со мной останутся на всю жизнь теперь. Оставаться вместе, с этим невозможно.

И я уверена, что эта его измена не первая. Будучи даже в свои пятьдесят восемь, весьма привлекательным мужчиной, он, наверное, довольно легко разводил своих молоденьких клиенток с индивидуальных занятий на трах, а потом, не чуть не парясь муками совести, ложится в постель ко мне. И я как примерная, до одури влюблённая жена, каждый вечер, с искренним желанием и страстью, ласкала губами каждый миллиметр его члена, неизвестно во скольких задницах до этого побывавший!

Мерзость! Какая же мерзость!

Меня скрутил резкий приступ тошноты, чтобы удержать, его я зажала рот руками и принялась глубоко дышать носом. Грудь сдавил огромный ком боли. Я начала задыхаться. Этот, ком вышиб из глаз слезы не хуже жгучего перца.

— Что такое? Что с тобой? Укачало? Тошнит? — Кирилл быстро съехал на обочину и заглушил мотор.

Я выскочила из машины как ошпаренная. Но меня не вырвало, нечем. Последний раз ела утром.

На улице накрапывал дождь, и я с удовольствием подставила ему лицо. Холодные капли, падающие с неба, остудили мой пыл. Прошел жар в груди и ком в ней уменьшился. Я старалась дышать полной грудью, чтобы тошнота совсем отступила. Очень хотелось закричать во все горло, чтобы выпустить давящие на душу, боль и страхи, но нельзя. Меньше всего на свете я хотела напугать дочерей.