Все это время я старалась не думать о Виленте, но, то и дело, возвращалась мыслями в полутемную комнату таверны. Чувство, что в тот вечер я сделала большую ошибку, не только разрушив хрупкую дружбу с Охотником, но и разругав парня с единственным близким ему человеком, невыносимо грызло весь этот год. А еще я тосковала по Виленту. Мне не хватало его рассказов и шуток. Мне не хватало его.

Это было еще одной причиной, по которой я изматывала себя до полусознательного состояния на занятиях. Я старалась не думать. Забыть. Но мысли все равно возвращались к нему. И ничего с этим поделать не могла. Тело до сих пор помнило его прикосновения, а магия начинала кипеть, не взирая, на сверхмощный артефакт.

За год в поселение Ордена часто наведывался Онри. Он искренне радовался моим успехам, внимательно выслушивал о проблемах и давал дельные советы. Дядя всегда привозил вкусные пирожные, которыми тут совсем не баловали. Рассказывал о своих делах, конечно в общих чертах. Но стоило мне спросить о Виленте, как магистр тут же мрачнел и отвечал, что до сих пор его ищет.

Не смотря на то, что я прочла в библиотеке, показывать, что отношение к нему как- то изменились, не стала. Да и не изменилось оно настолько, чтобы терять немногих близких в этом мире людей.

А вот настоящим праздником стал приезд матери.

Брианна Ардне словно ураган ворвалась в мою размеренную жизнь ранним зимним утром, вместе с первым в этом году снегом, и пробыла целых три дня. Я не уставала расспрашивать ее обо всем: о доме и домовихе, о старичке лешем, о русалках, о деревенских… и Брианна терпеливо рассказывала самые незначительные новости. А когда начала доставать незамысловатые подарки в виде дудочки от лесовика, или огромной ракушки отточенной теченьем, я вообще расплакалась. Даже не подозревала, насколько соскучилась по дому. Мама же перемежала стенания об условиях жизни в магических Орденах, стенаниями о том, что дочка похудела так, что по всему видно, сюда выгнали учительствовать городских палачей, за особую жестокость.

И даже утвердилась в своих домыслах, едва встретилась с личной наставницей дочери и сестрой мужа. Сказать, что их встреча была холодной, наверное, не сказать ничего. Она была столь ледяной, что грозила выморозить все вокруг, на ближайшие тысячелетья. И зная, что Вилиена, любящая больше других воду в твердом состоянии, я беспокоилась, что это вполне реально.

После мама долго возмущалась, что ее любимой доченьке достался самый несносный учитель, но пояснить, что между ними случилось, так и не удосужилась. Скорее даже замкнулась в себе и я не решалась больше расспрашивать.

А когда мама спросила, нет ли у меня тут парня, я покраснела до корней волос и отрицательно покачала головой.

— А разве не родители устраивают магические браки? — наконец решилась спросить я.

— Фу. Кто тебе наговорил таких глупостей. Брак это личное дело каждого. Ведь не родственникам же ложиться с твоим мужем в постель. Ну-ну, не смущайся. Ты уже взрослая девочка. К тому же ты маг-стихийник. Тебе не поясняли еще, что происходит с ними, едва просыпается дар? — и, дождавшись, когда я мотну отрицательно головой, продолжила: — У стихийниц, именно женщин, в крови течет сила первородной земли. И потому им почти невозможно противиться ее зову, едва они войдут в силу. Это прощается даже высшим обществом, — при последних словах мать поморщилась, будто это словосочетание было ей противно само по себе. — И на то, что девушка при вступлении в брак хм… не невинна, просто закрывают глаза.

— Мам, а если бы это был смешанный брак?

— Я бы была, конечно, не в восторге, если бы это касалось тебя, но поверь и без магии ваши дети могли бы хорошо устроиться в жизни. Магов не так уж много. И остальные люди спокойно себе живут и без нее. К тому же дети от смешанных браков кое-какими способностями все же обладают…

Я плохо себе представляла, как можно жить без магии. Кое-какие способности это совсем не то.

— Ах, девочка моя, ты слишком мало общалась с простыми людьми. А зря. Ты бы поняла, что не все у них так плохо.

Когда мама уехала, мне дали пару выходных, потому что я не могла собраться ни с мыслями, ни с силами. Меня с новой силой накрыла тоска по дому. И целый день я просто в апатии провалялась в постели.

Я еще раз опустила руки в воду и, опять не достигнув результата, стала собираться домой.

Песчинка фыркала рядом, срывая молодые побеги мышиного горошка. За время, которое лошадь провела в селении стихийников, она перестала быть похожей на неожиданно оживший скелет. Бока теперь лоснились сытостью. Спрятались ранее торчащие ребра. Маленький конюх подстригал гриву и хвост, и чистил копыта. Ранее не благородная масть преобразилась. Теперь с уверенностью можно было сказать, что она соловая. И золото, которым отливала лошадь, вызывало восхищение и не только у меня. Вилиена определила, что лошадь породистая. Кьярский иноходец.

Откуда ей было взяться и нашей-то деревне, осталось загадкой. Кьярцы были элитными лошадьми. Не тяжеловозы. Еще они очень быстры и выносливы при долгой скачке. Таких выводили немного и продавали за неимоверные деныи только высшей знати. Где мать отрыла сие сокровище и как умудрилась выторговать? Хотя со вторым это просто. Скорее всего, кобылу припахали на полевые работы, а запрягать кьярца в плуг все равно, что какого-нибудь лорда заставить полоть капусту. Да и кормили ее откюдь не лучшими кормами. Хорошо если она вообще получала хоть немного зерна. Потому лошадь отощала, полиняла и так неприглядно и выглядела. Настолько неприглядно, что никто, включая Онри не смог разглядеть в ней благородную кровь. Зато теперь…

У меня даже просили разрешения свести ее с породистым вороным жеребцом из конюшни. Я была в принципе не против. Но кобыла решила показать свой гонор. Она наотрез отказалась от ухаживаний жеребцов. Лягалась, брыкалась и кусалась, как бешенная. А однажды даже укусила одного так, что вырвала кусок шкуры из крупа. После того все попытки получить жеребенка, были оставлены.

Ко всему прочему, Песчинка никому не позволяла себя оседлать, кроме хозяйки. И когда мне прибегали жаловаться очередные искатели удачи, я лишь пожимала плечами, замазывая синяки и ссадины. Что поделаешь? Нечего лезть к дорогому породистому животному. Правда, в этом были некоторые неудобства. Выезжать кобылу приходилось мне лично, а это снова время. Благо ко мне она отношения не поменяла, вела себя чинно и слушалась без каких-либо проблем.

Зато мне удалось сдержать данное самой себе обещание и научиться, вполне сносно держаться в седле. И теперь я уже не потешала половину адептов Ордена, карабкаясь в седло с очередного забора.

В свете всего, стоило бы выбрать моей кобыле и имя поблагородней, но почему-то ничего хорошего на ум не приходило и животина так и осталась Песчинкой.

Я даже слышала, что среди младших учеников появился обычай посвящения, связанный с моей демоницей. В чем именно он состоит, я не знала, но только приходил новенький, старалась заготовить побольше лекарств от ушибов. На всякий случай. Мало ли…

Я перевесила сумку через луку, и уже хотела было прыгнуть в седло, но подумав, скинула с себя штаны и нырнула в прохладную воду озера.

Как же я любила такие минуты отдыха. Жаль, что случались они крайне редко. Когда перестаешь быть ответственной помощницей магистра и становишься просто обычной девочкой, радующейся самому обычному купанию в речке. Это напоминало о том времени, которое теперь называла просто — детство.

Мое детство имело четко отведенную границу. Оно закончилось в тот день и миг, когда я с восторгом отправлялась в путь вместе с Онри. И порой отчаянно скучала о том беззаботном времени, когда можно было просто без цели гоняться по лесам, или день напролет плескаться в речке с русалками. Или слизывать черничное варенье с ложки, когда Ворчунья лепила изумительные пирожки. И таскать их еще горячими, обжигая небо.

Но теперь я маг стихийник, что в принципе мне очень нравилось.