Я замерла.

Наверное, если бы и хотела — не смогла бы ни пошевелится, ни что-либо сказать.

— Входите! — наконец, отмерла старуха, приглашающе махнув рукой.

А я незаметно, как мне показалось, перевела дыхание. Сковывающее оцепенение слетело мгновенно, словно и не было.

Странная бабушка. Мороз по коже от ее холодного взгляда.

Вилент кажется, подумал так же, потому чуть придержав меня за рукав вошел первым, низко пригнув голову.

Похоже, он пытался мне намекнуть, чтобы я оставалась пока снаружи. Но я маленькая и глупая и совершенно не понимаю, чего он скрипит зубами.

Маленькую единственную комнатку окутывал полумрак. Красноватые лучи закатного солнца заглядывали в небольшие окошка и тут же запутывались в вениках сушеных трав, свисающих с потолка.

Сомнений не возникало — это местная травница.

Здесь пахло домом. Моим домом где мать точно так же сушила травы, правда на чердаке, но пахло лечебными травами на весь дом.

Незабываемый резкий аромат, и воспоминания тут же легко отозвались на него щемящей тоской и сердце предательски дрогнуло.

— Садитесь, — кивнула она на длинную лавку вдоль стены, к которой был приставлен стол. — Голодные, уставшие. Что погнало вас от дома?

Ну, и что на это отвечать? И стоит ли? Я не маг, так — заготовка, да и то еще не очень удачная. А Вилент о себе, видимо вообще, рассказывать не очень то и хочет. Потому мы единодушно промолчали, придумывая хоть сколько правдоподобную ложь. Хоть на деле, оба понимали — этой бабульке не соврешь. Она видит нас обоих насквозь.

Неужто — Видящая? Да — нет! Это вряд ли. Откуда в этой глуши взяться магу? Хотя… Судя по ее возрасту, все может случиться.

— Райна — я. — Бабушка поставила перед нами долбленые из дерева миски с горячей ячменной кашей.

Запах от обычной и уже казалось бы приевшейся каши был такой, что удержаться и не наброситься на еду — было просто невозможно. Особенно после дня перебивания с сухаря на корку.

— Я — Нарри, а он — Вил, — беспощадно сократила я имя своего попутчика, не имея на то никакого разрешения. Но кажется, ему было все равно.

— Вот и славно! Ешьте! Чего сидите, как засватанные?

И мы, не сговариваясь, принялись за еду.

На вкус каша оказалась еще лучше, чем я ожидала.

Быстро разделавшись со своей порцией Вилент поблагодарил Райну и сославшись на то, что нужно позаботится о лошадях, вышел из дома. Оставив меня наедине с хозяйкой дома.

Мне стало неловко. Уйти просто — не позволяло воспитание, а остаться — инстинкт самосохранения. Потому после короткого "Спасибо!" в доме повисло неловкое молчание, от которого страшно хотелось сбежать туда же, куда и Вилент.

Бабушка молча набила трубку с длинным мундштуком и закурила. Серый дым потянулся по комнате, щекоча в носу и вышибая слезу.

А вот и повод.

— Я, наверное, тоже…

— Сядь, — приказным тоном рявкнула бабуля и я, едва оторвав задницу от лавки, плюхнулась обратно. — Тебе не стоит бояться меня, и тебе пока нечего скрывать, как остальным. Твоя душа чиста, а мысли наивны. Я видела твою судьбу. Она еще очень неясная и ты ее можешь изменить. — Райна выдохнула клуб дыма от чего у меня закружилась голова и показалось, что она улыбнулась. — Ты так похожа на меня в твоем возрасте. Я тоже не могла подчиняться правилам. Слушай себя, а мнение остальных лишь бери во внимание. Твое сердце знает лучше, что правильно, а что нет и оно приведет тебя туда, где ты должна быть. Не бойся. Ничего не бойся. Держи свой разум закрытым. Так ты всегда будешь чувствовать себя в безопасности. И помни, больнее всего жалит змея, которая спит у тебя на груди.

Я легко кивнула, ничего на самом деле не понимая. Ну что ж, может, придет время и все встанет на свои места.

Старуха наклонила голову и улыбнулась, отчего приобрела удивительное сходство с сухо фруктом.

— Спать тебе пора! — добавила она и мир смазался, погрузился в туман, а после и вовсе померк.

Утро выдалось тяжелым. Голова разваливалась на части и я придерживала ее, боясь, что так и случится.

Райна поднесла кружку с каким-то, не вызывающим доверия, снадобьем и велела выпить все до дна. Воняло это зелье так, что если бы в желудке что-то было, оказалось бы прямо на полу под ногами. Меня еще сильно качало и комната плыла в какой-то дымке.

Тряхнула головой. Зажмурилась и глотнула гремучую смесь.

На вкус она было не просто ужасной, а вовсе — отвратительной. Но, как не странно действенной. Почти сразу головная боль начала отступать, уступив место силе и энергии. «Балун-трава» — пронеслось в голове. Понюхала опустевший кухлик. Чего это она намешала туда еще? Моя настойка, хоть и не была медом, но не такой же гадостью. Я вопросительно уставилась на Видящую.

— Не всем знать надо, что у меня она есть. Я ж не боевичка.

Ну да! Понабегут сюда охочие. Попробуй от них избавиться.

Балун-трава — дорогое и очень редкое зелье. Найти ее почти невозможно. Она обладает уникальными свойствами — способна чуть не труп из могилы поднять. Потому, как ни парадоксально это звучит, за нее готовы были убивать.

Не удивительно, что старушка не очень-то распространялась о наличие такого лекарства и даже вкус травы прятала за ядреным отваром какой-то травяной смеси, отбивающей запах не то что у имперских гончих, а и у взрослых оборотней.

Тем не менее, невзирая на всю отвратительность и тошнотворность, отвар выполнил свое предназначение и спустя несколько ударов сердца, я снова была полна сил и вдохновения на новые подвиги и приключения.

На столе меня уже ждала яичница. И я с аппетитом принялась за завтрак. Вот она чудо трава в действии, будто и не искала недавно опору, чтобы не свалиться к гарховой матери.

Кстати, полагалось бы мне бегать и прыгать. И я снова уставилась на травницу.

— Корень простухи и листья вербены, — ответила она на мой молчаливый вопрос.

Я кивнула сама себе. Эти две травки вместе замедляли работу сердца. А с балун- травой самое оно, чтобы не носило, как на осиное гнездо села.

— Вилента так и не было? — спросила я, прожевывая остатки завтрака.

— Был. Зашел сказать, что переночует на сеновале. Они уже собираются.

— Что ж и мне пора. Спасибо тебе бабушка.

— Райна, дитя. Здесь я Райна. Иначе меня не называют. Держи, — протянула она маленькую подвесочку в виде зеленого листочка на тоненькой цепочке.

— Я не могу…

— Я могу. Это не просто красивая вещица. Это поможет тебе держать мысли закрытыми, — постучала она скрюченным пальцем по виску и тут же вложила подарок в мою раскрытую ладонь. — Некоторые маги могут читать мысли. Даже я могу. А тебе не надо, чтобы кто-то знал, что ты думаешь. Да и мне спокойней будет.

Жутко хотелось узнать, как ее сюда занесло, но язык не поворачивался, а едва настраивалась — мысль тут же перескакивала на другую, а после на третью и терялась. Не иначе, сама травнице не желала отвечать на неудобные вопросы.

Потому спросила то, что смогла:

— А почему ты не вершишь суд в деревне?

Райна рассмеялась.

— Нарри, это люди. Сколько бы их ни тыкали носом в правду, все равно не поверят. Онри еще думает, что возможно изменить человека, но я слишком долго живу на этом свете, чтобы верить в подобное. Это у них от темных богов — самоуверенность и твердолобость. Ступай уже, дитя. И помни, твоя жизнь и судьба зависит только от тебя. И больше никого не слушай. Прощай.

Выходить из дома, чтобы проводить меня, Райна не стала, а лишь на мгновение показалась в окне и махнула на прощанье.

Не очень разобравшись в том сумбуре, что сейчас творился в душе, а точнее окончательно запутавшись, я решила ничего никому пока не говорить. Быстро натянула на шею цепочку и спрятала ее под рубашку.

Мужчины уже ждали возле лошадей.

Онри выглядел слегка измученным и хмурым. И мне стало его жаль. Вот во сколько он спать лег? И спал ли вообще? Вилент выглядел лучше. А Дрог, как всегда прекрасен, весел и полон сил. Я улыбнулась, глядя, как здоровенный пес прыгает, на квохчущую курицу с десятком писклявых цыплят и тут же отпрыгивает назад, получив клювом в любопытный кос.